— Нет! — Она толкнула его локтем в ребра. — Мы оба могли бы быть крестьянами в средневековой французской деревне, а не членами королевской семьи. Это могло произойти где угодно и когда угодно. Сто лет назад мы, возможно, были учениками прусской школы. Может быть, мы были художниками в...
— Боже упаси меня от того, чтобы быть пруссаком! — перебил он. — Один из этих крыс чуть не убил Мэтью. А что до художеств… то я бы в жизни не сумел нарисовать ничего стоящего.
— Ты меня не слушаешь. Ну, допустим, ты мог быть королем, а я твоей королевой.
— Я король! — воскликнул он. — Продолжай, мне нравится эта часть.
— Я не одна верю, что души продолжают жить и после смерти. Это древнее поверье называется реинкарнацией.
Хадсон покачал головой.
— Только что я был королем, а теперь ты говоришь мне о смерти. Может, ты позволишь мне понаслаждаться короной хотя бы до утра?
— Это не колдовство и не суеверие, — продолжала рассуждать вслух Камилла. — Возможно, ты этого и не понимаешь, но это можно назвать… истинной верой в будущее.
Хадсон немного помолчал.
— Будущее, — тихо повторил он. — В моей жизни было много моментов, когда я думал, что больше не увижу рассвета. Я мечтал бы иметь будущее, в котором надежда побеждает страх. О, я никогда не боюсь. То есть… редко, — поспешил исправиться он. — Иногда боюсь, но нечасто.
Он произнес это с легкой улыбкой, вызвав ответную.
— Будущее, в котором есть цель, — задумчиво пробормотал он. — Путь, по которому нужно идти. Который ведет… куда-то. В этом и есть радость жизни, не так ли? Даже если цель неизвестна, ты знаешь, что, где бы ты ни оказался, ты там, где и должен быть.
— Я говорю именно об этом, — отважилась Камилла. — В глубине души я верю, что нам с тобой суждено быть вместе. Прямо здесь и прямо сейчас.
— А как же будущее? — спросил Хадсон, пристально вглядываясь в ее зеленые глаза.
— Я верю в это, — сказала она.
Хадсон откинулся на кровать. Это была приятная романтическая… фантазия. И все же у него и правда было ощущение, что он встречал и даже знал Камиллу прежде. Но… чтобы в другом времени? Это было за пределами его понимания. Неужели кто-то действительно верит в такое? Она говорила об этом, и на миг он подумал, что она тронулась умом. Или лжет. Кто может знать наверняка?
Камилла положила руку ему на грудь и поцеловала седую щеку.
— Ты еще не закончил, — прошептала она ему на ухо.
И вправду.
На рассвете Хадсон встал с кровати. Какое-то время он любовался Камиллой, лежавшей на тонкой итальянской простыне, едва прикрывавшей ее тело. Затем он надел бриджи и снова вышел на балкон. Солнце только вставало, небо было безоблачным.
Хадсон вдохнул утренний воздух и постоял, глядя на лес на юге. Он снова обдумывал слова Камиллы о душах, которые долго искали и нашли друг друга. Что их ждет? Просто ночь безудержного секса в заброшенной постели? Или же нечто большее?
Позволяя себе раствориться в этом мгновении, Хадсон подумал о том, что даже самая безумная фантазия может стать реальностью, если ты хочешь, чтобы она ею стала.
Хадсон отвлекся от своих мыслей, когда увидел короткую вспышку света в лесу примерно в полумиле от него. Он быстро отступил в комнату подальше от того, кто только что открыл подзорную трубу, линза которой отразила солнечный свет. Он вспомнил, что сам обронил подзорную трубу капитана Андрадо в лесу на холме и теперь проклинал себя за то, что не вернулся за ней.
Преследователи явно встали рано. Впрочем, возможно, кто-то из них караулил всю ночь.
Северный ветерок донес до Хадсона запах смерти и боя. Скоро стервятники налетят на непогребенные трупы и склюют куски разбросанной плоти. Хадсон чувствовал, что опасность совсем рядом. Возможно, именно сегодня она вцепится в них своими когтями.
Пора было собираться и отправляться в путь в Баланеро.
Если Бразио Валериани и впрямь был Бразио Наскосто, сыном Киро, знающим, где находится демоническое зеркало, этот день откроет истину. Хадсон подумал, что их преследователи тоже захотят услышать эту историю. Поэтому он решил поискать на кухне что-нибудь, что можно было бы использовать как оружие.
Глава семнадцатая
Хадсон держал вожжи, Камилла сидела рядом с ним. Повозка катилась на запад в сторону Баланеро, а за ней на лошадях следовали Арканджело и Трователло. Священник привязал лошадь подопечного к своему седлу. Трователло опирался спиной на специальную седельную опору, которую Арканджело соорудил для его безопасности и удобства во время путешествия.
Утро было ясным, небо посветлело, в воздухе разлилась приятная прохлада. Дорога поднималась вверх к крутым холмам, за которыми стелились глубокие долины.
Путники миновали несколько деревень, состоящих из простых сельских домов и ферм. Виноградников по пути больше не встречалось.
Внутри повозки сидел Профессор Фэлл, зажатый между двумя мешками с припасами, и листал «Малый Ключ Соломона», который ему передала Камилла. Рядом сидел Мэтью, внимательно наблюдая за ним и лениво пожевывая яблоко.
— Надеюсь, вы не думаете о том, что мне кажется, — не выдержав тишины, сказал он Профессору.
— Ни в коем случае, — быстро ответил Фэлл. — Но ты должен признать, мой мальчик, что это весьма захватывающее чтиво.
— Не могу с этим согласиться.
— Все эти предполагаемые демоны, их силы, печати, заклинания, — продолжал рассуждать старик. — Кто, по-твоему, мог все это собрать?
— Ну, на книге указано имя Соломона.
— Да, но я сомневаюсь, что у царя Соломона было время и желание собирать все это. Я бы предположил, что к работе приложили руку колдуны при его дворе. Возможно, книга писалась, скажем так, на круглом столе тех, кто интересовался сверхъестественным в ту пору.
— Или теми, у кого просто извращенное воображение, — буркнул Мэтью, откусывая еще кусок яблока.
Этим утром, когда Хадсон и Камилла спустились вниз, он как раз доедал яблоко и допивал остатки остывшего чая. Не нужно было обладать богатым воображением — ни извращенным, ни каким-либо другим, — чтобы понять, что Великий и охотница на ведьм не просто общались в комнате наверху. Мэтью был рад за Хадсона. Хвала Господу, он почти вернул себя прежнего, такого, каким был до проклятого острова Голгофа. Похоже, его поход к оранжевой голландской палатке с раненым солдатом на плече освободил его от груза прошлого, терзавшего его душу. Его глаза прояснились, вернулся здоровый цвет лица.
— Сколько раз вы его перечитали? — спросил Мэтью, возвращаясь к Профессору из своих мыслей.
Фэлл снял очки, протер их о рубашку и вернул обратно на переносицу, прежде чем ответить.
— Не меньше тридцати, хотя я и затрудняюсь назвать точную цифру. Я читал эту книгу так часто, что запомнил три печати и заклинания. Три существа, способные возвращать мертвых к жизни: король Паймон, граф Ботис и король Асмодей. Ты, должно быть помнишь, какое свое желание я отчаянно хотел осуществить.
— А сейчас вы точно уверены, что это желание испарилось?
— Более чем. Ты можешь не верить, но я примирился с собой, а это главное.
Мэтью тихо хмыкнул.
— В подземном мире, должно быть, идет постоянная борьба между этими королями, графами и тому подобными. В конце концов, внешний мир — это обитель ангелов, а не этих тварей.
Фэлл закрыл демоническую книгу и отложил ее в сторону.
— Я должен кое-что тебе сказать. Год назад я бы скорее перерезал себе горло, чем произнес подобное. Ты доставил мне столько неприятностей. Разрушил так много из того, что я построил. Я десятки раз хотел убить тебя самыми ужасными способами, какие только мог придумать.
— Возможно, вам стоит продолжать держать ваши искренние чувства при себе, — сказал Мэтью.
— Нет. Послушай меня. Выслушай. Я понял, — он сделал паузу, и по его лицу было видно, что ему и самому непросто продолжать этот разговор, — я понял, — наконец продолжил он, — что ты — молодой человек, подобного которому я прежде никогда не встречал. Твое отчаянное путешествие с Джулианом, чтобы спасти твою ненаглядную Берри, твоя непоколебимая преданность Хадсону, а потом… твоя клятва отыскать Бразио Валериани, которой ты остался верен… Все это поразило меня. Сколько раз вы с Берри могли сбежать там, в Лондоне? За вами никто не следил. Именно тогда я по-настоящему понял, что могу доверять тебе.
Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Мэтью показалось, что он вдыхал свежий воздух, и с каждым выдохом выпускал наружу своих старых призраков.
— Должен сказать тебе, — осторожно произнес Профессор Фэлл, бывший император преступного мира и заклятый враг всего, что Мэтью считал правильным, — что, если бы мой Темплтон выжил… если бы он вырос, я бы хотел, чтобы он был таким же сильным духом… и таким же хорошим, как Мэтью Корбетт. И это, дорогой мальчик, самый большой комплимент, который я кому-либо делал на этой земле.
Дорогой мальчик, — повторил Мэтью про себя. Когда Профессор прежде произносил эти слова, они казались почти забавными. Теперь же… они были тоскливым напоминанием о сыне, которого он потерял много лет назад.
— Спасибо, — Мэтью не знал, что еще может сказать в ответ, поэтому добавил, — сэр.
Примерно через час после начала путешествия Мэтью услышал, как Хадсон и Камилла тихо переговариваются за складками парусины, однако слов он не разбирал. О чем бы они ни говорили, звучало это… серьезно. Затем складки ткани разошлись в стороны, и Камилла проникла в заднюю часть повозки, оставив парусину приоткрытой на несколько дюймов.
— Мне нужно кое-что сказать тебе, и я хочу, чтобы Хадсон тоже это услышал. — Она посмотрела на Мэтью очень внимательно. — Ты спрашивал, чем я занимаюсь в качестве охотницы на ведьм. Я сказала тебе, что делаю то же самое, что делал мой отец, его отец, отец его отца и многие до него. Но… это не совсем так. Я говорила тебе, что поймала трех ведьм, что тоже было не совсем правдой. Теперь я хочу рассказать тебе, почему правительство Испании поручило мне эту миссию и какие у меня были мотивы, чтобы согласиться.