Протесты общего содержания, в том числе и акции против реформ в социальной сфере, немногочисленны и неструктурированны, однако они постоянно происходят в разных регионах России. У них есть объединяющая идея — это попытки остановить разрушение социальной сферы, сокращение социальных прав и гарантий. Объединению различных протестов такого типа и их расширению мешают, на наш взгляд, три фактора:
Отсутствие чётко сформулированной концепции развития социальной сферы, которая могла бы удовлетворить и объединить различные социальные группы.
Отсутствие лидеров — личностей и организаций — способных предложить такую концепцию и методы её реализации.
Вмешательство в протесты против реформ социальной сферы, возникающие стихийно, политических партий, стремящихся не столько помочь протестующим, сколько приумножить собственный политический капитал.
И вот своего рода консолидирующим фактором выступлений против проводимых правительством реформ социальной сферы стал закон ФЗ-83, закрепляющий изменения и дополнения более чем к 20-ти законам, регулирующим отношения государства и бюджетной сферы. Этот закон почти единодушно воспринимается населением как закон об отмене бесплатного образования и здравоохранения, закон о коммерциализации бюджетной сферы. У противников правительственных социальных реформ, у граждан, обеспокоенных ситуацией в социальной сфере, у работников образования, родителей учащихся возникли различные претензии к системе образования, здравоохранения и т. п., сложились собственные представления о необходимых преобразованиях в этих сферах, сформировалось собственное видение перспектив развития различных отраслей социальной сферы. Многообразие подходов не создавало почву для конструктивного объединения. Теперь у всех противников социальных реформ, проводимых государством, появился общий объект возмущения — ФЗ-83. Складывается и общая цель протеста — блокировать применение или добиться отмены этого закона. Намечается (стихийно — гражданами или организовано — социальными активистами) тактика протеста: анализ содержания и прогнозирования последствий закона, максимальное распространение информации о нём, развитие кампании протеста.
Акции против коммерциализации социальной сферы получили, таким образом, конкретное содержание — они стали в большинстве случаев акциями против закона ФЗ-83. В рассматриваемый период протесты против этого закона были организованы в Перми, Новосибирске, Москве, Саратове, Санкт-Петербурге, Ярославле, Архангельске, Самаре, Хабаровске, и других городах.
Рост интенсивности протестных акций, связанных с ситуацией в социальной сфере, свидетельствует об осознании значительным числом граждан России негативных процессов в жизненно важных для них отраслях: здравоохранении, ЖКХ, общественном транспорте, образовании.
Можно предположить, что тенденция роста значимости ситуации в социальной сфере как своего рода социального раздражителя сохранится и разовьётся в следующем году. Социальный кризис, в отличие от экономического, по крайней мере, в его проявлениях на отдельных предприятиях, не позволяет государству выступать в роли третьей стороны, как в социально-трудовых конфликтах. В конфликте трудящихся и администрации предприятия или региона государство могло выступать посредником, инициируя временные меры по снятию социальной напряжённости, не будучи её непосредственным виновником. Ареол третейского судьи и «заступника» невозможно сохранить, выступая инициатором принятия законов, которые население однозначно воспринимает как антисоциальные. Ситуация в социальной сфере увеличивает протестный потенциал российского общества эффективней и интенсивней, чем даже экономический кризис и распространение трудовых конфликтов. Правда и здесь конкретные формы реализации потенциала социального протеста во многом зависят от субъективного фактора, хотя социальные проблемы уже стимулировали самоорганизацию граждан, способствовали появлению новых движений и организаций.
К концу текущего года дифференциация форм и интенсивности протеста по регионам, отмечаемая ещё в первом квартале 2010 года, значительно уменьшилась. Можно утверждать, что постепенно складывается общее пространство социальной активности и социального протеста — общее по целям и методам их достижения. Формируются общие модели поведения участников социально-трудовых отношений, типы реакций властей на те или иные формы протестной активности, модели действий региональных и федеральных властей, наёмных работников, граждан и общественности. Постепенно возникает единый социальный опыт, в котором формируются общие цели и модели действий. Возникают социальные практики, связанные не с обращением к государству за поддержкой, а с сопротивлением собственно государственным инициативам. Можно предположить, что сохранение сегодняшнего подхода к социальной политике, к содержанию, характеру и методам осуществления антикризисных мер будет способствовать укреплению и развитию намеченных тенденций.
Любопытно, что, несмотря на экстремальный характер минувшего лета, не столько он, сколько уже ранее сложившиеся тенденции, оформляясь и конкретизируясь адекватно новым обстоятельствам и событиям, продолжают формировать протестное пространство России. Дальнейшее развитие социально-трудовых и социальных конфликтов будет зависеть, прежде всего, от того, как, когда и каким образом их лидерский характер сменится солидарным и насколько далеко государство готово зайти в реформировании социальной сферы, вызывающем недовольство населения.
ИНТЕРВЬЮБорис Кравченко: Наша задача — укрепить движение
Летом 2010 года ведущие силы российского рабочего движения завершили объединительный процесс, образовав единый профцентр на базе Конфедерации труда России. Каковы перспективы этой организации и задачи профсоюзов в условиях продолжающегося экономического и социального кризиса? Генеральный секретарь КТР Борис Кравченко отвечает на вопросы редакции «Левой политики».
Во всём мире кризис ударил по трудящимся, заставив работодателей сокращать штаты и снижать зарплату, а правительства проводить программы экономии за счёт урезания социальной сферы. Для профсоюзов обычно периоды кризиса оказываются серьёзным испытанием, поскольку давление на них со стороны властей и хозяев усиливается. Но в Западной Европе можно наблюдать, как после недолгой паузы, вызванной ухудшением ситуации, профсоюзы не только перешли в контрнаступление, мобилизуя значительные массы людей в поддержку своих требований, но и выступили в качестве наиболее радикальной политической силы, противостоящей неолиберальной политике, в отличие от левых партий, которые либо слабы и нерешительны, либо полностью сдали свои позиции. В России, однако, подъёма профсоюзной борьбы не наблюдается. Как вы оцениваете текущую ситуацию? Возможно ли у нас повторение западноевропейского опыта или же ситуация нашей страны не даёт оснований для подобного оптимизма?
Всплеск профсоюзной активности в Западной Европе и социальное затишье в Российской Федерации в очередной раз иллюстрируют расхожий тезис о том, что при ухудшении экономической ситуации обеспеченные высококвалифицированные наёмные работники начинают бастовать, а бедные и голодные продолжают голодать. Здесь работает множество факторов. У европейских профсоюзов нет выбора: они должны либо стеной встать на пути правительств, которые пытаются отнять у трудящихся важнейшие завоевания последних пятидесяти лет жесточайшей классовой борьбы, либо от них просто ничего не останется. Эти завоевания очень значительны. Их отмена вернёт европейские страны к трудовым отношениям времён послевоенной разрухи. Право на организованный протест, широкую национальную межсекторальную забастовку, право на сильные профсоюзы, наконец, европейские трудящиеся приобрели не по доброй воле со стороны собственников и государства. Профсоюзы остро понимают востребованность социального протеста и мобилизуют трудящихся на борьбу с неолиберальным наступлением. В остроте этих социальных столкновений общество видит залог будущего консенсуса и стабильности. Это срабатывало много раз и отношения у всех общественных субъектов к происходящему позитивное и спокойное. Кто-то, может быть, и шокирован масштабом выступлений и организованностью протеста, но все понимают, что всё происходящее — норма, и с требованиями протестующих наёмных работников придётся считаться. Привыкшие к социальному благополучию молодые работники, учащаяся молодёжь и студенты, выросшие в условиях пропаганды потребления и ценностей либерализма, получают наглядный урок того, как важно защищать свои права, пользоваться возможностью легального протеста, иметь возможность влиять на политику собственной профессиональной организации, формулировать собственное отношение к общественным процессам и социальным проблемам. Всё работает.
В России в силу целого ряда обстоятельств экономический кризис привёл к более тяжёлым социальным потерям, серьёзнейшим образом ухудшил положение малообеспеченных слоёв населения, в которых у нас пребывает более половины страны. Даже точно оценить масштаб этих потерь невозможно. Не случайно Росстат фактически засекретил динамику изменения занятости по регионам и в стране в целом. Миллионы людей потеряли работу, оказались в неоплачиваемых отпусках и простоях. Без работы, средств к существованию и возможности выехать на родину оказались миллионы работников-мигрантов. Большинство предприятий снизило размер заработной платы, в лучшем случае заморозив её размер. Огромное количество работников, согласившихся в «тучные годы» на серые схемы оплаты труда, осталось только с постоянной «белой» минимальной частью заработной платы. Десятки тысяч работодателей в одностороннем порядке пересмотрели важнейшие содержательные части трудовых соглашений и коллективных договоров. Огромное число работников в течение многих месяцев было озабочено вопросами поиска хоть какого-то источника существования и поддержания семей. Ещё раз подчеркну, что в силу непрозрачности производственных отношений и слабости государственных институтов, отвечающих за трудовые отношения, даже подвергнуть эти изменения какому-либо серьёзному анализу было невозможно. Не говоря уже о разработке и принятии серьёзного комплекса мер по противодействию надвигающейся катастрофе. Если принять за данность тот факт, что кризис преодолён, в чём приходится сомневаться, то, конечно же, катастрофы удалось избежать не благодаря органам ручного управления страной, поездкам в Пикалево и изъятию авторучки у Дерипаски. Сработала привычка населения полагаться на свои силы, выплывать, не рассчитывая ни на кого, выживать, используя любую возможность. Привычка эта вырабатывалась отнюдь не последними двумя десятками лет, а за весь обозримый период российской истории. Тут было, конечно, не до социального протеста. Детей надо было кормить.