[466], — писал Троцкий. Однако попытка слияния четырех организаций, предпринятая на «предварительной конференции», состоявшейся в Париже 30 декабря 1933 г., закончилась неудачей. Это было второе после копенгагенской встречи и последнее международное совещание, в котором Троцкому после его высылки из СССР удалось принять личное участие. Троцкий приехал тогда во французскую столицу нелегально в сопровождении сына Льва. Совещание проходило в квартире доктора Вейля, отца Симоны Вейль, французского социолога, симпатизировавшей Троцкому[467].
«Бюллетень оппозиции» в примирительных тонах освещал ход совещания. Между тем на нем вспыхнули острые политические споры между Троцким, с одной стороны, и Я. Вальхером (СРПГ) и Якобом де Кадтом (НСПГ) — с другой. Троцкий обвинял своих партнеров в отсталости и примиренчестве, последние не остались в долгу и выразили разочарование тем, что Троцкий застрял на прежних «сектантско-стерильных позициях, которые и так хорошо известны»[468]. Немцы вскоре объявили, что они не хотят иметь ничего общего с Троцким и его сторонниками. Их примеру последовала организация де Кадта. Партия Снефлита заявила о присоединении к Международной коммунистической лиге, но и она вскоре признала, что существуют непримиримые разногласия с Лигой, и в 4-й Интернационал не пошла. Такой же неудачей завершилась попытка создания Интернациональной объединенной молодежной организации.
По инициативе Троцкого в феврале 1934 г. его молодые сторонники выступили с предложением образовать Международное юношеское бюро как своего рода ответвление еще не существовавшего 4-го Интернационала. Миссия была поручена американцу Глоцеру и немцу Вальтеру Гельду, с которым Троцкий изначально был знаком только по переписке[469]. Глоцеру и Гельду удалось договориться с молодежными группами организаций, входивших в состав Лондонского бюро, в частности с представлявшим СРПГ Вилли Брандтом[470], тогда еще совсем юным политиком[471]. Молодые социалисты и оппозиционеры-коммунисты собрались в Амстердаме, но лишь для того, чтобы быть арестованными голландской полицией, внимательно следившей за приехавшими в столицу Нидерландов подозрительными молодыми людьми. Все участники собрания были высланы из Голландии, причем несколько немцев были отправлены на германскую границу, в объятия гестапо. Гельду повезло: у него были французские документы.
Во время нахождения в тюремной камере в Амстердаме Гельд, Глоцер и Брандт договорились продолжить конференцию в Брюсселе, по соображениям безопасности распустив слух, что соберется она в Люксембурге или каком-нибудь другом городе. В столице Бельгии действительно состоялось новое однодневное заседание, на котором разгорелись бурные дебаты по вопросу о присоединении к международному объединению. Сторонники Троцкого представили декларацию в пользу образования 4-го Интернационала. Брандт и другие социалистические делегаты выступили против присоединения к контролируемой Троцким организации, но согласились рассмотреть компромиссные варианты. В результате была принята неопределенная резолюция, в общих положениях формулировавшая целесообразность создания «нового Интернационала». Кроме того, участники договорились об образовании Интернационального бюро революционных молодежных организаций с центром в Стокгольме. В его состав вошли Курт Форслунг от Шведской социалистической юношеской лиги, Брандт от СРПГ и Гельд от германских троцкистов-эмигрантов, называвших себя «Коммунисты-интернационалисты Германии».
Троцкий, однако, считал, что его сторонники в Стокгольмском бюро должным образом не представлены, и был крайне возмущен этим фактом[472]. Более того, он подверг компромиссную позицию своих сторонников острой критике и написал 15 февраля 1935 г. Глоцеру весьма жесткое письмо, причем придал этому тексту форму публичного заявления, озаглавив его «Против центризма на молодежной конференции»[473]. Разобрав по пунктам злосчастную резолюцию, Троцкий поучал своих молодых и неопытных последователей, что даже документы Юлия Мартова на Циммервальдской и Кинтальной конференциях были куда более радикальными.
С точки зрения перспектив создания 4-го Интернационала Интернациональное молодежное бюро оказалось предприятием весьма кратковременным. В феврале 1935 г. от его имени Брандт участвовал в совещании представителей Лондонского бюро и «группы четырех» в Париже. Здесь произошло его острое столкновение с Снефлитом, поддержавшим идею создания 4-го Интернационала под руководством Троцкого. Тогда Троцкий усилил критику Стокгольмского бюро и обратился 19 марта к своим сторонникам с новым письмом по этому вопросу[474]. Коса, однако, нашла на камень. В августе 1935 г. Брандт и его союзники добились исключения Гельда из Стокгольмского бюро и вскоре распустили этот орган, даже не известив об этом каким-либо заявлением.
Так один за другим рушились планы Троцкого найти сколько-нибудь серьезную базу для создания нового Интернационала, который существовал бы не на бумаге, а объединял бы вокруг себя национальные и международные группы и организации, стоявшие вне Коминтерна и Социалистического рабочего интернационала. Причины неудач были очевидны: за Троцким не шли «рабочие массы», ему, как и ранее, удавалось находить приверженцев почти исключительно в среде небольшой группы интеллигентов, которые вкладывали в троцкизм свое понимание и свои амбиции, вступая друг с другом в по большей части мелкие споры, ссорясь из-за трактовки указаний и учений Троцкого. В этой безвыходной ситуации летом 1934 г. Троцкий предпринял смелый для него эксперимент, который сам он считал стратегическим поворотом.
Первой страной, в которой этот опыт, по его мнению, следовало провести, являлась Франция, почему и весь комплекс событий получил вскоре название «французского поворота». Ситуация во Франции в это время была крайне противоречивой и острой. После февральских событий 1934 г. в стране резко усилилось влияние левых сил, особенно СФИО. Между социалистами и коммунистами шли переговоры о едином фронте, и в июле был подписан пакт о совместных действиях. Соотношение сил обеих партий было, однако, далеко не в пользу коммунистов. Численность СФИО составляла около 120 тысяч человек, компартия насчитывала всего 20–30 тысяч. Со СФИО поддерживала связь Всеобщая федерация труда — наиболее массовое профсоюзное объединение, охватывавшее около миллиона рабочих и служащих. Коммунистическая Унитарная всеобщая конфедерация труда насчитывала примерно 70 тысяч членов. Если компартия базировалась на принципах Коминтерна и не допускала в своей среде существования каких-либо фракций, то Социалистическая партия была в этом отношении несравнимо более либеральной и допускала не только деятельность групп с оппозиционными взглядами, но не возражала и против выпуска ими собственных печатных органов.
В этих условиях Троцкий счел целесообразным, вопреки собственным установкам и догмам, на которых он настаивал все эти годы, призвать своих французских сторонников вступить в СФИО и продолжать работу в рамках этой организации. В июне 1934 г. он обратился к Коммунистической лиге Франции с несколькими документами по этому поводу. Первым из них была «Программа действий для Франции»', создававшая идеологическую основу предстоявшего поворота. Троцкий исходил из того, что не только Франции, но и всему миру угрожают фашизм и война, что для установления открытой диктатуры буржуазия Франции стремилась внести хаос в экономическую и политическую жизнь страны, из-за чего ранее основные пункты программы троцкистов были связаны не с конечными целями, а с текущими жизненными проблемами, как они виделись Троцкому. Он включал в число главных требований отказ от деловых секретов, введение рабочего и крестьянского контроля над промышленностью, торговлей и банками, а на следующем этапе — национализацию важнейших хозяйственных предприятий, введение монополии внешней торговли, создание рабочей милиции (вместо полиции) и самоопределение национальностей. Последнее подразумевало не столько объявление о независимости колоний, но и абсурдный и бестактный пункт о самоопределении Эльзаса и Лотарингии, возвращенных Франции после поражения Германии в мировой войне. Завершалась программа обычными лозунгами Троцкого против войны, за создание Социалистических Соединенных Штатов Европы, за защиту СССР и введение рабоче-крестьянской власти во Франции.
Вслед за этой достаточно банальной агиткой Троцкий написал несколько обращений к Французской коммунистической лиге. В частности, в закрытом письме за подписью «Видаль» (один из его редких псевдонимов), в котором Троцкий даже ссылался на самого себя в третьем лице, он критиковал оторванность Лиги от массового рабочего движения и предлагал найти свое место в формировавшемся едином фронте, то есть вступить в СФИО: «Нам не от чего отказываться, — говорилось в письме. — Мы только честно признаем, что наша организация слишком слаба, чтобы сыграть практически независимую роль в борьбе, которая нам предстоит»[475]. Необходимо совершить этот «решающий» поворот[476], — призывал Троцкий.
Это было весьма откровенное признание, и Троцкому пришлось употребить немало сил, чтобы убедить в своей правоте французских троцкистов, причем далеко не все руководители Коммунистической лиги с ним согласились. Против предложений Троцкого впервые открыто выступил Пьер Навилль, хотя незначительным большинством голосов руководство Лиги в конце концов одобрило «французский поворот», вслед за чем началось вступление членов и групп Лиги в СФИО.