Внимание Оболе было отвлечено другим гостем, и большинство слушало сидевшего во главе стола Слова. Я негромко сказал:
— Не ожидал увидеть вас здесь, лорд Эстравен.
— Неожиданности делают жизнь более привлекательной.
— У меня есть сообщение для вас.
Он вопросительно взглянул на меня.
— Оно приняло форму денег, ваших собственных денег. Их послал вам Форет рем ир Осбот. Они в доме Шуегиса. Я передам их вам.
— Вы очень добры, мистер Ай.
Он был спокоен и покорен, изгнанник, в чужой земле. Казалось, он не расположен разговаривать со мной, а я рад был прекратить беседу. Но время от времени в течение этого длинного роскошного ужина, в разговорах с этими влиятельными орготами, которые хотели подружиться со мной или использовать меня, я ощущал его присутствие, замечал его смуглое лицо. И мне пришла в голову мысль, которую я отверг, как совершенно безосновательную, что я не по своей воле появился в Оргорейне, чтобы есть жареную рыбу с сотрапезниками. Он привел меня сюда.
9
Давным-давно, до дней короля Аргавена Первого, который превратил Кархид в единое королевство, существовала кровавая вражда между домейном Стоки и доменном Эстре в земле Карм. Вражда в виде набегов и засад велась три поколения и не прекращалась, потому что спор шел из-за земли. Плодородные земли редки а Карме, а гордость домейна — в длине его границ.
Лорды в земле Карм горды и обидчивы, они отбрасывают черные тени.
Случилось так, что один юноша, наследник лорда Эстре, охотясь на озере Айсфут на пестри в месяце Иррем, вступил на подтаявший лед и провалился в воду. Хотя ему удалось при помощи одной лыжи выбраться на лед, положение его было очень тяжелым, а стоял Курем (Курем — влажная погода с температурой от нуля до минус двадцати градусов) и приближалась ночь. Он понял, что ему не пройти восемь миль вверх по холму до Эстре, и потому отправился в деревню Эбос на северном берегу озера.
Когда наступила ночь, с ледника спустился туман и покрыл все озеро, так что юноша не видел даже своих лыж. Он шел медленно, опасаясь снова провалиться.
Холод пробирал его до костей. Он понимал, что скоро не сможет двигаться. Наконец сквозь туман и ночь он увидел впереди свет. Берег был неровным и местами лишенным снега, поэтому юноша отбросил лыжи, ноги его уже не держали, но он упрямо шел на свет. Он ушел далеко в сторону от Эбоса, пока наткнулся на маленький одинокий домик в лесу из деревьев торе.
Леса земли Карм сплошь состоят из этих деревьев, они кольцом окружали дом. Юноша постучался в дверь и крикнул. Ему открыли и ввели его в дом.
В доме оказался только один человек.
Он помог юноше раздеться — одежда была, как из железа — уложил под меха и согревал собственным телом. Он дал ему горячего чая. Наконец юноша пришел в себя и посмотрел на своего спасителя.
Тот оказался тоже молод. Они смотрели друг на друга. Оба были миловидны, сильны, с красивыми телами и смуглыми лицами, и один увидел в лице другого пламя кеммера.
Он сказал:
— Я Арек из Эстре.
— А я Терем из Стоки, — ответил второй.
Тогда Эстравен рассмеялся, потому что был еще слаб, и сказал:
— Ты вернул меня к жизни, чтобы убить, Стоквен?
Тот ответил:
— Нет.
Он взял Эстравена за руку, как бы желая проверить, вышел ли из нее холод. И хотя до кеммера Эстравену оставалось день или два, при этом прикосновении он почувствовал, как в нем самом просыпается огонь.
Некоторое время они сидели, взявшись за руки.
— Одинаковые, — сказал Стоквен.
Он указал на свою ладонь и ладонь Эстравена. И действительно, их руки были одинаковыми по величине и форме, как будто один человек сложил свои ладони.
— Я никогда не видел тебя раньше, — сказал Стоквен. — Мы смертельные враги.
Он встал, подбросил в очаг дров и вернулся к Эстравену.
— Мы смертельные враги, — повторил Эстравен. — Я дам тебе клятву кеммеринга.
— А я тебе, — ответил тот.
И они дали обет кеммеринга друг другу, а в земле Карм, как и сейчас, этот обет не мог быть ни нарушен, ни заменен другим. Эту ночь и следующий день они провели в лесном доме у замерзшего озера. На следующий день к дому подошел отряд из Стоки. Один из прибывших узнал Эстравена. Не говоря ни слова, он ударил ножом в его грудь, и молодой человек упал мертвым.
— Он был наследником Эстре, — проговорил убийца.
Стоквен сказал:
— Положите его на сани и отвезите в Эстре для погребения.
Он вернулся в Стоки. Люди положили тело Эстравена в сани, но увезли его в лес и оставили там на съедение зверям, а сами вернулись в Стоки. Терем стоял рядом со своим родителем по плоти, лордом Хариш рем ир Стоквен. Он спросил:
— Вы сделали то, что я велел?
Они ответили:
— Да.
— Вы лжете, — заявил Терем. — Вы никогда бы не вернулись из Эстре живыми. Эти люди не выполнили мое приказание и солгали, чтобы скрыть свою неправду, свое неповиновение. Я требую для них наказания.
И лорд Хариш изгнал их из очага и объявил вне закона.
Вскоре после этого Терем покинул свой домейн, сказав, что хочет немного пожить в крепости Ротерер, и целый год не возвращался в Стоки.
В домейне Эстре долго искали Арека в горах и на равнине и горевали о нем все лето и всю осень, потому что он был единственным ребенком лорда по плоти.
Но в конце месяца Терк, когда стояла глубокая тьма зимы, с гор на лыжах спустился человек и отдал привратнику у ворот сверток в мехах, сказав:
— Это Терем, сын сына Эстре.
Он исчез, быстрый, как падающий камень, и никто не сумел задержать его.
В свертке лежал новорожденный ребенок.
Его отнесли к лорду Эстре и передали ему слова незнакомца. Старый лорд, полный горя, увидел, что ребенок как две капли воды похож на его сына Арека. Он приказал, чтобы ребенка растили во внутреннем очаге, и назвали его Терем, хотя это имя и не использовалось в клане Эстре.
Ребенок рос красивым и сильным. Он был смуглым и молчаливым, и все видели в нем сходство с пропавшим Ареком. Когда он вырос, лорд Эстре назвал его своим наследником, но сыновья кеммеринга лорда разгневались. Это были все сильные люди, они долго ждали наследства. Они устроили засаду на юного Терема, когда он отправился охотиться на пестри в месяц Иррем. Но он был вооружен, и они не сумели застать его врасплох. Двоих братьев он застрелил в тумане, который густым покрывалом окутал озеро Айсфут, а с третьим сразился на ножах и убил его, хотя и сам был жестоко изранен. Он стоял над телами братьев в тумане на льду и видел, что приближается ночь. Он слабел, кровь текла из его ран, и он подумал, что найдет помощь в деревне Эбос, но в сгущавшейся тьме он сбился с пути и забрел в лес торе на восточном берегу озера. Увидев заброшенный дом, он вошел в него и, слишком слабый, чтобы разжечь огонь, упал на холодные камни очага.
Ночью в дом пришел человек. Он остановился у входа и молча смотрел на окровавленного юношу, лежавшего V очага, потом торопливо вошел, уложил раненого в постель, разжег огонь в очаге, промыл раны Терема и перевязал его. Увидев, что молодой человек смотрит на него, он сказал:
— Я Терем из Стоки.
— А я Терем из Эстре.
Наступило молчание. Наконец молодой человек улыбнулся и сказал:
— Ты перевязывал мои раны, чтобы убить меня, Стоквен?
— Нет, — ответил старший.
Эстравен спросил:
— Как случилось, лорд Стоквен, что ты тут один, на этой спорной земле?
— Я часто прихожу сюда, — признался Стоквен.
Он взял руку молодого человека, чтобы проверить его пульс, и увидел, что руки у них одинаковые.
— Мы смертельные враги, — сказал Стоквен.
Эстравен ответил:
— Мы смертельные враги. Но я никогда не видел тебя раньше.
Стоквен ответил:
— Однажды я видел тебя давным-давно, — сказал он. — Я хочу, чтобы между нами и нашими домами был мир.
Эстравен сказал:
— Я дам тебе клятву мира.
Они дали клятву мира и больше не разговаривали. Раненый уснул. Утром Стоквен ушел, а из Эбоса пришли люди и унесли Эстравена в Эстре. Теперь больше никто не мог противиться воле старого лорда. Все видели три тела на льду озера, и после смерти лорда Терем стал лордом дома Эстре. Он немедленно прекратил старую вражду, отдав половину спорной земли домейну Стоки. За это и за убийство своих братьев он был прозван Эстравен-предатель, но его имя — Терем — по-прежнему дают детям этого домейна.
10
На следующее утро, когда я кончал завтракать в своей комнате в доме Шуегиса, звякнул домашний телефон. Я включил его, оттуда послышался голос, говоривший по-кархидски:
— Говорит Терем Харт. Могу ли я войти?
— Пожалуйста.
Я хотел быстрее отделаться от него.
Ясно, что никаких отношений между Эстравеном и мной не может быть. Даже если его разжалование и изгнание частично можно было отнести на мой счет, я не чувствовал себя виноватым. Ни его поступки, ни их мотивы не были мне ясны в Эрхенранге, и я не мог доверять ему. Я бы не хотел, чтобы он связывался с теми орготами, которые, как я считал, одобряли мою миссию. Его присутствие было осложнением и помехой.
Один из многочисленных слуг ввел его в мою комнату. Я усадил его в мягкое кресло и предложил выпить эля. Он отказался. Его манеры были не то чтобы сдержанными, а какими-то напряженными.
— Первый настоящий снег, — сказал он, заметив, что я смотрю на плотно занавешенное окно. — Вы еще не смотрели на улицу?
Я выглянул и увидел густой снег. Улицы и крыши были укутаны им. За ночь снег выпал толщиной 2–3 дюйма. Был Одарха Гор — одиннадцатый день первого осеннего месяца.
— Ранний снег, — проговорил я, очарованный этим зрелищем.
— Он предсказывает суровую зиму.
Я оставил занавес незадернутым. Тусклый свет падал на смуглое лицо Эстравена. Он выглядел состарившимся с тех пор, как я его в последний раз видел в доме в Красном Углу во дворце Эрхенранга. Он, должно быть, узнал трудные времена.