экономические моменты. Причём каждый из них совсем не обязательно может быть осознан. Поэтому нельзя преувеличивать значение этно-национальной (так сказать, «фашистской») составляющей этого конфликта, хотя она и сыграла решающую роль на начальной стадии его эскалации.
Вместо объединения людей по социальной — гражданской — горизонтали, мы увидели полный распад гражданского общества Украины. Противоречия между регионами и этносами оказались сильнее, чем противоречия «вертикальные», между социальными низами и власть имущими, прежде всего в силу того, что оба восстания с самого начала выступили под лозунгами и программами, по преимуществу, предполагающими лишь взаимное отталкивание — этно-национальными. Началась эпоха взаимного обмана и самообмана. В итоге на Украине раскололись не только социальные низы, но и власть и собственность имущие, раскололась нация в целом. Не разрушенный и не обновлённый революцией, изнутри раскололся и государственный аппарат — часть его
Заблудившаяся революция перешла на сторону федералистов/ сепаратистов. Раскол коснулся даже силовых структур. Если у России, как известно, непредсказуемое прошлое, то у силовиков Украины непредсказуемой оказалась Родина.
Внешне социальный конфликт на Украине потёк по такому руслу:
«— Убери свой бандеровский флаг!
— А ты свой власовский убери!»
Обе стороны стали называть друг друга «фашистами», что исключило возможность малейшего взаимопонимания и компромисса. Шансы на внутреннюю интеграцию украинского общества «по горизонтали» в какой бы то ни было политической и идеологической форме практически исчезли. Сама идеология гражданского протеста — как Майдана, так и Анти-Майдана — такова, что позволяет олигархическим кланам и зарубежным игрокам легко манипулировать ими. Это является препятствием на пути перерастания протестного движения в социальную революцию. Как и в России 90-х, борьба с символами и за символы на Украине заменила социальную борьбу. Очевидно, что памятники Ленину сносили/охраняли не зря.
Но если на Майдане этнический национализм служил выражением сублимативного характера протеста (сложившегося ещё в советское время), то на Анти-Майдане это явилось условием его выживания. Федераты вынуждены с надеждой смотреть на Россию. Донецкая и Луганская Народные республики уже обращались к ней за военной помощью, хотя ясно, что это для них шаг самоубийственный: никаких «народных республик» правительство Путина на подконтрольной территории не потерпит. Однако ждать помощи больше федератам не откуда. В отличие от Майдана, который, победив, так или иначе уже легитимизировался, стал частью официальной политики, его юго-восточный визави противопоставил себя наличному украинскому государству. Это заставило его искать поддержку у самых широких слоёв гражданского населения (другое дело, нашёл ли он её?). Вот почему все самопровозглашённые республики именуют себя «народными» и выдвигают требования национализации и народного контроля, стараясь разрушить сложившийся властный механизм, словно во времена зарождения Советской власти, практикуя референдумы и стихийное избрание должностных лиц.
Их социальная база — промышленный рабочий класс — по крайней мере пока, расколот и идейно дезориентирован. Самостоятельно рабочее движение на Донбассе развиваться не в состоянии, как, впрочем, и во всей остальной Украине. Этот фактор необходимо принимать во внимание, оценивая революционный потенциал новоросского движения. Но каковы причины этого?
Я советую всем левым и либеральным пуристам, высокомерно относящимся к новоросскому движению, сходить на любой завод, чтобы поговорить с рабочими на мировоззренческие и политические темы, на Украине ли, в России или даже во Франции или Германии. Если даже они не встретятся с откровенным конформизмом, то они услышат многое, что отвратит их от эмпирического рабочего класса. То, что они услышат, идёт вразрез с тем, что они прочли в книжках столетней давности о революционном свободомыслящем пролетариате. Многие рабочие окажутся религиозными, авторитарными, патриархальными, чуждыми проблематике ЛГБТ, равнодушными к свободе слова и акциям «Пусси Райот». Единственное, что их волнует — это зарплата и прочие столь же «низменные» блага. Не читают они Жижека и даже не знают, кто такой команданте Маркос. Если такие рабочие даже начнут бороться за свои права, они будут это делать, шарахаясь от самоназначенных пролетарских вождей, с православными хоругвями в руках, с оглядкой на власти, как это происходит в России на акциях, проводимых КПРФ и официальными профсоюзами. «Революционная» партноменклатура или левацкие чистоплюи, варящиеся в собственном соку уже несколько десятилетий, обзывают их «совками», «гопниками», «ватниками» и т. д. И это, если иметь в виду только слышимое и видимое («дискурс»), может выглядеть справедливым.
Но давайте вспомним, что предшествовало этому идейному состоянию рабочих? Этому предшествовал грандиозный коллапс левых движений и теорий конца XX века. Откуда взяться зрелому рабочему движению? Вспомните, с чего оно вообще началось в России и на Западе! Вспомните про хилиазм Мюнцера и прочих вожаков протопролетар-ских движений позднего Возрождения, про то, что рабочее движение и в России вначале было связано с раскольниками, про то, что даже в Парижской Коммуне марксистов было меньшинство (что не мешало К. Марксу приветствовать её как диктатуру пролетариата). Рабочее движение повсюду в нынешнем мире начинает с нуля! Даже с минусовой отметки — если учесть его прошлый неудачный опыт. Оно всюду сейчас выступает либо как элемент гражданского общества, буржуазного по определению, — если оно противостоит государству, либо в союзе с государством — если оно борется с буржуазией под лозунгом «социального государства». В любом случае нет оснований говорить о существовании развитого, специфически пролетарского, освободительного движения пролетариата в индустриально развитых странах мира, а тем более на Юго-Востоке Украины. Это не значит, что оно не появится никогда, это только означает, что оно сейчас только начинает развиваться вновь и делает это стихийно, методом проб и ошибок. Развиваться как-то иначе, например, в результате чтения умных книжек, оно просто не в состоянии. Такое положение дел должно стать стимулом для теоретической и организационной работы левых, для пересмотра их программ и отказа от мировоззренческих штампов, а они только презрительно фыркают про «неправильный» рабочий класс и про то, что борьба с правительствами происходит в «неправильной» форме. Так делайте лучше — вот и всё, что им можно ответить. А не можете — так не мешайте тем, кто хоть что-то делает. Пусть даже не с портретами Че Гевары, а под российским триколором. Крот истории работает тихо, долго и не роет линейных нор.
Этой закономерной незрелостью рабочего движения, а так же социокультурной, военной и экономической зависимостью новоросских республик от восточного соседа объясняется пророссийско-державный и даже пропутинский характер идеологии федератов, смущающий российского оппозиционера. По необходимости Анти-Майдан оказывается включённым в геополитические игры держав не в меньшей степени, чем киевский Майдан. Однако пророссийско-державной внешностью новоросское движение себя не исчерпывает, равно как не исчерпывал своё содержание национализмом дофевральский киевский Майдан. В обоих случаях мы должны иметь в виду несовпадение их идеологического самосознания с тем, что они представляют собой на практике.
Этой амбивалентностью новорос-ского движения объясняется и двойственное отношение к ней восточного соседа.
В последнее время появилось много спекуляций на тему: «сливает Кремль Новороссию» или «не сливает»? Но давайте уточним, о чём речь. Если в той или иной степени гипотетически предположить, что предметом «слива» является «имперский проект Новороссия», то почему он не защищается по-имперски? Кремль боится лобового столкновения с НАТО? Но поводов ввести войска НАТО на территорию Украины уже более чем достаточно, особенно после аннексии Крыма и уничтожения самолёта с американскими гражданами. Помощь со стороны российского государства Новороссии оказывается, но это пока лишь либо дипломатическая, либо пассивная, объясняемая прежде всего давлением общественного мнения России. Это и понятно: зачем Кремлю все эти эксперименты с национализацией, «народными губернаторами», антиолигархической риторикой и наивными мечтаниями о возрождении Советской власти? Бесспорно, геополитические интересы не дают Москве полностью бросить Новороссию на произвол судьбы, но всё же в большей степени её независимость от шибко «свидомого» Киева, кроме её самой, нужна ещё только гражданскому обществу России как прецедент восстания против неолиберализма и компрадорства. С учётом этого обстоятельства большей поддержки Новороссии, чем есть, со стороны Кремля ждать не приходится.
Даже учитывая возможность закулисных игр, которые в принципе мог вести Кремль на Украине, необходимо признать, что его роль во время самого украинского кризиса свелась только к тому, что он аннексией Крыма и пусть неявной поддержкой Новороссии вскрыл внутренний раскол украинского общества, спровоцировал выход наружу противоречий, которые изнутри разрушали последнее. Только и всего. Раскол не был принесён на Украину извне. Он был «встроен» в её развитие, начиная с Беловежской пущи, с распада советских наднациональных федеральных структур и разрыва экономических связей с Россией. Он обусловлен не только многоэтническим составом населения, но и самой неспособностью украинской экономики к самостоятельному развитию и тем, что за все годы «незалежности» ничего не было сделано для того, чтобы изменить эту ситуацию. Если раньше этого не понимали западные аналитики, планировавшие проникновения НАТО и ЕС на Украину — значит, честь и хвала Путину, он сделал тайное для этих тупиц и их «незалежных» союзников очевидным.
Эхомосковские публицисты любят проводить параллель между АТО в Чечне и АТО против украинского Юго-Востока. Как я уже сказал выше, эта аналогия не точна. Однако в ней есть поучительный смысл. Немаловажную роль в замирении Чечни сыграл подкуп: подкуп населения и главным образом чеченской элиты. Для этого Кремлю потребовались огромные средства, они у него были и есть. Если даже Порошенко удастся нанести военное поражение ополченцам Новороссии, то как он будет замирять население без пряников, которых у него просто