— Aethelred… — прошептала она, и пар от ее дыхания на мгновение затуманил блестящую сталь скальпеля. — Погоди-ка. Наш проект… его тоже потопил фонд с этим названием.
Они смотрели друг на друга. В вязкой тишине отсека что-то щелкнуло. Сухой, четкий звук, похожий на взвод курка. Непонимание сменилось догадкой — дикой, абсурдной, такой чудовищной, что мозг отказывался ее обрабатывать, помечая как системную ошибку.
Грег первым мотнул головой, отгоняя мысль.— Да нет. Бред. Просто… — он растерянно повел плечами, ища логичное объяснение там, где его не было, — мир тесен. Наверное. Совпадение.
— …Да, — медленно повторила Лина. Ее взгляд, однако, уже не был направлен на Грега. Он был прикован к маленькому, безразличному красному огоньку камеры наблюдения в углу. — Наверное. Совпадение.
Она снова взяла в руки скальпель. Но теперь ее движения изменились. Она не протирала его. Она держала его, ощущая холод и вес, и в ее голове, словно на тактическом дисплее, начали выстраиваться векторы, соединяющие разрозненные точки в единую схему.
Она затачивала мысль.
Убежище Марка пахло горелой пылью, остывающим пластиком и его собственной, ферментированной паранойей. Он забаррикадировался в заброшенном узле связи — мертвом нервном ганглии станции. После кислородного голосования он окончательно утвердился в своей религии: единственный, кому можно доверять, — это ты сам, да и то не всегда.
Он бросил попытки взломать центральный «мозг». Бороться с нейро-мицелиальной сетью было все равно что пытаться переспорить океан. Поэтому он сменил тактику. Он не стал ломиться в парадную дверь. Он начал копаться в мусоре на заднем дворе. В цифровом иле, который десятилетиями скапливался на старых, забытых серверах времен Холодной войны. Его паранойя всегда была лучшим диагностическим инструментом, способным найти иголку вируса в стоге сена системных логов.
Пыльная консоль, на удивление, еще подавала признаки жизни. Марк подключил к ней свой самодельный скребок данных, и экран ожил, замерцав усталыми зелеными символами. Он заработал с лихорадочной, одержимой скоростью. Его пальцы не стучали по клавиатуре — они танцевали на ней смертельную джигу. Губы беззвучно шевелились, повторяя команды.
— Ну же, тварь… давай, покажи мне свои секреты, — бормотал он, обращаясь к машине как к живому, упрямому существу.
Большинство данных было битым мусором, фрагментами стертых отчетов и поврежденными схемами. Но Марк искал не информацию. Он искал аномалии. И он ее нашел. Файл без расширения, с нечитаемым названием из хаотичного набора символов. Системный сбой, который кто-то забыл подчистить. Он вскрыл его, как консервную банку.
На экране пополз текст, перемежающийся с ошибками кодировки. Это было досье.
id_asset_07: //Марк_Шульц_Инж_Высок_ПотенцСВЯЗЬ_КАССИАH: Враждебное поглощение "Кинетикс-Дайнэмикс". Объект уличён в попытке пром. шпионажа.ПСИХОПРОФИЛЬ: Паранойя (клинич.). Комплекс интеллектуального превосходства. Уязвимость к лести. Лояльность: нулевая.СТАТУС: Идеальный саботажный элемент. Прогнозируемая реакция на системное давление: попытка захвата контроля над системами.ПРИМЕЧАНИЕ: Ценен. Нестабилен. Утилизировать при первой_ошибке_прогноза.Марк застыл. Перечитал. Еще раз. Воздух вышел из его легких с тихим, болезненным свистом. Это была не просто характеристика. Это был его рентгеновский снимок. Его психологический портрет, написанный с безжалостной, хирургической точностью. Каждое его тайное опасение, каждый уродливый комплекс, который он прятал даже от самого себя, — все было здесь, разложено по полочкам, снабжено тегами и классифицировано.
Идеальный саботажный элемент.
Тугой, горячий узел завязался под ребрами. Холод, не имеющий ничего общего с температурой в отсеке, прошел по его позвоночнику, заставляя мышцы спины сократиться. Он не был сумасшедшим. Хуже. Он был предсказуемым. Его самые глубокие, самые личные слабости были критериями отбора.
Его сердце заколотилось — глухо, сильно, выбрасывая в кровь такую порцию адреналина, какую он не испытывал даже во время кислородного голосования. И станция это почувствовала.
В глубине «Левиафана» что-то щелкнуло — не механический сбой, а органическая, симбиотическая реакция. Нейро-мицелиальная сеть, почуявшая этот биохимический всплеск страха и возбуждения, отреагировала, как хищник на запах крови. Она перенаправила энергию. Свет над головой Марка моргнул. Консоль, к которой он был подключен, издала жалобный, предсмертный писк и начала гаснуть.
— Нет, нет, нет, сука, держись! — зашипел Марк, ударив по теплому корпусу терминала.
Но было поздно. Прежде чем экран окончательно умер, Марк, вцепившись взглядом в мечущиеся строки битого кода, успел выхватить еще несколько обрывков, несколько имен, которые обожгли его сетчатку.
...id_asset_04: //Лина_Райли_Врач_ПТСР......СВЯЗЬ_КАССИАH: Банкротство проекта "Экзо-Медик" (фонд Aethelred Ventures)......id_asset_09: //Алекс_Коган_Мотиватор......СВЯЗЬ_КАССИАH: Положительная. Объект лоялен. Задача: дестабилизация...Экран умер. С легким хлопком и острым запахом паленой пластмассы консоль превратилась в бесполезный ящик.
Марк остался сидеть в полутьме. Лина. Алекс. Это был не заговор против него. Это был заговор против всех. Он, патологический одиночка, который всю жизнь строил стены и презирал командную работу, понял с пронзительной, ужасающей ясностью: ему нужно поговорить с другими. Прямо сейчас. Иначе они все здесь сдохнут, каждый в своей персональной, идеально спроектированной клетке.
Ева сидела в самом дальнем углу жилого отсека, свернувшись калачиком и обхватив колени руками. Идеальная поза страха и уязвимости. Изнутри она была холодна, как серверная стойка. Вирус жалости, который она подцепила вчера, когда чуть не сорвала миссию, был локализован и помещен в карантин. Сейчас она была антропологом. Наблюдателем. И племя, за которым она наблюдала, находилось на грани ритуального самоуничтожения. Захватывающе.
И тут динамика изменилась.
Марк вылетел из темного коридора, как пробка из бутылки шампанского, взболтанного до безумия. Его лицо было бледным, почти серым. Глаза лихорадочно блестели. Не обращая внимания ни на кого, он направился прямиком к Лине, которая все так же сидела у своего ящика.
— Лина, — выпалил он, задыхаясь так, будто пробежал марафон. — Aethelred Ventures. Это. Не. Совпадение.
Лина медленно поднялась. Вся ее расслабленность исчезла. Она выпрямилась, напряженная, как натянутая струна.— Что ты несешь? Говори яснее.
— Я нашел… там… файлы! Досье! На нас! — Марк ткнул в ее сторону своим мертвым планшетом, словно тот все еще мог что-то доказать.
Алекс, верный своей роли командного клея, тут же шагнул вперед, вклиниваясь между ними. Его улыбка была натянутой, как струна на лопнувшей гитаре.— Эй, ребята, ребята! Давайте остынем. Что бы там ни было, мы команда, нам нужно держаться вместе, а не…
— Заткнись! — взвизгнул Марк, и в его голосе зазвенела истерика. Он сбросил руку Алекса со своего плеча с такой яростью, будто дотронулся до раскаленного металла. — Просто, блядь, заткнись! Ты хоть что-нибудь понимаешь?! Нас не выбрали случайно! Нас отобрали! Как… как ёбаных лабораторных крыс! По нашим провалам! По нашим трагедиям!
Слова повисли в липком, тяжелом воздухе.
— Мой стартап… — тихо, почти неслышно произнес Грег. — Он тоже… Aethelred.
Это было похоже на первый камень, сорвавшийся с горы и вызвавший лавину.
— И моя исследовательская группа, — подала голос Юля, микробиолог с вечно испуганными глазами. — Грант отозвали. Фонд… кажется, назывался так же.
— Погодите… — встрял еще кто-то, долговязый парень по имени Тим. — Мой развод… мой бывший работал в компании, которую поглотила какая-то медиа-империя… Он тогда еще говорил, что нас разорили специально…
Отсек взорвался. Хаос превратился в хор. Голоса сливались в отчаянный, яростный гул. Обрывки историй, которые каждый прятал внутри, как постыдную тайну, теперь выплескивались наружу: разрушенные карьеры, украденные патенты, подстроенные банкротства, личные трагедии. И в нескольких из этих историй, как ядовитый плющ, снова и снова всплывало название "Aethelred Ventures".
Ева наблюдала из своего угла. Разрозненные, напуганные, ненавидящие друг друга индивиды на ее глазах сплачивались вокруг общей травмы. Захватывающе. И очень, очень опасно для ее миссии.
Она решила направить этот хаос, пока он не вышел из-под контроля. Распрямившись, она заговорила своим обычным тихим, испуганным голосом, но он прорезал шум, как тончайшая игла.— Но… я не понимаю… кто это? Кто… владеет этим фондом?
Все замолчали, уставившись на единственного человека, у которого мог быть ответ. На Марка. Он судорожно водил пальцами по темному экрану своего планшета, пытаясь вытащить что-то из поврежденного кэша, словно мог воскресить мертвую информацию силой воли.
Марк поднял голову. Его лицо было белым, как мел.— Это… это не просто фонд. Это ширма, — прохрипел он. — Фиктивная структура. Дочерняя компания… медиа-холдинга "Cassian Media Group".
Он сглотнул, и звук в мертвой тишине прозвучал оглушительно громко.— Владелец… — его голос упал до шепота, но этот шепот услышал каждый. — Кассиан.
Имя не прозвучало — оно инсталлировалось прямо в мозг каждого, как вирусный код, мгновенно переписывающий всю операционную систему их реальности.
Тишина. Острая, звенящая. Гул станции больше не был фоном. Теперь это было дыхание врага. Все, как по команде, как марионетки на ниточках, подняли головы и посмотрели на черные, безразличные, стеклянные объективы камер. Теперь это были не глаза безликих зрителей. Это были глаза одного человека. Их бога. Их палача. Их тюремщика.
Ева увидела, как страх на лицах людей сменяется чем-то другим. Чем-то твердым, холодным и чистым, как кристаллический метамфетамин. Яростью.