Дожди. Убираем квартиру. Пишу письма. По телевизору – подписание мира с Египтом. Цуриэль привез «Аарец» с моим большим портретом.
Вечером: Боря Азерников и Саша Малкин охмуряли Нэнси Доненфельд.
27 марта. 3. Иерусалим. Разбираю бумаги. Приехала Ев. Ар. Ирка готовит Яшке день рождения.
Яшеньке сегодня 12 лет.
Сделал несколько рисунков; рисование по репродукции: назвал полигражем.
Вечером у нас: Мих. Агурский со своей подругой Галей Келлерман. Обмен одного рис. Ворошилова на другой. Чай, водка, болтовня. Агурский – человек милый, светский, статьи пишет, в литературно-политич. жизни участвует, но за всем этим такая пустота и бездарность.
28 марта. 4. Иерусалим. Копаюсь в бумажках, пытаюсь ревизовать свою бумажную жизнь и освободиться для более полезных занятий.
Вечером мы с Иркой у Эвен-Това и Клары. Эвен-Тов открывает галерею. Мы за чаем смотрели картины и обсуждали.
29 марта. 5. Иерусалим. Написал некрологи В. Пятницкому, Евг. Кропивницкому. Пишу «Левиафан» № 2.
Прочитал роман Эдика Лимонова «Это я – Эдичка» в «Ковчеге». «Манон Леско» нашего времени, самое дно эмигрантской жизни, страшная действительность. Насколько реалистичность отвратительна в искусстве, настолько она способна возвысить литературу.
30 марта. 6. Иерусалим. Авраам Офек с арабом строит прибавку к дому. Говорили о делах «Левиафана», Дома художника, Академии Бецалель.
Читаю, смотрю телевизор.
31 марта. Шб. Иерусалим. Мы с Иркой и Златкой в Ямин Моше, у Дани Кафри и Рут. Златка играла с девочками, мы спорили на тему религии. Дани упрекает меня, что я не соблюдаю предписаний. Я говорю: «Нет хуже ультраортодоксов: скрываются от армии, нет в них любви ни к евреям, ни к земле еврейской, убоги в жизни, в одежде, в мыслях». А Дани все о божественном. Идеи «Левиафана» Дани не понимает и не принимает; но сам делает абсолютно светские вещи, недуховные и слабые в смысле искусства. Но люди они хорошие.
К нам появился неожиданно Боря Камянов (со смехотворным пистолетом под курточкой; как у них у всех, ковбойская романтика в жопе играет) с бутылкой виски, с Толей – зубным врачом и двумя девицами подозрительного пошиба. Ирка накормила всех.
Был Шурик Козаков с Сесилью (архитектор, студентка, новая репатриантка из Румынии) – роскошной красавицей. Она привезла мне показать свои рисунки (дилетантский сюрреализм). Я сказал ей, что это далеко от искусства. Азерников забегал.
Вечером Яшкина вечеринка по поводу 12-летия. Ок. 15 девочек и мальчиков. Угощения, танцы, игры с поцелуями, музыка. Мы с Иркой сидели в моей комнате, чтоб не мешать. Дети становятся взрослыми; боже мой, еще вчера детьми были мы.
1 апреля. 1. Иерусалим. Читаю. Ирка дома. Заезжала Нэнси Доненфельд взять вещи.
Свадьба Борьки Азерникова и Юли Шкилер. Борька ко всем церемониям относится с иронией. Среди гостей: Словины, Герман Шапиро, Нойбергер, Левитин, Фогель, Саша Аккерман и т. д.
После свадьбы – винопитие и чаепитие у нас: Борька с Юлей, Саша Малкин и Рут, Мишка Нойбергер, Тамара Гуткина, Толя-зубодрал с Юдит. Музыка.
2 апреля. 2. Иерусалим. Я – на суде. Бухгалтер полиции обвинил меня в нарушении автоправил. Я все отрицаю. Суд перенесен, бухгалтера вызовут позже.
Я – у Д. Сузаны; насчет работы, денег и пр. ерунды.
Зашел к Мишке Нойбергеру, он лепит рамки. Встретил Д. Сафрая – предложил ему выставку Шемякина.
Нусберг прислал пачку копий с писем: Шемякина, Глезера, Максимова, Рабина, Целкова; статьи, письма к Шемякину и пр. и пр. Вся эта война их между собой – это такой низкий уровень. Все хороши́.
Я пишу свой «Левиафан» № 2. Написал о сов. писателях-диссидентах.
Фильм Топора по телевизору.
3 апреля. 4. Иерусалим. Ирка в Сохнуте, у Любы Нойбергер: вызовы матери Нусберга, Мише Чернышеву и др.
Я – у Ицхака Минны. Дела: против «Имки-пресс», против детского дома, против Эстер Армон, против полицейского бухгалтера. У Ицхака – Исраэль Айзекс, бизнесмен (у него есть мои работы, от Цуриэля).
С Майком Феллером – в типографии насчет печати «Левиафана» № 2.
У М. Эвен-Това в бюро; Яков Пинс, Иоханан, Марни, болтовня.
В Доме художника; Това Сассон.
В «Ставе»; Грета Теуш, Феликс Куриц. Ирка.
4 апреля. 4. Иерусалим. Был Иосеф Цуриэль; бегает он, суетится, во все нос сует, понятия его о чести на неандертальском уровне. Он чувствует, что около меня происходят жизнь и события, но ничего не понимает. Он беспринципен. Я заставил его работать на себя, на пропаганду моих идей. Увы, ничего не добьешься без журналистов.
Саша Ихилов (художник, оле из Москвы, живет под Хайфой, хочет перебраться в Иерусалим, а я пытаюсь помочь ему).
Прочитал книгу Ольги Ивинской о Пастернаке. Грустная, хорошая и честная книга. О событиях, под тенью которых мы жили, которые были рядом. Я вспомнил, долгие годы Пастернак был моим Богом. Гершуни Володя писал: «Ни свет, ни полусвет, ни тьма, ни полумрак, неужто нынче солнце не воскресло, бедняга мопсик тявкает под креслом, в котором почивает Пастернак». Это где-то в 1958. Арк. Белинков сказал, прослушав мои стихи, разругав, но в виде утешения: «Все пишут под Твардовского, а вы-то под Пастернака», это тоже было году в 1959. И многое другое вспомнилось. И записка Пастернака в ответ на мое письмецо. Христианство оттолкнуло меня от Пастернака, Ивинская, кажется, несколько примирила.
Вечером: Саша Арарий, Алина Слоним, Майк Феллер. Саша привез цветные листы к моим эстампам. Говорили о делах. Саша улетает в Париж и США.
5 апреля. 5. Иерусалим. Замазывал цементом тараканьи щели, морили их с Иркой, убирали к Пасхе.
Разговор по телефону с Давидом Даром, он поддержал мое нападение на Максимова в «Левиафане» № 2, он теперь высокого мнения о Лимонове.
Звонок. Роза Клопер видела мой постер в Бохуме, хочет его иметь. Оказалась женщиной пожилой из Киева, не устроилась в Израиле, работает учительницей в Дортмунде. Теща художника Вилли Барского, моего киевского знакомого. Чай, рассказы о Киеве, Барском, постеры.
6 апреля. 6. Иерусалим. Ирка опять работает в «Ставе». Я взял ее (Ф. Куриц, Л. Юдайкин), и мы были у Б. Азерникова, он чинил Ирке зуб. У Борьки рядом кабинет Володи Розенберга, массажиста, мы договорились, что он займется моей спиной.
Рынок. Ирка покупает, я тащу за ней решетку на колесах и лузгаю семечки. Встретили Мордехая Атия, и он приглашал меня в ихнюю ешиву.
Вечером у нас Шломо и Джулия Туболь (отец и мать Габи). Кофе, разговоры о квартире, о политике. Потом мы были у них (с Азерниковым), осматривали квартиру. Шломо предложил обмен, но их квартира нам не подходит. Договорились, что Шломо перестроит нам квартиру (он строительный рабочий). Пили виски.
7 апреля. Шб. Иерусалим. Прочитал Юрия Домбровского «Факультет ненужных вещей». Книга о беспросветной кровавой подлости российских властей.
Были Борька Азерников с Толей Чередниченко. Чай, обмен книжками с Толей. Был Володя Розенберг. Он будет моим массажистом.
8 апреля. 1. Иерусалим. Прочитал прозу Бориса Хазанова «Запах звезд» (книга рассказов). Автор – талантливый еврей из тех, что, потеряв Россию как родину, мечутся в поисках эрзаца, и никакая интеллигентность не помогает им найти самый простой путь: вернуться в еврейское лоно в качестве русских евреев. Мы люди-амфибии, обе стихии родные для нас, мы должны радоваться щедрости судьбы, но вместо этого заболеваем шизофренией.
9 апреля. 2. Иерусалим. Был Лёва Юдайкин, шахматист, набрал книг на обмен.
Были Алик Меламид и Миша Бурджелян. У Миши после выставки в Мабате успех, покупают картины, хорошая критика, он воспрянул духом и уже не думает об Америке. У Меламида с Комаром тоже большой успех в Америке, о них пишут, хвалят. Мы пили водку и чай, беседовали.
Читаю, смотрю телевизор. Яшка заработал свои первые деньги.
10 апреля. 3. Иерусалим. Я был у Лёвы Юдайкина, менялись книгами. Был в муниципалитете: Яков Розенбойм, Хаим Ситон и др. Сотни работников в муниципалитете, суетятся, звонят, перекладывают бумажки, съедают государственные миллионы – огромная паразитическая система.
Встретил неожиданно Габриэля Тальфира, работает, выпускает Газиты – Габриэль, олицетворение израильского провинциального искусства.
За Иркой – в «Став». Там переезд. Вино на столе, дым коромыслом. Белла Вольфман, Зяма Олидорт, Феликс Куриц, Грета Теуш, Изя Малер, Савелий Гринберг, Володя Розенблюм с сыном, Эмма Сотникова с приятелем Мишей Федотовым. Юрий Милославский и мы с Иркой и Яшкой.
Яшенька второй день как работает разносчиком в цветочном магазине – зарабатывает деньги.
Вечером был Мордехай Эвен-Тов, обсуждали, что и как должно быть в его галерее.
11 апреля. 4. Иерусалим. Тель-Авив. Натания. На Пасху поехали с Иркой и детьми к Ев. Ар. в Тель-Авив. Соломон, Женька Врубель с Тамарой, Аськой и Лейкой. Ев. Ар. ничего не приготовила. Ирка все организовала в последний миг. Я отвез Женьку, Тамару и Лейку в Натанию, и мы с Иркой у них ночевали.
12 апреля. 5. Натания. Тель-Авив. Вернулись из Натании. С Иркой и детьми катались на лодке по Яркону, Яшка сидел на веслах.
С Иркой были у Амнона Барзеля. Ели фруктовый салат и флойменцимес и беседовали о «Левиафане». Я рассказал о наших работах.
С Иркой и детьми (Яшка, Златка, Аська) были у Миши и Иды Бурджелянов. Пили водку, закусывали и разговаривали. Успех придал Мише уверенность и спокойствие, но не изменил его, Миша очень милый парень. Я рад за успех Бурджеляна, но сказал, что тем не менее этот его путь в искусстве ошибочный, что истина в «Левиафане» (так я говорил ему и раньше). Бурджелян говорил о Яне Раухвергере, о его свойствах конъюнктурщика, о его зависти и спеси. Бурджелян это хорошо ощутил на себе. Бурджеляны оставляли нас ночевать, но Яшка категорически воспротивился и даже всплакнул, и я повез свое семейство в Иерусалим.
13 апреля. 6. Иерусалим.