Через пропасть был перекинут мост. Не из стали. Он был собран из десятков полимерных трубок, соединённых под немыслимыми углами. Белых, гладких, блестящих, как обглоданные кости доисторического животного. Вместо перил — два толстых био-кабеля, которые тускло и аритмично пульсировали больным, фиолетовым светом.
— Дэвид.
Голос Кассиана гремел из скрытых динамиков, без труда перекрывая гул турбины.— Ваша задача проста. Пересечь мост. На той стороне вас ждёт кнопка, отключающая турбину на один час. Это ваш вклад в комфорт команды.
Дэвид смотрел на мост, и его лицо начало приобретать зеленоватый, мертвенный оттенок. Он дышал. Тяжело, шумно, с присвистом, как человек, которого душат.
Ева подошла к нему. Движения плавные, кошачьи, не угрожающие.— Дэвид? Всё хорошо? — её голос был тихим, почти шёпотом, но он услышал.— Я… не могу, — просипел он. Глаза, полные ужаса, были прикованы к хрупкой конструкции. Его грудь вздымалась часто и мелко, словно невидимый обруч сдавливал рёбра. — Там… высоко. Я… один раз… в горах… земля ушла…
Он задохнулся, не в силах договорить.Ева коснулась его руки. Жест был полон сочувствия.— Я понимаю. Это, должно быть, очень тяжело…Она говорила ему, но думала о другом. Полные психологические досье. Акрофобия, зафиксированная после инцидента семь лет назад. Испытания не случайны. Они хирургически точны. Уязвимость — основной критерий отбора. Она сделала мысленную пометку, добавив ещё один факт в свою коллекцию.
[Смена POV: Комната Наблюдения, Кассиан-Тауэр]
Ярко-белый, стерильный зал. Тишина, которую нарушал лишь тихий, почти неслышный гул систем охлаждения. Кассиан сидел в минималистичном кресле перед гигантской видеостеной. Он смотрел не на дрожащую фигурку Дэвида. Он смотрел на боковую панель, где в реальном времени бежали строчки биометрических данных.
АКТИВ: ДЭВИД_С. ЧСС: 162. КОРТИЗОЛ: 98% (ПИК). ГРК: +4.8 σ. СТАТУС: ПРЕД-ПАНИКА.— Смотри, — Кассиан кивнул своему безликому помощнику, стоящему в тени. — Вот она. Чистая драма. Без сценаристов, без фальшивых слёз. Только человек и его первобытный, иррациональный ужас. Его тело кричит громче, чем он сам. Превосходный эмоциональный ROI.
Помощник молча смотрел на экран.
— Он сейчас сломается, — Кассиан отпил воды из стакана с идеально ровными гранями. — Но ему помогут. Смотри. Начинается социальная динамика.
[Смена POV: Технический отсек, «Левиафан»]
Дэвид попятился от края, мотая головой.— Нет. Нет, я не пойду. Я не могу.— Можешь!
Голос Алекса был похож на выстрел. Он подошёл к Дэвиду, излучая почти маниакальную, неестественную уверенность.— Дэвид, дружище, ты сможешь! Мы команда, мы верим в тебя! Это не проблема, это вызов! Возможность для роста!Он схватил Дэвида за плечи, развернул лицом к мосту.— Страх только в голове! Давай, я проверю твой страховочный карабин. Нужно, чтобы всё было надёжно!
На стене рядом с мостом висела бухта троса с массивным карабином на конце. Единственная мера безопасности. Алекс с деловитым видом отцепил карабин, защёлкнул его на петле страховочной обвязки, которую Дэвид надел ещё в жилом отсеке, даже не понимая зачем.
— Вот так!Алекс несколько раз со всей силы дёрнул трос. Раздался уверенный, глухой щелчок защёлкнувшегося механизма.— Всё крепко! Как скала! Иди, мы ждём на той стороне.
Он улыбнулся. Широко, ободряюще. Дэвид посмотрел на него, потом на остальных. В его глазах плескалась отчаянная мольба. Но никто не проронил ни слова. Лина смотрела на него с холодным любопытством хирурга, изучающего редкий патологический случай. Марк разглядывал конструкцию моста, бормоча что-то про полимеры и предел прочности на изгиб.
Дэвид глубоко, судорожно вздохнул. Мнимая забота Алекса и тяжёлое, выжидающее молчание остальных сделали своё дело. Он сделал первый, шаткий шаг на мост.
Полимерные кости под его ногами слегка прогнулись. Он вцепился в пульсирующие кабели перил так, что побелели костяшки. Гул турбины, казалось, стал громче, горячий воздух бил в лицо, высушивая глаза, мешая дышать.
Он шёл. Медленно. Один шаг. Второй. Его взгляд был прикован к платформе на той стороне. Он не смотрел вниз. Группа на исходной точке затаила дыхание. Лина заметила, как Марк бессознательно, лихорадочно потирает большой и указательный пальцы. Алекс стоял, скрестив руки на груди, с видом гордого тренера, чей ученик вот-вот возьмёт золото.
Дэвид прошёл половину. Остановился на мгновение, чтобы перевести дух. Казалось, самое страшное позади. Он даже позволил себе бросить быстрый взгляд назад. В его глазах мелькнула тень надежды.
Он сделал следующий шаг.
И в этот момент раздался звук. Сухой, резкий щелчок. Похожий на звук ломающейся кости. Он был негромким, но в общем гуле прозвучал так, будто треснул сам мир.
Страховочный трос не порвался.
Он отстегнулся.
Массивный карабин, который так уверенно «проверял» Алекс, соскочил с петли на обвязке Дэвида. На какую-то долю секунды он замер в воздухе, а потом беспомощно повис на тросе, идущем от стены.
Дэвид беззвучно раззявил рот. Его глаза, расширившиеся до размера блюдец, на мгновение встретились с глазами Лины. В них не было страха. Только чистое, животное недоумение. А потом он полетел вниз.
Его крик, тонкий и отчаянный, родился и умер в один миг, полностью поглощённый рёвом турбины.
На платформе воцарилась тишина. Не та, что бывает в пустой комнате. А та, что наступает в голове после оглушительного удара, когда мир исчезает, оставляя только белый шум.
Первым очнулся Алекс.— Нет! — закричал он, и в его голосе смешались ужас и почти театральное недоумение. — ДЭВИД! Как… я же… я же проверял! Я проверял!
— Невозможно! — Марк схватился за голову, его мозг лихорадочно пытался обработать данные, которые отказывались складываться в логическую картину. — Карабин… там стандартная муфтовая блокировка… если только материал… Твою ж мать, это не сталь! Это какая-то композитная дрянь! Предел прочности на разрыв… он просто… он…
Одна из женщин, бледная, как бумага, издала тихий всхлип, который тут же перерос в рваные, истерические рыдания.— Нет… нет, нет, нет… боже… оно же… оно же отстегнулось! Нас просто… нас убивают!
— Заткнулись все!
Голос Лины резанул воздух, как скальпель. Она уже не смотрела на паникующих людей. Она смотрела вниз, в ревущую пропасть. В её глазах не было ни шока, ни ужаса. Только ледяная, абсолютная концентрация.
— Трос! Мне нужен свободный трос! Быстро!
Она действовала с выученной, механической точностью, словно её тело работало отдельно от сознаний всех остальных. Не дожидаясь помощи, она подбежала к стене, где остался висеть бесполезный трос Дэвида, и начала сматывать другой, закреплённый рядом.— Кто-нибудь, страхуйте! — бросила она через плечо в толпу оцепеневших людей.
Марк очнулся от своего технического ступора. Инстинкт инженера, понимающего в механике больше, чем в людях, сработал. Он молча схватил конец троса, который бросила ему Лина, и обмотал его вокруг толстой опорной балки.
Лина, не колеблясь ни секунды, перекинула петлю через плечо и, оттолкнувшись от края, начала спуск по отвесной стене колодца. Движения были быстрыми, эффективными, без единого лишнего жеста. Она не спускалась. Она падала под контролем.
Горячий воздух бил в лицо. Рёв турбины нарастал, становясь оглушительным. Она увидела его.
Судьба или Кассиан подарили Дэвиду несколько лишних метров. Он упал не в сами лопасти. Он лежал на узкой сервисной платформе, расположенной чуть сбоку от турбины, в густом переплетении пульсирующих кабелей и шипящих трубок.
Лина приземлилась рядом. Металл под ногами был горячим, как сковорода, и вибрировал так, что дрожь отдавалась в коленях. И тут её ударил запах.
Это был густой, тошнотворный коктейль. Запах раскалённого добела металла. Едкий, острый дух заряженного воздуха от работающей турбины. И под всем этим — густой, медный, до омерзения сладковатый запах свежей крови, которая запекалась на горячих поверхностях. Этот аромат — горячего железа, электричества и смерти — навсегда впечатался в её память.
Дэвид лежал в неестественной позе, как сломанная марионетка. Одна нога была вывернута под немыслимым углом, из-под головы натекала тёмная, быстро густеющая лужа. Лина опустилась рядом на одно колено. Быстрая, профессиональная оценка. Зрачки расширены, не реагируют на свет. Пульса на сонной артерии нет. Дыхания нет.
Она начала СЛР.
Сцепила руки в замок, навалилась всем весом.Раз. Два. Три. Четыре.Раздался хруст ломаемых рёбер. Хороший знак. Значит, давление правильное.Вдох. Ещё вдох.Снова компрессии. Раз. Два. Три. Четыре.
Она работала, как автомат. Её тело знало, что делать. Но внутри её головы, в той пустоте, которую она так ненавидела, росло не сострадание. Не горе. Не ужас.
Росло глухое, ледяное раздражение.
Бесполезно.
Этот механизм был сломан. Непоправимо. Её попытки были бессмысленны.
Почему ты просто не мог удержаться?
Её идеальная система спасения, её выверенный до мелочей ритуал возвращения к жизни давал сбой. И она злилась. Злилась на Дэвида за то, что он так легко умер. Злилась на этот чёртов карабин. Злилась на себя за бессилие. Эта смерть была не трагедией. Она была личным провалом. Испорченной «дозой». Грязной работой.
Она сделала ещё тридцать компрессий. Ещё два вдоха. Ничего. Тело под её руками оставалось безжизненным куском мяса.
Лина остановилась.
Она сидела на коленях в луже чужой крови, тяжело дыша. Рёв турбины заполнял всё. Она подняла голову и посмотрела наверх, на бледные, испуганные лица, смотрящие на неё из-за края пропасти. Её собственное лицо было непроницаемо, как маска.
Она проиграла.
[Смена POV: Комната Наблюдения, Кассиан-Тауэр]
Кассиан наблюдал за той же сценой на одном из центральных мониторов. Крупный план лица Лины. Он видел в её глазах не скорбь, а холодную ярость поражения. Он слегка улыбнулся уголком рта.