– Как велико ваше королевство – в этом космическом Нигде? Эта ваша Экумена?
– Она объединяет восемьдесят три обитаемые планеты, около трех тысяч различных типов гуманоидов…
– Три тысячи народов? Понятно. Теперь объясните мне, зачем нам, одному-единственному народу, иметь дело с целыми толпами чудовищ, живущих в космической пустоте? – Он специально обернулся, чтобы заглянуть мне в глаза: он все еще продолжал вести со мной словесный поединок и задал этот риторический вопрос не без умысла, но как бы в шутку. Впрочем, шутка эта меня почти не задела. Король – как справедливо предупреждал меня Эстравен – был очень и очень взволнован, прямо-таки охвачен тревогой.
– Да, три тысячи различных народов на восьмидесяти трех планетах, ваше величество; однако ближайшая из них находится на расстоянии семнадцати световых лет от Гетен. Так что если вы боитесь, что Гетен будет вовлечена в какие-то интриги или междоусобицы неведомыми союзниками, то примите во внимание хотя бы то расстояние, которое их от вас отделяет. Местные интриги никак не связаны с соседями той или иной планеты по космосу. – Я по вполне определенной причине не стал упоминать о космических войнах, ибо в кархайдском языке нет даже слова «война». – А вот подумать о выгодной торговле, по-моему, стоит. Например, об обмене научными идеями и технологией, осуществляемом с помощью ансибля; или о торговле различными товарами и произведениями искусства, которые доставят пилотируемые или автоматические межпланетные корабли. Сюда могут прибыть несколько человек оттуда – послы, преподаватели, торговцы, – а представители Гетен отправятся туда. Экумена – это не королевство и не государство, она выполняет скорее функции координатора и казначея при различных формах торговли и обмена знаниями; без такого координатора общение миров, населенных мыслящими существами, происходило бы наудачу, а торговля стала бы слишком рискованной, как вам, должно быть, уже ясно. Жизни человеческие слишком коротки по сравнению с космическими расстояниями, которые невозможно было бы преодолеть одним прыжком без специальной системы связи, без централизованного управления и контроля, без налаженного графика всех работ; вот поэтому и была создана Лига Миров, Экумена… Все мы люди, ваше величество. Все. И миры, населенные различными людьми, возникли много-много миллиардов лет тому назад из одного мира – хейнского. Мы отличаемся друг от друга, но все мы сыновья одного Очага…
Но ничто из сказанного мной не заинтересовало короля, не вызвало его доверия. Я еще некоторое время пытался говорить, надеясь объяснить ему, что ни его шифгретор, ни шифгретор всего Кархайда нисколько не пострадают от присутствия в его жизни и в жизни планеты Гетен Экумены, но толку по-прежнему не было никакого. Аргавен стоял надувшись, словно сердитая старая выдра, посаженная в клетку, и то покачивался взад-вперед, то переступал с ноги на ногу, оскалив зубы в страдальческой ухмылке. Я наконец иссяк.
– И они все такие же черные?
У гетенианцев кожа чаще всего золотисто-коричневая или красновато-коричневая, но я видел довольно много почти таких же темнокожих людей, как я сам.
– Некоторые еще чернее, – ответил я. – У нас встречаются самые различные цвета кожи. – Я открыл свой портфель, целых четыре раза подвергнутый досмотру, пока я попал в приемную короля; там у меня был ансибль и кое-какие изображения людей – фотографии, кинопленки, рисунки, видеозаписи, кристаллограммы. Настоящая маленькая галерея, посвященная Человеку: людям с планет Хейн, Чиффевар, Цета, Эс, Терра и Альтерра, жителям Дальних Звезд, Капетина, Оллюля, Четырех Быков, Роканнона, Энсбо, Сайма, Где и Шишельского Рая…
Король мельком взглянул на парочку изображений, не выказав особого интереса.
– Что это?
– Это жительница планеты Сайм, женщина. – Я вынужден был использовать то слово, которым гетенианцы обозначают человека, находящегося в кульминационной фазе кеммера женского типа; вторым значением этого слова является понятие «самка животного».
– Постоянно?
– Да.
Он выронил кристаллограмму с изображением женщины и снова застыл, покачиваясь с ноги на ногу и глядя мимо меня; на лице его плясал отсвет пламени.
– Они все такие, как она… как вы?..
Это был непреодолимый барьер. И я никак не мог его снизить специально для них. Они должны были в конце концов научиться преодолевать его сами – одним прыжком.
– Да. Половая физиология гетенианцев, насколько мы в данный момент осведомлены, представляет собой совершенно уникальное явление.
– Значит, у всех там, на этих планетах, постоянный кеммер? Это общества сплошных извращенцев? Так мне и лорд Тайб говорил; а я решил, что он шутит. Что ж, возможно, это и правда; однако мне даже думать об этом противно, господин Аи, и я не понимаю, зачем нашим людям стремиться к общению со столь непохожими на них чудовищами или хотя бы терпеть это общение? Впрочем, возможно, вы находитесь здесь только для того, чтобы сообщить, что у меня просто нет иного выбора?
– Выбор – во всяком случае, в отношении Кархайда – всегда остается за вами, ваше величество.
– А если я и вам тоже велю собирать вещички?
– Что ж, я подчинюсь. Потом, наверное, я смогу попробовать еще раз – с представителями следующих поколений королей…
Это его задело. Он рявкнул:
– А что, вы бессмертны?
– Нет, отнюдь нет, ваше величество. Однако прыжки во времени имеют и свои положительные стороны. Если я покину Гетен прямо сейчас и улечу на ближайшую от нее планету Оллюль, то проведу в пути семнадцать лет общепланетного времени. А прыжки во времени – это перелеты в космосе, совершаемые практически со скоростью света. Один лишь мой путь от Гетен до Оллюль и обратно – те несколько часов, что я проведу в космическом корабле, – здесь будет равен тридцати четырем годам; так что по возвращении я вполне могу начать все сначала.
Но даже рассказ о прыжках во времени, в котором гетенианцы явно видели намек на сказочное бессмертие и слушали меня с восторгом – все, от рыбаков на острове Хорден до премьер-министра лорда Эстравена, – оставил короля равнодушным. Он вдруг воскликнул своим пронзительным, визгливым голосом:
– А это еще что такое? – и показал на ансибль.
– Ансибль, коммуникационное устройство, ваше величество.
– Радиоприемник?
– Нет, его работа не использует ни радиоволн, ни какой-либо другой формы энергии. Константа одновременности – основной принцип его конструкции – в какой-то степени аналогична гравитационному…
Я снова позабыл, что разговариваю отнюдь не с Эстравеном, который самым внимательным образом прочел все рапорты ученых обо мне и о моем корабле и всегда с пониманием слушал мои разъяснения. Теперь передо мной был и без того уже раздосадованный король Аргавен.
– Вот что делает этот прибор, ваше величество: передает информацию из одной точки Вселенной в другую и – сразу же – ответ. Одновременно соединяет две любые точки во Вселенной. Причем одна из них непременно должна находиться на планете или любом космическом теле, обладающем конкретной массой вещества, а другая – где угодно. У меня как раз второй, как бы переносной конец этой связи. Этот прибор сейчас настроен на координаты нашего Первичного Мира – на планету Хейн… Межпланетному кораблю требуется шестьдесят семь лет, чтобы добраться от Гетен до Хейна, однако мое послание, закодированное с помощью этого вот ключа, услышат на Хейне сразу, пока я еще только буду передавать его. Вы не хотите что-нибудь передать Стабилям Хейна, ваше величество?
– Я не говорю на языке космоса, – заявил король, злобно и тупо усмехаясь.
– У них там под рукой есть помощник, который говорит по-кархайдски; я их заранее предупредил о нашей встрече.
– Что вы хотите сказать? Как это? Откуда?
– Что ж, как вам известно, ваше величество, я здесь не первый инопланетянин. До меня на вашу планету прилетала команда Исследователей, которые не стали обнаруживать себя, стараясь во всем походить на обычных гетенианцев; неузнанные, они в течение целого года путешествовали по территории Кархайда и Оргорейна, а также обследовали Архипелаг. Потом покинули планету Гетен и составили обширный отчет для Совета Экумены. Это случилось примерно лет сорок тому назад, еще во времена правления вашего дедушки. Их отчет был на редкость благоприятен. А я получил ценнейшую информацию, прежде чем прилетел сюда. Не хотите ли посмотреть, как работает мой ансибль, ваше величество?
– Я не любитель фокусов, господин Аи.
– Это не фокус, ваше величество. Некоторые из кархайдских ученых сами научились…
– Я не ученый.
– Вы великий правитель, ваше величество. Равные вам правители Первичного Мира Экумены ждут от вас хотя бы слова.
Он диковато глянул на меня. Моя лесть и попытки привлечь его внимание загнали короля в тенета престижности, хоть я и добивался совсем не этого. Все вообще шло не так, как надо.
– Ну хорошо. Спросите эту вашу машинку: что превращает обычного человека в предателя?
Я осторожно тронул клавиатуру ансибля, настроенного на кархайдскую письменность. «Король Аргавен, правитель Кархайда, спрашивает Стабилей планеты Хейн: что превращает обыкновенного человека в предателя?» Вспыхнувшие на экране буквы быстро пробежали и исчезли. Аргавен внимательно наблюдал за мной, даже прекратив покачиваться и переступать с ноги на ногу.
Последовала довольно долгая пауза. Без сомнения, некто на расстоянии семидесяти двух световых лет от меня с лихорадочной поспешностью вводил полученные данные в компьютер, настроенный на кархайдский язык, а может, и в компьютер общефилософских знаний. Наконец на экране загорелись яркие буквы: «Королю Аргавену, правителю Кархайда на планете Гетен. Примите наши приветствия. Я не знаю, что может превратить обычного человека в предателя. Ни один обычный человек себя предателем не считает; именно это и затрудняет ответ на поставленный так вопрос. С уважением, Спимоль Дж. Ф., от имени Стабилей города Сайре, планета Хейн, 93/1491/45». И надпись медленно растаяла.