[154], с тех пор внимательно за нею следивший[155]. Средства на издание этой малотиражной газеты удалось собрать с большим трудом, причем группа Кэннона получила неожиданную финансовую помощь от людей, которые идеологически не были с ней связаны, но испытывали дружеские чувства к Троцкому. 200 долларов поступили от Истмена (это было второе его пожертвование), небольшую сумму пожертвовала врач Антуанетта Конникова, проживавшая в Бостоне, — русская эмигрантка, старая знакомая Троцкого по европейской эмиграции начала века, состоявшая некоторое время членом компартии США, но из нее исключенная[156].
В мае 1929 г. американские троцкисты созвали в Чикаго национальную конференцию, провозгласившую создание организации под длинным названием: Коммунистическая лига Америки (КЛА), Левая оппозиция коммунистической партии, которая охватила США и Канаду. Был избран Национальный комитет Лиги. В него вошли Кэннон, Спектор, Аберн, Шахтман, Арне Свабек[157], Карл Скокглунд[158] и Альберт Глоцер[159]. «Так, — заключает свой рассказ об этой истории Глоцер, — из назначения Кэннона в состав малозначимой программной комиссии во время его нежеланной поездки на Шестой конгресс выросло нечто совершенно неожиданное: появление в США и Канаде троцкистского движения, которому было суждено стать наиболее крупным и важным из всех организаций, поддерживавших Троцкого… Для Троцкого это стало весьма знаменательным событием, поскольку оно дало новую жизнь небольшому, изолированному, но боевому международному движению»[160].
Кэннон с явным увлечением, но без должных к тому оснований позже утверждал: «Мы покинули конференцию с твердой уверенностью, что все будущее развитие коммунистического движения в Америке, находившегося в состоянии регресса, вплоть до того времени, когда пролетариат возьмет власть и начнет организацию социалистического общества, будет видеть свои истоки в этой первой национальной конференции»[161]. Подобные иллюзии разделялись и поощрялись самим Троцким, который писал, что американской оппозиции предстоит работа «всемирно-исторического значения», ибо в конечном счете «все вопросы нашей планеты будут решаться на почве Америки». При этом Троцкий отдавал себе отчет в том, что Америка «может быть потрясена в последнюю очередь». Однако он не исключал такого внезапного поворота событий, при котором социальный кризис в этой стране может наступить раньше, чем в европейских государствах. В чем-то он оказался прав: всемирный кризис, разразившийся в конце 1929 г., первым потряс именно США.
В начале своего существования американская организация сторонников Троцкого во всем придерживалась его взглядов. Кэннон выступил с рядом заявлений против тех, кто утверждал, что пора прекратить поддержку СССР, где рабочий класс подвергается эксплуатации жестче, чем в капиталистическом мире. Несмотря на то что власть в СССР находится в руках консервативной бюрократической касты, заявляли Кэннон и его сторонники, «мы стоим на позиции поддержки Советского Союза, а не переворота в нем, но стремимся реформировать его при помощи партии и Коминтерна»[162]. Руководители КЛА полностью разделяли и другие установки Троцкого: не организовывать параллельные профсоюзы, а продолжать работу в реформистских организациях, провозглашать верность компартиям и Коминтерну, а значит — не создавать независимых компартий и не призывать к формированию нового Интернационала (что в тот период укладывалось в концепцию Троцкого).
Однако безоговорочная поддержка Троцкого продолжалась недолго. Вскоре в КЛА наступили «собачьи дни»[163], выражавшиеся в том, что изначально имевшиеся средства были исчерпаны и начался отлив членов из организации, прежде всего интеллигенции и студентов. Наметившийся в начале 30-х гг. ультралевый «поворот» Сталина тоже оказал влияние на американских коммунистов, особенно коммунистическую молодежь, на которую уповал Троцкий. С другой стороны, в 1933 г. США начали выходить из кризиса, что в свою очередь повлияло на настроения членов КЛА. Посетивший Принкипо осенью 1931 г. Глоцер рассказывал Троцкому, что Лига насчитывала теперь всего лишь 200 членов, из которых регулярно уплачивали членские взносы 165 человек, а любимая Троцким газета перестала выходить еженедельно и распространяется примерно в 3 тысячах экземпляров[164]. Для такой громадной и динамичной страны, как США, это были весьма неутешительные, по мнению Троцкого, если не сказать катастрофические, данные.
Между тем в начале 30-х гг. в США возникла вторая, конкурировавшая с КЛА группа, объявившая себя «троцкистской». Она называлась Коммунистической лигой борьбы. Во главе нее стоял Альберт Вейсборд, получивший хорошее университетское образование (он окончил Гарвардский университет) и занявшийся организацией труда рабочих-текстильщиков. Некоторое время он был членом компартии, но в 1929 г. был из нее исключен за открытую поддержку Троцкого и левой оппозиции в СССР. Вейсборд не вступил в КЛА, а образовал свою собственную группу и решил убедить Троцкого, что настоящими троцкистами являются именно его последователи.
Осенью 1930 г. между Вейсбордом и Троцким произошел первый обмен письмами. В ответ на обращение Вейсборда, обвинившего КЛА во всех смертных грехах, Троцкий послал ему копию своего письма этой организации, а в комментариях высказывал мысль, что обвинения носят односторонний, искусственный и даже преувеличенный характер. Троцкий не забыл упомянуть и о том, что сторонники Вейсборда немногочисленны (не подозревая, что столь же малочисленны и члены конкурирующей с ним партии, пользовавшейся покровительством Троцкого)[165].
Вейсборд настаивал на личной встрече, и в мае 1932 г. эти встречи состоялись. Воспоминаний о них не оставил ни один из участников, но уже после отъезда Вейсборд написал Троцкому большое письмо, в котором настаивал на необходимости созыва международной конференции всех левых партий и организаций, противостоявших Коминтерну. Троцкий ответил резко: «Интернациональная левая существует не первый день. В борьбе за свои идеи и методы она очищала свои ряды от чужеродных элементов. Интернациональная конференция может и должна исходить из уже проделанной идеологической работы, закрепить ее результаты, систематизировать их. Встать на тот путь, который предлагала ваша группа, значило бы поставить крест на прошлом и вернуться в состояние первобытного хаоса. Об этом не может быть и речи. Международная левая оппозиция не есть механическая сумма шатающихся групп, а интернациональная фракция, воздвигаемая на гранитной основе принципов марксизма».
Необходимо раз и навсегда отказаться от мысли превратить Интернациональную левую в Ноев ковчег. Надо выбрать другой путь, менее скоропалительный, но более серьезный и надежный, писал Троцкий[167].
По возвращении Вейсборда в США продолжились его переговоры с Кэнноном. Они длились несколько месяцев, но в ноябре 1932 г. были прерваны. Вейсборд заявил, что его увлечение идеями Троцкого вообще было ошибкой, и перешел в реформистскую Американскую федерацию труда и даже занял в ней оплачиваемую должность управляющего[168]. В то же время вокруг Макса Шахт-мана, блестящего полемиста, обладавшего, подобно Троцкому, способностью к весьма острому и едкому саркастическому критицизму, стала сосредотачиваться группа единомышленников[169]. Будучи четырнадцатью годами младше Кэннона, он считал себя человеком нового поколения и противопоставлял свое приличное нью-йоркское образование грубым пролетарским манерам руководителя КЛА. В начале 1930 г. Шахтман посетил Троцкого на Принкипо, передал ему письмо Кэннона, продемонстрировал, по крайней мере внешне, единство взглядов. Но расхождения между Шахтманом и Кэнноном прорывались наружу и в конце концов привели к решительному расколу.
Однако самое серьезное противодействие планам Троцкого в США оказывала советская агентура. Широкую агентурную сеть в Америке в те годы создать еще не удалось, но почти все находившиеся в Северной и Южной Америке резиденты получали задания «работать по троцкистам», или «хорькам». Конкретные поручения заключались в установлении связей с «троцкистами», посещении их собраний, выведывании позиций отдельных лиц и групп. Советская агентура включала в себя Фрэнка Палмера (Либерал)[170]; вдову члена американской компартии Тарнопольского (Тарра) Шифру Тарр (она так и шла под собственной фамилией — Тарр); Роберта Менакера (Боб), журналиста Джона Спивака (Грин). Ряд агентов даже сегодня остаются невыявленными и известны только по псевдонимам: Чарли, Тарас, Актер (последнему удалось посетить Троцкого в 1937 г. и частично определить окружение Троцкого того времени и связи)[171].
Тарр присутствовала, например, на открытом собрании «троцкистской» организации в Бостоне, на котором выступал Кэннон. В своем рапорте она повторяла весьма оптимистические утверждения лидера КЛА, что «троцкистское движение», недостаточно сильное, растет и укрепляется; троцкистская организация имеет свои группы во многих странах мира, «в частности, в Советском Союзе имеется подпольная троцкистская организация, связанная с зарубежными троцкистами»