Достижение «Активист».
Ты поддержал активную фазу боевого режима более 30 секунд!
Получены очки опыта: 1000.
Майк слышал, что в зале нарастал какой-то недовольный гул, но не обращал внимания, продолжая наносить удары, время от времени получая ответные хуки и джебы. Сила его ослабла, а промежуток между атаками увеличился. Дело шло к развязке, еще десяток ударов – и сообщения об уроне противнику закончились, Ваан дер Баас блокировал их все.
Догорали последние секунды активной фазы. Хаген проверил статы противника:
Очков здоровья: 10272/21000.
«А неплохо я смог выбить здоровья из этого силача! – подумал он. – Мне бы побольше выносливости, я бы…»
Майк решился на последний рывок, чтобы войти в клинч и хоть немного связать мощный удар противника…
Активная фаза закончилась, и Хаген обнаружил, что они висят друг на друге, потея и задыхаясь. Невидимая толпа за решеткой недовольно роптала. Между бойцами вклинился мужчина в красном свитере, расталкивая их в стороны:
– Леди и джентльмены! Совершенно очевидно, что что-то не так с этим боем. Судьи… что… бой… поэтому решили… что…
Хаген дышал так громко, что не слышал некоторых слов ведущего. Он покорно отошел к стене клетки, оглушенный собственным дыханием и сердцебиением.
Постепенно до него дошло, что судьи остановили бой и объявили ничью. Из-за этого и поднялся гневный ропот зрителей.
Одни требовали присудить победу ему, так как он «молотил этого европейского мудака без остановки». Другие – отдать победу Ваану дер Баасу, «ведь он выдержал атаку этого уродливого мудака, еще немного – и начал бы контратаковать». Но были и третьи, самая малочисленная группа зрителей, те странные люди, которые неизменно делали ставку и на ничью, но таковой ни разу не бывало. Получалось, что из-за ничьей их ставки стали самыми выигрышными. Они требовали оставить в силе «справедливое решение судей».
А кто-то просто возмущался, что, оказывается, на подпольных боях объявились какие-то судьи.
Ваан дер Баас вышел из клетки и тут же попал в заботливые руки своих массажистов. Хаген тоже спустился, ударяясь о решетки плечами, добрался до стула и сел. Кто-то сунул ему в руки полотенце и бутылку воды. Майк взялся за крышку, но понял, что у него нет сил даже открыть.
Его сейчас мало волновало, чьи ставки выиграли. Казалось, что сердце разорвется. Он не помнил случая, когда бы настолько выдохся. Тем более его не волновали сообщения системы.
Глава 36. Тишина
Если бы у меня был пистолет с двумя пулями, и я находился в комнате с Гитлером, Бен Ладеном и Тоби, я бы выстрелил в Тоби дважды.
Хагена окружили какие-то люди, но их отогнал Эстебан. И снова начал причитать:
– Да что же за невезение такое? Если бы я поставил на ничью хотя бы десять тысяч! Эй, Майк, ты самый скандальный боец! Ты умудрился нарушить правила даже в подпольных боях без правил! Как бы тебя не выгнали отсюда, слишком много проблем ты создаешь…
Эстебан продолжал что-то говорить, а Хаген безучастно сидел, ворочая языком в сухом рту. Он уже был не против, чтобы его выгнали. Снова попробовал открутить крышку с бутылки, но не смог. Эстебан что-то тараторил о ставках, о том, что можно продолжать в том же духе, а потом и что-то еще, и еще…
Краем уха Майк слушал голос мужчины в красном свитере, тот жестко объявил всем недовольным, что решение судейской команды клуба «Бункер» не обсуждается. Кому не нравится, могут валить отсюда, пусть ищут другие такие же подпольные бои. Это быстро успокоило недовольных.
Кто-то забрал из рук Майка бутылку, открыл крышку и сунул обратно. Хаген припал к горлышку и выпил все до дна. Потом поднялся и, не обращая внимания на обращенные к нему вопросы, побрел к раздевалке. Принял душ, переоделся и покинул бункер. Делал он это все медленно, словно к его рукам и ногам были привязаны гири, но из-за усталости показалось, что очутился в машине моментально. Майк сел, положил голову на руль и задремал.
Очнулся оттого, что дверь открылась, и его толкнули в бок:
– Двигайся, я поведу.
Хаген покорно перелез на пассажирское сиденье. За руль села Фернанда. Оглядевшись, Майк понял, что даже не выехал с парковки – завел мотор и тут же уснул.
Пока девушка выруливала, он молчал. Того получаса, который он проспал, хватило, чтобы прийти в себя. Регенерация немного восстановила жизненные показатели, и, по крайней мере, с рук и ног исчезли невидимые гири.
– Спасибо, что отвозишь меня, – сказал Хаген. – А то я сам не смог бы, проспал бы в машине до утра.
Фернанда кивнула:
– Помнишь, я тебе говорила, что в этих боях может быть только одна надежная победа? – спросила она.
– Да, противника нужно вырубать на ринге.
– Теперь-то ты понял, что кто-то попросту решил спасти Ваана дер Бааса от тебя?
– Но это же нечестно.
Фернанда засмеялась тем безэмоциональным смехом, который использовала для того, чтобы намекнуть на наивность Хагена:
– Какая честность на соревнованиях, созданных нечестно?
– Ты о чем?
– О том, что при всех заявлениях и требованиях о справедливости боев организаторы все равно подстраивают их в свою пользу. Когда ты стал явно побеждать непобедимого до этого голландца, кому-то стало страшно за свои ставки, вот они и добились ничьей. Ты же помнишь, что казино всегда выигрывает?
Хаген засмеялся:
– Еще одно подтверждение, что за словами о справедливости и честности всегда прячется самый грязный обман.
– Так и есть.
– Получается, что все те бойцы, которые рассчитывают взять главный приз, уже обмануты? Главный приз возьмет тот, на кого поставят бандиты?
Фернанда не кивнула, не пожала плечами, она как-то неопределенно мотнула головой:
– Они хотели бы, чтобы победил их человек, но я ведь тебе сказала, как можно перехитрить всех хитрецов? Когда ты вырубишь противника на ринге, это будет сложно выдать за ничью. Именно на это твое умение и рассчитывал Эстебан. Как бы промоутеры Ваана дер Бааса ни изворачивались, но нокаут сложно трактовать как-то иначе.
Хаген уверенно стукнул кулаком по приборной панели машины:
– Буду нокаутировать! Дайте только еще немного времени!
– Эй, полегче, – усмехнулась девушка. – Этак ты нокаутируешь эту тачку!
Старый Ford скрежетал и подпрыгивал на кочках. Его единственная работающая фара выхватывала из темноты кусты, растущие на обочине. Вторая то работала, то нет. От одного удара днищем об дорогу она включалась, а от второго – выключалась.
Вроде бы все вокруг грохотало и скрежетало, но у Хагена было ощущение, что он и Фернанда ехали в полной тишине. Чистое звездное небо создавало эффект того, что они единственные люди на Земле, которые едут неизвестно куда по вымершей планете. Он словно со стороны увидел тот тонкий, прерывистый след, который оставляет их одинокая одноглазая машина в пустыне. Майк бы не удивился, если бы сейчас на трассу, пошатываясь, выбрался ходячий мертвец. Обстановка была располагающая – все вокруг вымерло, будто в зомби-апокалипсисе.
Даже всегда невозмутимая Фернанда будто почувствовала то же самое, что и он. Девушка нашарила на приборной доске радио и включила его, а там, как по заказу, зазвучала концовка одной из песен рэпера Изи Сэмми. В этом куплете он рассказывал о какой-то классной девушке, которая водила на поводке питбультерьера и вообще была крутая и самая красивая на районе. До Хагена дошло, что Сэмми пел об… Алексе Хепворт! Ведь они некоторое время были соседями, пока Изи Сэмми не стал знаменитым и не переехал в собственную виллу в Хидден-Хилс. На этом бессмысленном сообщении о переезде и заканчивалась песня.
– Жизнь вообще непредсказуема, – глубокомысленно ответил Майк. – При этом все события между собой взаимосвязаны и могут быть просчитаны. Кто бы мог подумать, что Эстебан, который приказывал бить меня током и возить в мешке, будет давать деньги за победу в матче? Он даже о долге почти не вспоминает.
– Поэтому Эстебан еще не самый плохой человек. Он по-своему справедлив.
– А по-моему, он вообще добряк.
– Только тсс! – Фернанда приложила палец к губам. – Упаси тебя господь намекнуть ему об этом. Пристрелит на месте. В нашем круге общения не должно быть добряков.
Оба засмеялись. Хаген даже протянул Фернанде ладонь, мол, дай пять! Она на секунду замешкалась, а потом ударила. И тут же добавила:
– Да, если зайдет речь, скажи Эстебану, что ты сильно напугался, когда я тебя второй раз похитила. Скажи, что ожоги от электрошокера сильно болели.
– Он любит, когда люди пугаются?
– И это тоже. Но больше всего он любит, когда выполняют его дурацкие приказы.
Остаток пути они проделали почти как старые друзья. Много болтали и смеялись. Устав потешаться над скрытой добротой Эстебана, взялись за Кевина и его старую машину, в которой ехали сейчас по Вегасу.
– Ты знаешь, что Кевин возил на этом «Форде» химикаты для производства кристалл-мета, а потом готовый товар? – сказала Фернанда. – Так что, если поискать, можно найти пару пакетиков, которые он спрятал на будущее, но забыл. Память у наркомана короткая. От прихода до прихода.
– Кстати, а где он?
– Кевина больше нет с нами, Майк, – отозвалась Фернанда.
Он не стал уточнять, в каком это смысле «нет с нами». У них было немало других тем для разговоров. Хаген крепился и не пытался считывать статы Фернанды. Боялся узнать, что ее дружеское расположение – это результат действия какой-нибудь реверсивной эмпатии. Странно, конечно, что он не стеснялся использовать свои сверхспособности против бойцов на ринге, но не желал применить хотя бы самый минимум с Фернандой.
Хаген рассказал ей не только о своем спортзале, но и о будущей игре.
– Я ничего в этом не понимаю, – призналась Фернанда. – В видеоигры не играю. Даже в детстве не увлекалась. А сейчас только в азартные: рулетка, покер, блэк-джек, спортивные ставки. Но мне кажется, ты на верном пути. Непонятно тогда, зачем тебе все эти бои без правил?