Социальный диагноз
Москва 2011
Выходит четыре раза в год
Председатель редакционного совета
Борис Кагарлицкий
Ответственный секретарь
Игорь Сангаев
Редакционный совет
Анна Очкина (заместитель председателя)
Александра Яковлева
Алексей Козлов
Василий Колташов
Дизайн
Константин Девятов
Вёрстка
Руслан В.
Корректура
Ирина Муратова
Адрес редакции: Москва 115191, М. Тульская 2/1, строение 19
E-mail редакции: leftpolicy@gmail.com
Skype: leftpolicy
Телефон: (495) 9150902
Тираж: 800 экз.
Содержание
5 Пора ставить диагноз
8 ДОКЛАД ИГСО
Социально-трудовые конфликты и протестная активность в 2010 году
21 ИНТЕРВЬЮ
Борис Кравченко: Наша задача — укрепить движение
30 Евгения Гуревич: Российскую науку надо выводить из комы
43 АНАЛИЗ
Василий Колташов: Модернизация за 60 часов
49 Марк Васильев:Рынок в России как попечитель богоугодных заведений (Бюджетная реформа в здравоохранении)
62 Александра ЯковлеваСоциально-гуманитарное измерение научно исследовательского труда в России: грантовая политика
70 Вадим Малый, Владимир Гусев:Развитие энергетического комплекса Саратовской области: социальные и экологические аспекты и перспективы
81 ЗА ГРАНИЦЕЙ
Джейн Харди:Кризис и рецессия в центральной и Восточной Европе
97 КНИГИ
Алексей Гусев:Антиобывательская волна
103 Михаил Нейжмаков: Вертикаль как часть спирали
106 Валерий Паульман: Жуков о Сталине
120 Авторы
Пора ставить диагноз
Российское общество тяжело больно. Именно общество, а не только власть или даже экономика. Неолиберальная реформа привела к распаду социальных связей, нарушила режим социального воспроизводства, существовавший в советской системе, не сумев на его месте создать новых устойчивых и самодостаточных механизмов. Парадокс неолиберализма состоит в том, что, будучи наиболее агрессивной и жёсткой формой капиталистической реставрации, он оказывается неспособен установить на собственной основе стабильную и прочную систему капиталистических социальных отношений. Этот парадокс вполне объясним. Ведь неолиберализм даже в рамках капиталистической системы разрушает традиционные отношения и механизмы, на которых держалось общество. Будучи идеологией и практикой тотального рынка, неограниченного и безжалостного превращения всего и вся в товар, он оказывается несовместим с любыми социальными процессами, лежащими за пределами рынка, подрывает, подавляет или уничтожает их. Катастрофические последствия такого подхода последовательно критикуются сегодня только левыми, хотя они должны быть очевидны всякому человеку, знакомому с основами социологии или просто обладающему элементарным здравым смыслом. В прошлом даже убеждённые сторонники капитализма признавали, что далеко не всё может быть решено рыночными методами. Австрийский либеральный экономист Шумпетер в середине XX века анализировал естественные границы рынка, доказывая, что частный капитал со своим «творческим разрушением» не может выходить за определённые пределы. В противном случае хитроумное шумпетеровское «творческое разрушение» превратится в банальный геноцид и апокалипсис. Что, собственно, и происходит сегодня. Постепенное, но неуклонное наступление неолиберализма лучше всего определяется как дозированный и поэтапный апокалипсис.
Традиционные институты общества и государства, моральные принципы исторических религий и культурные ценности, всё это не просто живёт не по законам рынка, но и является очень важным элементом капиталистического общества именно потому, что создаёт в нём некоторый баланс, противовес рынку и разгулу частного интереса. Неолиберализм — в отличие от куда более умеренного классического либерализма — отрицает это, требуя распространения рыночных отношений на все сферы, куда им раньше путь был заказан.
В Восточной Европе и России триумф неолиберализма, однако, оказывается куда более разрушительным и катастрофическим, нежели на Западе. Ведь в странах Западной Европы и даже Латинской Америки капиталистическая система была создана задолго до неолиберализма. Сегодня неолиберализм подрывает общественные институты, а они сопротивляются. Эта борьба происходит в рамках уже сложившегося капиталистического общества, отражая постоянно меняющийся и подвижный баланс классовых сил. Напротив, в России и других постсоветских республиках мы наблюдаем ситуацию, когда капитализм приходит сразу же в своей неолиберальной форме, тем самыми делая невозможным формирование внерыночных буржуазных социальных институтов, необходимых для стабильного воспроизводства капитализма. На Западе неолиберализм дестабилизирует буржуазное общество, а в России блокирует его институциональное развитие, не даёт ему стабилизироваться.
Относительная стабилизация российского капитализма, конечно, имела место, но именно в короткий период начал 2000-х годов, когда российская правящая бюрократия готова была на некоторое время отойти от неолиберальных принципов в пользу более сбалансированной версии развития, включавшей государственное вмешательство или регулирование. Однако кризис 2008-10 годов не только не способствовал усилению роли государства в экономике, но, напротив, привёл к реваншу неолиберальных сил, овладевших инициативой в правительстве. Такой поворот событий был, впрочем, закономерен. Никакой левой или даже центристской альтернативы не было ни в правительстве, ни в низах общества. Гегемония неолибералов остаётся очевидным фактом на политическом уровне, даже если на культурном уровне она поколеблена. И подобная ситуация наблюдается не только в России.
Специфика России, Украины и других постсоветских стран состоит ещё и в том, что социальное государство, разрушаемое неолиберальным наступлением, не является органической частью буржуазной системы. Здесь, конечно, можно сделать оговорку. В известном смысле и на Западе социальное государство представляет собой небуржуазный и некапиталистический элемент в капиталистической системе (так же, как буржуазные институты могли существовать в рамках феодального общества и государства позднего Средневековья и раннего Нового Времени). Но тут есть различие. Даже если институты социального государства современного Запада являются своего рода элементом социализма в капитализме, даже если они своим возникновением обязаны в первую очередь классовой борьбе трудящихся, эти структуры всё равно сложились и выросли внутри капиталистической системы, адаптированы к ней, к соответственному типу социального расслоения, классовых противоречий, экономических отношений и т. д. Напротив, в России и Украине мы имеем сегодня остатки советского социального государства, в значительной мере разложившиеся, отчасти приспособившиеся к новому порядку, но всё равно не связанные с ним органически. Именно это делает конфликт ещё более напряжённым и радикальным. Ведь в Западной Европе капитал может теснить социальное государство по мере того, как меняется соотношение сил, но всё это происходит в рамках позиционной войны, ведущейся внутри общества, более или менее сохраняющего свою целостность. А в наших краях цель капитала состоит не в том, чтобы потеснить эти структуры, а в том, чтобы их разрушить полностью, уничтожить как таковые, ликвидировать чужеродный элемент, не вписывающийся в новую систему. И это по-своему логично. Капитализм вполне естественно стремится уничтожить, скажем, систему образования, построенную таким образом, что она полностью игнорирует классовые различия и присущий буржуазному обществу тип разделения труда. Оно, это всё ещё советское образование, не может даже играть роль полноценного «социального лифта», как в других буржуазных странах, ибо строилось с совершенно иными целями.
Неолиберальная политика вполне логично пытается уничтожить советские институты, но, увы, она органически неспособна создать свои собственные, в духе идей того же Шумпетера. В результате борьба либералов против советского образования на практике оборачивается и не может быть ничем иным, кроме как попыткой уничтожения массового образования вообще, борьба против советской медицины является борьбой против современной системы здравоохранения, а отказ от советской жилищной политики предполагает отсутствие жилищной политики как таковой.
Совершенно ясно, что со своей стороны борьба за сохранение образования, здравоохранения, других социальных и трудовых прав не может быть ничем иным, как борьбой против всего комплекса неолиберальной политики и не может завершиться успехом до тех пор, пока не будет уничтожен как минимум неолиберализм, если и не капитализм вообще. Однако это отнюдь не значит, будто проработку конкретных вопросов мы можем заменить общими антибуржуазными лозунгами и призывами к сопротивлению. Именно потому, что ставки в этой борьбе чрезвычайно высоки, необходим чёткий и детальный анализ ситуации, понимание реальных проблем и противоречий на местах, поиск конкретных отраслевых стратегий, которые могли бы консолидировать различные слои общества вокруг новой радикальной программы, отражающей их потребности и интересы.
Социальный диагноз, позволяющий констатировать и системно осмыслить социальную болезнь, поразившую Россию (и не только её одну), — первый шаг к общественному диалогу и выстраиванию общественно-политических коалиций, которые станут рано или поздно опорой нового левого движения.
ДОКЛАД ИГСОСоциально-трудовые конфликты и протестная активность в 2010 году
(по материалам исследования в рамках проекта «Развитие навыков разрешения социально-трудовых конфликтов и споров на основе мониторинга напряжённых и конфликтогенных ситуаций в сфере социально-трудовых отношений у профсоюзных и социальных лидеров и активистов», осуществлённого при поддержке Института проблем гражданского общества)