— Я никогда и не причислял его к покойникам.
— О, нет, причисляли. Каждый раз, когда вы смотрели на него, вам казалось, что ему осталось недолго. Но, думаю, избавление от всего этого очень ему помогло. Потребуется время, чтобы вернуться к себе прежнему, но вы уже видите, что он гораздо лучше ест.
— Он делал это и до сегодняшнего вечера.
— Это я тоже заметила. А еще то, что он поддерживает себя в чистом и опрятном виде. Интересно, что стало причиной этих изменений.
Вы, — подумал Мэтью, но решил промолчать.
— А теперь скажите мне, — улыбнулась Камилла, — что вы собираетесь делать, когда мы доберемся до Венеции.
Мэтью продолжал хранить каменное выражение лица. Камилла прислонилась к перилам и уставилась на далекую землю.
— Если вы собираетесь впустую водить нас всех по кругу, я бы сказала, что это не в ваших интересах. И не в интересах Хадсона. Вы очень умный молодой человек и должны понимать: чем скорее мы окончим поиски, тем быстрее вы оба сможете вернуться домой. Я помню, что у вас есть неотложная веская причина, по которой вы жаждете вернуться в Нью-Йорк.
Не было смысла отрицать очевидное.
— Это так.
— Тогда каков ваш план? Я полагаю, что сейчас самое подходящее время рассказать мне, почему мы едем именно в Венецию.
Она права, — решил Мэтью. Поиски нужно было проводить профессионально. Ведь, чем скорее они с Хадсоном вернутся в Нью-Йорк, тем лучше. К тому же… каким бы безумием это ни казалось, любопытство Мэтью по поводу зеркала росло.
— Владелец первой же таверны, которую я найду, может рассказать нам все, что нужно.
— Почему?
— Я думаю, что Бразио Валериани либо работает на винограднике, либо владеет им. Я также думаю, что на этом винограднике производят Амароне, виноград для которого выращивают только в окрестностях Венеции. Почему я так думаю — долгая история, и я не хочу погружаться в нее, так что вам придется поверить мне на слово.
Камилла никак не прокомментировала это заявление, и Мэтью продолжил.
— Владелец таверны мог бы рассказать нам, где находятся эти виноградники, поскольку его бизнес зависит от Амароне. Валериани мог сохранить свое настоящее имя или изменить его, чтобы отдалиться от своего отца и от его творения. Но это хорошее начало, вы согласны?
— Конечно.
— А теперь вы ответьте мне. — Мэтью повернулся к ней лицом. — Как вам удается всерьез называть себя охотницей на ведьм, если мы оба знаем, что ведьм не существует? Несколько лет назад у меня было дело с женщиной, которую подозревали в колдовстве. Оказалось, что ее просто оговорили злые люди. В этом деле не было никаких дьяволов, кроме людей. И я думаю, что любой, кто выдает себя за колдуна или ведьму, просто сумасшедший, и его реальность спутана. Например, Кардинал Блэк. Он может верить, что у него есть друг-демон, которого никто не видит и который его направляет, но лично я могу вас заверить, что всю грязную работу Блэк проделывает своими руками.
Камилла встретила его обвинения в мошенничестве с легкой улыбкой.
— Конечно, то, что вы называете «грязной работой», делают человеческие руки, — сказала она. — В том-то все и дело. С незапамятных времен шла постоянная борьба добра со злом. Святые, епископы и праведники выполняют свою работу, но иногда их соблазняют темные силы, пользуясь прорехами в их броне. С другой стороны… вы ведь читали «Малый Ключ».
— Это фантазия очередного безумца об аде.
— Возможно, — согласилась она, что еще больше заинтриговало Мэтью. — Вы много знаете об этой книге?
— Достаточно, чтобы считать ее бредом.
— Многие верили в это на протяжении поколений. Она не у каждого на книжной полке, но и вовсе не такая редкая, как вы могли бы подумать. У моего отца была копия. Никто не знает, когда она была написана… точнее, позвольте мне исправиться, когда была собрана вся эта информация. И кем.
— Не Соломоном?
— Некоторые ученые считают, что она появилась задолго до Соломона и была известна под многими именами. В настоящее время ей дают имя Соломона лишь из-за его отношений с демоном Орниасом[21].
— Вы, должно быть, шутите!
— Вы не читали «Премудрости Соломона»[22]? — Она приподняла бровь. — В этой книге Соломон рассказывает о том, как получил кольцо от архангела Михаила, чтобы подчинять демонов своей воле, и первым, кого он связал, был демон Орниас. Вам стоит ознакомиться с этим фолиантом. В нем подробно рассказывается об обитателях преисподней и о том, как Соломон с ними общался.
— И вы в это верите?
Улыбка Камиллы сделалась чуть шире.
— Мэтью — можно я буду звать вас так? — почему люди верят в истории о человеке, который творил чудеса, ходил по воде, подвергался искушению со стороны Сатаны и был воскрешен из мертвых, но закрывают глаза и уши на темные силы, о которых Святая Библия говорит довольно ясно? Неужели люди выбирают, во что верить, а во что нет, даже в пределах одной книги?
— Я не знаю, — ответил Мэтью, чувствуя, как этот разговор выбивает у него почву из-под ног. — Полагаю, после таких бесед за любым может прийти охотник на ведьм. — Он нахмурился, глядя ей в лицо. — Сколько ведьм вы поймали? Вам пришлось наколдовать себе собственную метлу, чтобы их изловить?
— Трех, — ответила Камилла. — Метла мне не понадобилась. Я скажу вам, что до того, как я ответила на призыв, я преподавала языки в Барселонском университете. Когда началась война, она настроила испанцев друг против друга и повлияла на все сферы жизни. Из-за этого я потеряла свою должность.
— Призыв? — переспросил Мэтью с иронией в голосе. — Вы хотите сказать, вызов?
— Я сказала, как есть.
Мэтью вспомнил, как она говорила, что охотится на ведьм и уничтожает их, как это делал ее отец и многие ее предки. Получается, это было семейное призвание. Мэтью считал, что это нарушение психики, передающееся по наследству. Но за всем этим будто скрывалось что-то еще. Он помнил, как Сантьяго довольно резко сказал ей: «Да, все мы знаем, чем занимался ваш отец, сеньорита Эспазиель и благодарим вас за то, что чтите его память». Тогда по ее лицу пробежала тень. Почему?
— Кстати, о языках, — сказала Камилла, прерывая размышления Мэтью. — Я не спрашивала раньше, но вы говорите или понимаете по-итальянски? Это было бы полезно.
— Я знаю латынь, поэтому могу немного говорить и понимать по-итальянски. Но я не владею этим языком со скоростью, достаточной для беседы. Пожалуй, переводом стоит заняться вам.
Услышав это, Камилла кивнула в знак согласия. Мэтью уже приготовился отправиться в свой гамак, когда снова увидел два корабля, за которыми наблюдал. Они почти скрылись из виду. Еще шесть дней, и лоцманские баркасы отбуксируют «Эстреллу» в гавань Венеции. И тогда… Да, Камилла была права: нет смысла тратить время на бессмысленные поиски. Он выполнит свою работу.
— Я ценю вашу философию, — сказал он ей, — но на сегодня с меня хватит. Что же касается демонов в «Завете Соломона», я думаю, что вся эта история — аллегория, описывающая власть Соломона в то время.
— Аллегория, — повторила она. — Тогда вы, конечно же, думаете, что и Священное Писание — это сборник аллегорий.
— Я этого не говорил.
— А вы разборчивы, Мэтью. Где-то истина, а где-то аллегория. Кто может сказать наверняка, где что?
— Полагаю, что Соломон может. Но ведь он давно умер, не так ли? Спокойной ночи и еще раз спасибо за… — он сделал паузу, подбирая самое мудрое изречение, но единственная метафора, которая приходила ему в голову, это «кинжал в мозг».
— Лучше кинжал в мозг, — возразила Камилла, когда Мэтью начал уходить, — чем когти в лицо. Если это зеркало действительно обладает заявленной силой, оно буквально может открыть двери в ад. И я не говорю аллегориями.
Где же Соломон, когда он так нужен? — задумался Мэтью.
Он продолжил идти по палубе к кормовой лестнице, думая о том, что Хадсон уже заперт в своем аду, Кардинал Блэк играет в «друга» ада, Профессор Фэлл вернулся в мир ада, который создал своими руками, Камилла Эспазиель и испанская власть, на которую она работала, слишком много думали об аде… Что же до него самого, то для него адом было так долго находиться вдали от Берри. Он собирался изменить это, как только они доберутся до Венеции. Но если в конце месяца и после тщательных поисков не будет найдено ни Бразио Валериани, ни якобы заколдованного зеркала, то и черт с ним.
Глава седьмая
В лучах утреннего солнца под лазурным небом Мэтью впервые увидел Венецию. Она напоминала золотое облако, мерцающее на аквамариновом море. Когда «Эстрелла» приблизилась ко входу в гавань, Мэтью осознал, насколько этот город необъятный. Вероятно, по размерам он был сопоставим с Лондоном со своими зданиями, башнями соборов и прочими постройками. Однако Лондон в воспоминаниях Мэтью был окрашен в графитово-серые и угольные тона, а Венеция вся состояла из оранжевых лимонно-желтых, красновато-коричневых и золотистых оттенков.
В носовой части корабля к нему присоединились Хадсон и Профессор Фэлл. Казалось, они прекрасно ладили друг с другом, несмотря на хитросплетения в их историях. Впрочем, «прекрасно ладили» — это слишком сильно сказано, потому что в присутствии друг друга они в основном молчали.
Оглянувшись на палубу, Мэтью заметил, как Кардинал Блэк наблюдает за приближением к гавани. За ним он заметил Камиллу, капитана Андрадо и солдат. Через несколько минут, подгоняемая попутным ветром, «Эстрелла» стала участником городского морского движения. Здесь можно было увидеть целый флот из баркасов, гондол, частных богато украшенных яхт, неуклюжих грузовых шхун и прочих судов, приходящих и уходящих под итальянским солнцем и сновавших туда-сюда на опасно близком расстоянии друг от друга. Казалось, вся навигация здесь была перепутана, однако таковым просто был образ жизни в этом городе, построенном на островах посреди болота, чтобы защитить первых поселенцев от набегов варваров. Венеция представляла собой удивительное зрелище.