[80].
Лев Яшин был человеком системы и партии, и было понятно, что подобное положение не шло вразрез с его убеждениями. Лев посещал Высшую партийную школу, а также был депутатом Московского городского совета, где занимал пост в комиссии по делам физической культуры и спорта. Пахомов: «Он участвует и в планировании, и в черновой работе, и в управлении». Все это Яшин осуществлял в системе подковерных околовластных игр и произвола, где даже выдающийся футболист мог попасть в немилость и быть сосланным в лагерь. Судьба братьев Старостиных, должно быть, все чаще вставала у него перед глазами[81]. После окончания карьеры Яшин был ответственным в Управлении футбола Спорткомитета СССР за все национальные сборные[82]. Пахомов писал о Яшине-политике и значении физической культуры в рамках создания «нового советского человека»: «Вратарь был по профессии простым рабочим-шлифовальщиком. Он был не только воплощением примерного спортсмена, но и образцом демократии, в лучшем смысле этого слова. Безусловно, вратарь сборной не работал в одиночку, так же как построение демократии было общим делом. (…) Коммунистическому обществу нужны миллионы сильных, мужественных и волевых людей для достижения высшей цели – коммунизма. Им предстояло совершать смелые, отважные поступки. Физическая культура и спорт как обязательный признак гармоничного развития современного общества были верными помощниками. Лев Яшин – один из таких современных советских людей, был в первых рядах построения нового общества. Однако его личные счастье и гордость состояли не в том, чтобы быть избранным, а в том, чтобы быть одним из многих, кто постоянно создает Отечество, нашу общую социалистическую Родину, чтобы она была красивее и богаче для работы и жизни».
Однако роль Яшина оставалась противоречивой. «Он был единственным и неповторимым вратарем и выдающейся звездой в стране, которая отвергала индивидуализм» – так описывал Ганс Бликенсдорфер ситуацию, доставляющую «архитекторам» социализма немало проблем.
Лев Яшин был великим, но быть слишком великим ему не полагалось. Статья Пахомова поднимала дилемму спортивной журналистики в системе идеологического переизбытка и идеологического порядка во всех сферах жизни.
До того как вознести Яшина до уровня звезды и восторгаться его индивидуальными качествами, Пахомов решил «притормозить» и сравнить «свой объект восхищения» с остальным коллективом. Яшин, который, в свою очередь, благодаря своей позиции вратаря, заметной игре, невероятным способностям и своей чистосердечности создавал впечатление индивидуалиста в выстроенном коллективе, оставаясь при этом всего лишь «стальным винтиком в точно согласованном механизме».
Яшин был героем, однако герой социалистического мира «слеплен из другого теста», нежели звезда капиталистического Запада. Социалистический герой – это лишь часть чего-то большого, и своим величием он обязан превосходству политической и общественной системы.
Поэтому читателю стоит напомнить о том, что у Яшина не было своего врожденного человеческого и спортивного таланта. Даже «московский лев» должен был сначала превратиться в «нового социалистического человека». Яшин начал с поведения. Своей дисциплиной он был обязан способности к самокритике и готовности к перевоспитанию[83]. Пахомов: «В становлении Яшина скромность и простота сыграли немаловажную роль. Немногие реагировали на критические замечания на тренировках так, как он. Яшин, член Коммунистической партии Советского Союза, продемонстрировал юным футболистам, как нужно реагировать на критику. В первые годы своей карьеры Яшин подвергался острой критике за грубые ошибки в игре или за недисциплинированность. Однажды за нарушение правил его удалил с поля судья Николай Латышев. И нужно отдать ему должное: Яшин умел принимать критику, направленную в свой адрес. Если бы он не был так непримирим со своими недостатками, то не стал бы таким первоклассным вратарем». Восточноевропейский эксперт Манфред Целлер считал: «Становление Яшина напоминает стандартную биографию советского героя, который находит свой путь, преодолев ошибки и воспитав в себе соответствующий стиль поведения».
Ранее недисциплинированный, Яшин после удаления с поля стал блюстителем порядка в своей команде. Он дружил с Генрихом Федосовым и Дмитрием Шаповаловым – футболистами «Динамо», которые также играли в национальной сборной[84]. Оба не были образцово-показательными спортсменами, часто ошибались на тренировках. Потом с ними поговорил Яшин. Пахомов: «Ему был предоставлен выбор – закрыть глаза на их промахи или нет. Яшин, принципиально верный интересам команды, всегда ставивший интересы команды выше личных симпатий, четко и ясно объявил Федосову и Шаповалову: «Всего хорошего, друзья! Московскому «Динамо» вы больше не нужны!»
Футболисты не только должны были показывать хорошую игру и быть отличными спортсменами. Они должны были стать моральным примером обществу, вернее – молодежи. Проступки не допускались. Сейчас, возможно, эти правила даже ужесточились. Когда Марко Ройс ездил на автомобиле без прав – это был скандал, ведь многие молодые люди могли последовать его примеру. В ноябре 2016 года капитан английской команды Уэйн Руни выпил лишнего на свадебной вечеринке и вел себя соответствующе. Для бульварной прессы этот случай стал настоящим событием. Тренеру «Ливерпуля» Юргену Клоппу пришлось даже созывать пресс-конференцию, чтобы разъяснить некоторые моменты и вновь «ввести мяч в игру»: «Все легендарные футболисты напивались, как черти, и курили, как ненормальные, будучи при этом хорошими игроками. На мой взгляд, нынешнее поколение является самым профессиональным из всех».
Высокие моральные требования предъявляли футболистам, и в 50–60-х годах Яшину нужно было прилагать гораздо больше усилий, чем его коллегам с капиталистического Запада. Теперь он олицетворял новый тип человека – «современного советского гражданина».
Голкипер идеально подходил для пропаганды «нового советского человека». С той пометкой, что он откажется от своих главных «пороков»: папирос[85] и прежде всего от водки. И то и другое для Яшина являлось частью футбола, о чем упоминалось в главе про игру голкипера.
По словам Пахомова, Яшин водку не любил. Вместо нее голкипер в выходные и на семейных праздниках пил вермут – «в любом случае в немалых дозах». В спортивные будни Яшин ограничивался «минеральной водой и молоком».
Едва ли последнее соответствовало действительности. По крайней мере, западные коллеги рассказывали о голкипере совсем иное. Употребление водки в России было настоящей бедой. И в этом смысле о Яшине могли написать, что он пил водку не только по выходным и праздникам, а особенно в то время, когда он делал первые шаги в профессиональной карьере футболиста.
Если западные СМИ писали что-то про Яшина, тут же упоминалась и «бутылка». Безусловно, зачастую употребляли клише «пьющий русский». Однако нельзя было отрицать тот факт, что Яшин мог выпить пару рюмок в удовольствие[86].
Когда в 1968 году сборная ФИФА играла в Рио-де-Жанейро, соседом Яшина по комнате был уроженец Гамбурга Вилли Шульц. 48-летний бывший защитник «Гамбурга» рассказывал: «Моим первым впечатлением о Яшине было то, что он отличный парень. Я первым приехал в Рио и уже был в комнате, а он прибыл несколько часов спустя. И вот он стоял в дверях и держал в руках маленький чемодан. Я уже тогда удивился. Нам предстояло там жить минимум неделю, и у меня был большой чемодан, а также форма «Гамбурга» для следующей игры в бундеслиге против эссенского «Рот-Вайс». Обычно Яшин брал с собой вратарские перчатки и соответствующий инвентарь. Он положил чемодан на кровать и открыл его. Там были только две бутылки водки и две банки икры. Ни бутс, ни прочей экипировки – Яшин знал, что получит все это от ФИФА. Мы приятно провели время и расстались дня через три. (…) Франц Беккенбауэр и Вольфганг Оверат жили также в одной комнате, но мне повезло больше всех делить комнату с лучшим вратарем мира, у которого всегда было что выпить. Сигареты он с собой не взял, поэтому у нас в номере не было накурено».
Однажды в середине восьмидесятых Франц Беккенбауэр приезжал к Яшину в Москву, и когда они пошли осматривать стадион имени Ленина, сторож принес для легенды футбола бутылку водки. «Насколько я знаю, во времена Горбачева и его антиалкогольной кампании организовать такую пьянку было совсем не легко». «Ваше здоровье!» – воскликнул Яшин в кругу нашей тесной компании и строго проследил, чтобы я осушил стакан залпом». Беккенбауэр так описывал эту встречу в своей автобиографии: «Яшин вошел ко мне в комнату, поднял стопку водки и закурил».
Яшин не был пьяницей, но водку он пил, и немало. В советской прессе об этом не писали, как и не афишировалось то, сколько он курил. В то время в среде футболистов курение было вполне привычным делом. По крайней мере, среди ведущих футболистов курящих было больше, чем сейчас. Некоторые игроки, такие как Яшин, курили пачками – например, любитель «травки» нидерландский игрок Йохан Кройф. Яшин выкуривал в день около 80 сигарет и, по «примеру» Кройфа, пристрастился курить в перерывах между таймами.
В социалистическом обществе курение воспринималось негативно, тем более в случае с образцовым спортсменом. Манфред Целлер: «Противоречивые настроения болельщиков советская пресса начала 60-х годов изображала на страницах газет в виде смешных карикатур – курящие и пьющие фанаты, пренебрегающие существующими правилами поведения. Таким способом власти пытались бороться с курением в обществе, считая его некультурным явлением».