Тем временем Владимир Путин поддержал требования профсоюзов и трудовых коллективов. Он предложил собственникам и Росу-глепрофу пересмотреть федеральное отраслевое соглашение, регламентировать систему оплаты труда, гарантирующую постоянную часть заработной платы горняков в размере не менее 70 %. Таким образом, подтвердился вывод, сделанный в предыдущих обзорах, о том, что эффект имеют только прямые обращения к власти. Причём, скорее, именно к федеральной власти, а не к региональной. Причём наибольший эффект имеют обращения, принимающие форму массовых выступлений, громких и даже скандальных. Можно смело предположить, что общественный резонанс, внимание прессы и властей к событиям в Междуреченске вызвал не взрыв, не трагедия и не социально-экономические проблемы угольной отрасли сами по себе, а протестные выступления, не санкционированные и не организованные.
В этих событиях проявился и бессистемный характер социальной политики российского правительства, и слабость механизмов самоорганизации и социального контроля, и бессилие официальных профсоюзов. Прежде всего, это наибольшая видимая эффективность акций стихийных, отчаянных и «громких», адресованных федеральной власти по сравнению с классическими формами борьбы за свои права — забастовками, митингами, пикетами и вообще акциями, направленными на привлечение к диалогу руководства предприятий и местных властей. Во-вторых, это стремление власти погасить социальный взрыв, а не решать социальные проблемы, не предпринимать превентивных социально-экономических мер. В-третьих, это отсутствие видимых результатов протестной активности в виде устойчиво действующих представительских структур, отслеживающих реализацию обещаний и стимулирующих позитивные преобразования на предприятии и в регионе.
Заметим, что незадолго до взрывов на «Распадской», приковавших внимание СМИ, общественности, руководства всех уровней, в Челябинске профсоюз горняков провёл пикет возле офиса «Русской медной компании». Более 50 работников отрасли требовали повышения зарплаты и прекращения административного давления на членов профсоюза ОАО «Александрийская горнорудная компания» (АГРК). Председатель профкома АГРК Наталья Князькова дважды была уволена и оба раза сумела восстановиться на работе через суд, однако говорит, что давление со стороны руководства РМК по-прежнему продолжается: «Мы три года молчали, и это была наша ошибка. Кризис для наших работодателей стал поводом для невыполнения коллективного трудового договора, в итоге руководство попросту не хочет платить нам зарплату! 30 апреля в Североуральске (Свердловская область) у здания прокуратуры, прошёл пикет шахтёров Североуральского бокситового рудника (СУБР, входит в «Объединённую компанию «Русал»), Горняки требовали отставки прокурора города Дмитрия Фамутдинова, который, по мнению пикетчиков, не принимает никаких мер по предотвращению дискриминационной политики руководства компании в отношении членов независимого профсоюза горняков (НПГР). В акции приняли участие 60 человек.
К слову, протесты работников СУБР продолжаются до сих пор. Так, например, 24 сентября члены Независимого профсоюза горняков (НПГ) СУБРа вышли на пикет против антипрофсоюзной политики администрации шахт. А 26 сентября шахтёры и жители Североуральска собрались на митинг за повышение пенсий (http://www.ikd.ru/node/14649). Эти протесты вызваны теми же проблемами, которые так активно обсуждаются в связи с событиями в Междуреченске: уровень заработной платы шахтёров и её задержка, безопасность труда на шахтах, давление на профсоюзных активистов. Но трагические события, произошедшие в мае в Кемеровской области, не стали стимулом к решению этих проблем. Более того, постоянные, но относительно спокойные протесты, не дающие «яркой картинки» в прессе и не пугающие потому местных властей, озабоченных своим реноме у центральной власти, не привлекают внимания ни местной, ни региональной, ни федеральной власти.
А ведь эти проблемы типичны сегодня для большинства предприятий и регионов России. Но внимание со стороны власти и общества такие выступления не привлекают, пока не становятся стихийными, массовыми, неуправляемыми. Ни руководство предприятий, ни их собственники, ни государство не готовы, таким образом, к конструктивному диалогу с гражданами, к последовательному и системному решению социальных проблем. Основная модель поведения и владельцев предприятий, и администраций, и власти всех уровней — игнорирование протестов (или — в определённых случаях — их подавление) и реакция на давление: мгновенное решение незначительных проблем и обещания решить всё когда-нибудь.
Однако случайные, «отчаянные акции», распространившиеся с начала экономического кризиса, становятся заметно неэффективными. Временность и бессистемность мер, принимаемых «потревоженным» государством, приводит к тому, что конфликт в лучшем случае консервируется, но не исчерпывается.
Одновременно можно отметить уже упомянутое нами снижение эффективности традиционных методов профсоюзной борьбы. Забастовки, митинги, профсоюзная деятельность по организации переговорного процесса являются сегодня неэффективными из-за низкого уровня социальной ответственности собственников и администраций предприятий, из-за отсутствия социально-ориентированной антикризисной стратегии и тактики у государства. Конкретная ситуация на предприятии, позиция собственника и руководства региона, даже случайное стечение обстоятельств могут быть не менее значимыми для исхода социально-трудового конфликта, чем массовость и организованность акции.
Именно поэтому все социально-трудовые конфликты, обозначившиеся в первом полугодии 2010 года, сохранили сегодня свою актуальность и продолжают развиваться в латентной или явной форме. Значительное, а порой и решающее влияние на развитие социально-трудового конфликта оказывают личностные характеристики участников, прежде всего — профсоюзных и социальных активистов и лидеров. Напряжённость и содержание проблемы, различные социально-экономические характеристики предприятия и региона являются значимыми факторами возникновения и развития социально-трудового конфликта. Длительность, форма, содержание и исход конфликта сегодня зависят от субъективных факторов в большей степени, чем от вышеперечисленных объективных факторов. Наличие сильного независимого профсоюза и его авторитетного, активного лидера, реакция администрации предприятия и региона формируют содержание и траекторию развития конфликта, являются определяющими факторами.
Доминирование субъективного фактора над объективным по степени влияния на интенсивность и форму протекания социально-трудового конфликта становится наиболее заметной тенденцией развития социально-трудовых отношений сегодняшней России. Но это есть повторение и развитие наметившихся ранее тенденций, прежде всего, отмеченной неэффективности переговорного процесса. Личностный фактор в социально-трудовых конфликтах в России сохраняет свою значимость во многом потому, что солидарность трудящихся разных предприятий и поддержку со стороны общественности нельзя назвать значительной и устойчивой. Исключение может составить отчасти голодовка авиадиспетчеров, начатая в Ростове-на-Дону и поддержанная в конечном итоге в 56 регионах. Можно отметить также акцию в Самаре: «Остановить репрессии на Тиккуриле!». 27 апреля в Самаре возле офиса «Тиккурила — Колор» прошёл пикет, посвящённый репрессиям по отношению к профсоюзным активистам на предприятии ООО «Тиккурила Санкт-Петербург». Организатором пикета стала самарская группа Социалистического движения «Вперёд», поддержавшая призыв межрегионального профсоюза работников автопрома (МПРА). Акция в Самаре — часть широкой кампании солидарности в защиту прав работников «Тиккурила», инициированной МПРА.
Необходимо отметить, что и в этом случае мы видим доминирование субъективного фактора — личные характеристики лидеров МПРА над объективными — социально-экономическими параметрами развития предприятия и региона. Даже такое экстремальное и общее для многих российских регионов обстоятельство этого лета, как необычайная жара, становилось фактором социально-трудовых конфликтов в основном тогда, когда находились субъекты конфликта — профсоюзные лидеры и активисты, готовые отстаивать права трудящихся. Так, несмотря на случаи смерти на производстве из-за ненормальных условий труда, связанных с аномальной жарой, профком Автосельхозмаш ОАО «АВТОВАЗ», официально признанный администрацией завода стороной в трудовых отношениях, оставался пассивным, считая, что нужно продолжать работать как работали, не сокращая рабочий день, хотя такая норма в Трудовом кодексе есть. Вопрос же о компенсации за несоблюдение надлежащих условий труда, по мнению официального профсоюза, можно решить попозже. Но 2 августа, в цехе производства технологического оборудования (ПТО) ОАО «АвтоВАЗ» с 7 ч.00 м. работники отказались от работы из-за жары. Бастующих было около 300 человек. Причиной стал приказ о том, что работники, занятые на производстве автомобиля, отпускаются домой на неделю за 2/3 средней зарплаты, а остальные будут работать независимо от температуры. Профсоюзный комитет «Единство» (МПРА) поддержал рабочих и призывал работников ОАО «АВТОВАЗ» воспользоваться правом, предусмотренным ст. 379 ТК РФ, отказываясь от работы в условиях, угрожающих их жизни и здоровью, (http://mpra.info/content/rabochiie — nie — khotiat — umirat — ot-zhary — па — avtovazie — prodolzhaietsia — aktsiia-protiesta). Массовые отказы от работы из-за жары и из-за несоблюдения администрацией предприятия норм ТК РФ, соответствующих ситуации, были стимулированы первичными организациями МПРА и на других предприятиях, например, «Ниссан Мэнуфэкчу-ринг Рус» и ЗАО “Фестальпине Аркада Профиль” (70 % — члены профсоюза МПРА).
Отметим, что есть положительные примеры самоорганизации трудящихся. Например, борьба рабочих предприятия «Томский подшипник», АвтоВаз, «Тиккурила» демонстрируют не только влияние личности лидеров на развитие социально-трудового конфликта, но и способность работников к самоорганизации для защиты собственных прав.