13?
Очень тревожным правозащитники считают и тот факт, что новые законы отменили т. н. субсидиарную ответственность государственных учреждений. То есть, если пациент подаёт на захолустную районную больницу в суд и выигрывает миллион долларов, а у больницы денег нет, раньше за неё должен был расплачиваться бюджет. Иными словами, ответственность за медучреждение несло государство. Теперь, грубо говоря, больницам сказали: у вас есть стетоскоп, зарплата — вертитесь, как хотите. Это чревато тем, что любой иск пациента может довести до банкротства любую больницу или поликлинику. “На её месте может быть создана больница № 2, больница № 3. Получается, что мы будем приходить в больницу, которая ни за что не отвечает. А врачи там — проходимцы: сегодня есть, а завтра нет”, — говорит Саверский. Нас уверяют, что больницы не будут подлежать банкротству. Однако по закону организации будут отвечать по своим обязательствам своим имуществом. То есть не дадут им госзаказа, они возьмут кредит в банке, чтобы выплатить зарплаты. А чем отдавать? Тогда у них могут описать имущество — койки, рентгеновские аппараты и т. д. Закон создал реальную основу для того, чтобы сокращать количество бюджетных организаций не приказами, а через финансирование… “Изобретён новый вид незатратной приватизации государственных медучреждений. Они становятся автономными, начинают оказывать платные услуги, и бесплатная медицина там просто умирает. А чиновник от здравоохранения будет кормиться”, — говорит профессор, доктор медицинских наук, юрист Алексей Старченко. А несостоятельность — это прямая перспектива автономных учреждений. На всём готовом, полученном от собственника, не платя ни аренды, ни налогов, как полноценные хозяйствующие субъекты они способны делать гешефт, только взгревая цены. Но платёжеспособность-то народа не безгранична. Про процветание на оборотах они, понятно, не знают. Вот и будут сидеть и ждать богатых клиентов. А тех всё меньше. Так и вылетят в трубу.
Социально-демографические последствия — разорение и закрытие «нерентабельных» больниц в маленьких городах (наряду со школами, музеями, кинотеатрами), — на наш взгляд, не заставят себя ждать. В течение последних 30-ти лет закрытие сельской школы и участковой больницы было началом быстрой деградации деревень. В новых условиях депопуляция и деградация может захватить маленькие города. Население в поисках лечебных «услуг» будет стремиться в крупные центры, где можно их получить. Но, очевидный нюанс, это резко увеличит очередь ожидания бесплатной помощи. Для тех же, кто ждать не может, за углом — «добровольные» платные услуги.
В июне этого года в сетях появилось следующее сообщение из Ростова-на-Дону14:
«Одиннадцать пациентов отделения гемодиализа клинической больницы № 1 Федерального государственного учреждения «Южный окружной медицинский центр Федерального медико-биологического агентства (ФМБА) «Клиническая больница № 1 были извещены о том, что с 01.06.2010 г. им будет отказано в проведение системного гемодиализа (искусственная почка), мотивируя это тем, что Министерство здравоохранения Ростовской области отказывается финансировать процедуру. А оплачивать диализ из бюджета Клинической больницы № 1 нет возможности, так как это «нецелевое расходование средств». Вместо того, чтобы решать вопросы финансирования с Министерством Здравоохранения Ростовской области, было решено отказать больным в проведении жизненно необходимых процедур гемодиализа и предложить им искать место проведения гемодиализа самостоятельно.
Минздрав Ростовской обл. кивает на ФМБА, ФМБА на Минздрав, все прикрываются «нецелевым расходованием средств», т. е. затраты на жизнь людей у нас «нецелевые».
Если с 1-го июня 11 пациентам откажут в диализе, и они все умрут в течение 7-10 дней, это будет публичное убийство 11-ти человек.
Как разрешилась история, разыскать не удалось.
Социально-гуманитарное измерение научно-исследовательского труда в России: грантовая политика1
Александра Яковлева
Эта статья посвящена важной и актуальной теме, отражающей состояние современного российского общества. В ней предлагается рассмотреть ситуацию, которая существует на сегодняшний день в области альтернативных, внебюджетных источников финансирования интеллектуальной и творческой деятельности — грантов. Прежде чем рассуждать на эту спорную тему, отметим несколько важных моментов. В основном предполагается рассмотрение гуманитарной сферы. Гуманитарное образование и в целом область общественных наук, а именно они оказываются в данный момент в поле нашего внимания, очень широка и разнообразна, в силу чего финансовые потоки, направленные на неё, распылены и диверсифицированы. В то же время именно гуманитарная сфера должна способствовать решению задач эффективного взаимодействия гражданского общества и государства — здесь сосредоточена масса моментов, связанных с постановкой того самого социального диагноза, о котором мы говорим в этом номере ЛП.
Филантропия, благотворительность, альтернативное финансирование, проектная работа — все эти понятия вошли в российский политический лексикон вместе с такими терминами, как «перестройка» и «приватизация». Это было вполне закономерно, вспомним хотя бы США на рубеже XIX–XX вв., когда предприниматели, жертвуя на образование, науку, медицину, поддерживая социально незащищённые слои населения, будучи сами просвещёнными людьми, стремились к просвещению масс, недопущению маргинализации значительных слоёв населения, выпадению их из гражданского общества. И в России эти процессы во многом способствовали формированию первых зачатков настоящего гражданского общества. Понятие социальной ответственности бизнеса вполне прочно вошло в то время в язык бизнес-среды. Всё это абсолютно логично, стоит лишь вспомнить книгу Вебера «Протестантская этика и дух капитализма».
Пример имперской России XIX — нач. XX вв. демонстрирует ту же тенденцию — обеспеченные люди понимают свою социальную ответственность перед обществом, выражается это в многочисленных фактах меценатства. Но «современный деловой мир России проявляет себя иначе: он манифестирует себя, скорее как замкнутая каста, живущая своими интересами, по собственным моральным стандартам и нормам»2.
В советское время средства на науку выделялись огромные, но в первую очередь они шли на стратегические направления: атомное, ядерное, космическое и т. п. Закрытые «ящики» финансировались хорошо в силу высокотехнологичного характера задач, поставленных перед ними. XX съезд КПСС немного ослабил тотальный контроль за развитием гуманитарной науки, но, безусловно, новые времена в области финансирования российской научно-образовательной сферы настали с развалом СССР. По словам исследователей из Высшей школы экономики, «свободные филантропические практики не исчезали в нашей стране даже на пике огосударствления общественной жизни. Сегодня их развитие — один из основных аспектов становления гражданского общества. Внимание же к реалиям гражданского общества, в том числе филантропии, и навык воспринимать политику государства как результат и внешнее выражение процессов, происходящих в гражданском обществе, — важный признак заживления травм, нанесённых отечественному обществоведению в советский период»3.
В новой России грантовая история складывалась из нескольких параллельных процессов: прихода (а потом — в связи с кризисом — и частичного ухода) в Россию западных фондов, создания российских грантодающих организаций (государственных и частных) и принятия целевых программ поддержки образования и науки, отвечающих интересам государства.
Не секрет, что всё началось с прихода в Россию Джорджа Сороса, известного финансиста, филантропа и социального мыслителя, автора ряда книг и статей, для которого основополагающей ценностью стало становление открытого общества в посткоммунистическом мире (об этом он выпустил книгу «Открывая советскую систему», 1990). Ещё в 1988 году в СССР Сорос организовал фонд «Культурная инициатива» в поддержку науки, культуры и образования. Этот фонд через некоторое время был закрыт по причине нецелевого расходования средств. В 1995 году было принято решение начать всё заново в России, и тогда организовали «Open Society Fund» — фонд «Открытое общество». Многие наши профессора сейчас вспоминают, насколько простыми были заявки в Фонд, а также отчётность по проектам. Эти времена давно ушли в прошлое. Именно усложнение и разнообразие форм для составления заявки сейчас стало одной из важнейших проблем в области получения грантов.
В 1992 году указом Президента РФ был создан Российский фонд фундаментальных исследований, а чуть позже — постановлением Правительства РФ в 1994 году — Российский гуманитарный научный фонд. Во многом благодаря их деятельности в России стало развиваться и такое направление, как аналитические федеральные и ведомственные целевые программы (так, с 2006 г. РГНФ проводятся тематические конкурсы по актуальным проблемам гуманитарных исследований, такие как «Образ России в современном мире» и «Теоретические основы инновационной экономики», на базе которых Министерством образования и науки РФ утверждены с 2008 г. аналитические ведомственные целевые программы). В 2010 — начале 2011 года научную общественность всколыхнуло объявление ряда так называемых целевых междисциплинарных конкурсов РГНФ с финансированием от 14 до 30 млн. рублей за один грант. На сегодняшний день результаты ни по одному из них ещё не известны, однако в данном случае важен сам прецедент.
Признаём, что российским обществоведам всегда было очень трудно конкурировать с представителями технических и естественных наук с точки зрения международной признанности, индексов цитируемости, импакт-фактора и пр. А сегодня, когда речь идёт о новых вливаниях в науку, сектор общественных наук чаще всего остаётся в стороне. Также экономический кризис последних лет оказал решающее влияние на финансирование научно-образовательной сферы, в особенности гуманитар-ных/общественных наук, теоретические результаты исследований в которых считаются менее важными, чем прикладные разработки. И государство, и частные фонды стали секвестировать гранты или совсем перестали их выдавать. На сложившуюся ситуацию оказывает влияние и тот факт, что до сих пор в нашей стране не принят закон о спонсорстве и меценатстве, хотя надо отметить, что в июне 2009 года была принята Концепция содействия развитию благотворительной деятельности и добровольчества.