— Нам нужно снова взять контроль над повозкой. Хорошо, что сейчас ночь, это нам на руку. Нужно действовать быстро. Так, Профессор, не двигайтесь. Узел развязывается.
— Нам нужно будет отвязать эту лошадь от повозки, — сказал Мэтью, поскольку все понимали, что животное будет замедлять их скорость.
— Нет, профессор, я не вижу в темноте и надеюсь, что Лупо тоже не видит, потому что, если он увидит, как мы хватаем Пагани, я подозреваю, что он нападет первым. Нужно достать пистолет, но, черт возьми, я не знаю, лежит ли он у Пагани за поясом, или под скамейкой.
Это означает, что одному из нас грозит участь быть застреленным, — подумал Мэтью. — Лупо наверняка носит с собой оружие. Остается лишь надеяться, что это не пистолет.
Остается надеяться. Эти мысли заставили его содрогнуться. Даже с освобожденными руками надежды было мало.
Хадсон судорожно размышлял, что делать, пока развязывал последний узел на веревке Фэлла. Его собственные пальцы были содраны почти до крови.
Когда веревки Профессора ослабли настолько, что он смог высвободиться, Хадсон тут же переключил внимание на Камиллу, оттолкнул Мэтью в сторону и снова принялся за работу, развязывая еще несколько тугих узлов.
Она чувствовала его нерешительность, но кто мог его винить? Она понятия не имела, каким будет следующий шаг.
— Мы выберемся, — подбодрила она.
— Мы выбирались и из худшего. Не так ли, Мэтью? — улыбнулся Хадсон.
Мэтью не был в этом так уж уверен, но сказал:
— Конечно.
Спереди, на мягком сиденье кучера черной лакированной карете, усталый Лоренцо размеренно правил лошадьми и мечтал о том, чтобы его ноющая спина и руки отдохнули. Он не осмеливался сказать об этом великому магистру и госпоже. Ему хорошо платили, и он был верен им до мозга костей. Правда ему было немного жаль своего друга Ивано. Он не осмеливался даже подумать об этом, но… возможно, великий магистр был опрометчив?
Впрочем, нет. Нельзя ставить под сомнение действие того, кто наделен абсолютной властью…
Его размышления внезапно оборвались, когда карета в темноте свернула за поворот, и передняя пара лошадей споткнулась, натянув поводья. Вторую пару отбросило в сторону от инерции, и одна из лошадей упала с пронзительным криком. Карета накренилась вправо так сильно, что Лоренцо чуть не упал со своего места.
Тревожный крик Марса слился с грохотом выстрела из-под правого заднего колеса.
Повозка, запряженная четверкой лошадей, врезалась в карету, прежде чем Пагани успел натянуть поводья, и животные потеряли равновесие: передние четыре попытались избежать столкновения, а задние врезались в них.
Повозка, как и карета, свернула вправо, прежде чем выровняться и остановиться под натянутыми поводьями Пагани, но напуганная упряжка повозки подпрыгивала и билась, а одна из лошадей даже лягнула другую.
Лупо тут же ударил каблуками по бокам своего коня и поскакал вокруг повозки, чтобы помочь своему хозяину и хозяйке.
В суматохе Хадсон заметил путь к отступлению.
— Беги! — крикнул он Мэтью, который без колебаний спрыгнул с повозки мимо лошади Ивано, которая в волнении брыкалась и лягалась. Он побежал к лесу справа от дороги, а Профессор перелез через повозку, проскочил мимо лошади, едва не получив удар копытом в голову, и бросился за Мэтью.
Хадсон еще не закончил освобождать Камиллу, поэтому поднял ее на плечи так же, как раненного солдата. Повернувшись, он услышал, как с треском разошлись складки парусины.
— Stanno scappando![43]— крикнул Пагани достаточно громко, чтобы разбудить мертвых под водянистыми сводами Венеции, и Хадсон почувствовал, как дуло пистолета уперлось ему в спину. — No, no, signori, — сказал Пагани с уверенностью человека, держащего заряженное кремневое ружье со взведенным курком, — voi non andate da nessuna parte![44]
Хадсон ничего не понял, но подумал, что они с Камиллой никуда не уходят. Но что до Мэтью и Профессора…
— Мэтью, уходите! Не дайте им себя схватить! — закричал он изо всех сил. За это ему достался сильный удар кулаком по затылку, от которого у него в глазах заплясали звезды. Что ж, по крайней мере, это была не пуля в почку.
Он снял Камиллу с плеча и постарался улыбнуться ей, хотя дуло пистолета все еще было направлено ему в спину. Она улыбнулась ему в ответ, хотя ее глаза были влажными от страха, поцеловала его в губы и сказала:
— Вместе будет лучше, — что, как он понял, означало «либо в жизни, либо в смерти». И он согласился.
Марс и Венера вышли из кареты. Лоренцо установил упоры и побежал назад с ножом в руке, реагируя на крик Пагани. Лупо спешился, и в свете масляных ламп они увидели колючие кусты, виноградные лозы и ветки деревьев, которые были разбросаны поперек дороги и свисали над колесами.
— Ты знаешь, кто это сделал, — сказала Венера. — Священник и человек без рук. Антонио Нунция. Это должен быть он.
Раздался еще один крик — на этот раз от Лоренцо:
— Молодой англичанин и старик сбежали!
И не было ясно, в какую сторону они помчались.
Марс с пылающим лицом повернулся и крикнул:
— Я знаю, что вы слышите меня! Вернитесь, или мы убьем мужчину и женщину прямо здесь и зальем все их кровью! — Он повернулся к Лупо и сказал на родном языке: — Выбери направление и отправляйся их искать. Я пошлю Лоренцо в противоположную сторону.
Рука в черной перчатке поднялась и указала направо, после чего человек-волк подошел к своей лошади, развязал седельную сумку и достал маленький топор.
В пятидесяти ярдах от них Мэтью и Профессор Фэлл лежали на животе в подлеске и травах в густом сосновом лесу, спускавшемся в овраг. Услышав угрозу, Фэлл мягко и бесстрастно сказал:
— Он блефует. Он их не убьет.
— Вы можете быть в этом уверены?
— Я же сказал тебе, я хорошо знаком с этими методами. Им нужна информация. Хадсон и Камилла слишком ценны, чтобы их убивать. Пока что.
Мэтью подумал, что Скараманги могут и не убить остальных, а вот начать пытать их могут запросто. Ему было невыносимо думать о Хадсоне Грейтхаузе с шестью оставшимися пальцами или без носа. Еще сложнее было представить в таком виде Камиллу. Но… что делать? Вернуться и снова оказаться в плену? Хадсон велел ему уходить, несмотря ни на что. Он не сказал этого Профессору, но… вот они здесь, два беглеца на грани помешательства.
Профессор споткнулся о выступающий корень и упал, Мэтью остановился, чтобы помочь ему подняться, и теперь они лежали, набираясь сил, чтобы снова побежать.
Но куда?
Лес рано или поздно может привести их только к мертвой деревне Паппано.
Мэтью поднял голову и сквозь верхушки деревьев увидел, как с юга над почти полной серебряной луной плывут облака, как будто каждую секунду тьма и свет наступали друг на друга и боролись. С этого места он не видел дороги, но прекрасно знал, что их будут искать.
Кто пойдет по левой стороне дороги, а кто по правой?
Фэллу пришла в голову та же мысль, что и ему.
— Мы должны двигаться, — сказал он.
— Я не могу их оставить.
— Дорогой мальчик, — произнес Профессор ледяным голосом, — ты уже оставил их. Поступай как знаешь, но я ухожу.
Он больше не медлил. Встав, он, пригибаясь, начал спускаться в овраг.
Мэтью спросил себя, есть ли у него выбор. Ответа не было. Но, посмотрев в сторону дороги, он увидел, как сквозь деревья что-то сверкнуло, словно металл, отразивший лунный свет.
Не став терять времени, Мэтью двинулся вниз по склону вслед за Профессором.
Глава двадцать первая
Под серебристым лунным светом и быстро проносящимися по небу облаками где-то в лесу ухнула сова. Ей вторила другая, сидящая где-то вдалеке отсюда.
Две фигуры пробирались сквозь колючие кусты и травы, а первобытный лес стал для них храмом выживания.
Мэтью время от времени останавливался у ствола дуба или сосны, оглядывался и выискивал движение или отблеск луны на металлической волчьей маске, но пока ничего не замечал. Они с Профессором Фэллом двигались в неизвестном направлении, желая убраться как можно дальше от дороги и держась в чернильно-черных тенях. Кто бы мог подумать, что эти двое когда-либо станут беглецами-попутчиками? Пару лет назад Мэтью ни за что бы в это не поверил, а теперь…
Примерно через двадцать минут Фэлл опустился на землю, прислонившись к огромному дубу, раскинувшему ветви так, что они переплетались с другими деревьями на высоте шестидесяти футов.
— Мне нужно отдохнуть, — сказал он сдавленным голосом. Мэтью присел рядом с ним. — Чертовы ублюдки, — сплюнул Профессор.
Мэтью не мог с этим не согласиться, но предпочел промолчать, чтобы не тратить силы на лишние разговоры. Его разум лихорадочно пытался решить проблему, которую, казалось, невозможно было разрешить. Он понятия не имел, каким образом вырвать Хадсона и Камиллу из лап Скарамангов. От непрестанного бега прохладной итальянской ночью Мэтью весь покрылся потом. В голове продолжала стучать одна единственная мысль: «Как спасти Хадсона и Камиллу от ужасных пыток?».
Ситуация осложнялась тем, что они с Профессором находились в лесу, бог знает, как далеко от ближайшей деревни и понятия не имели, куда именно везут Хадсона и Камиллу. Мэтью не знал, что случилось на дороге. Очевидно, что-то заставило упряжку Скарамангов споткнуться, а затем повозка чуть не врезалась в карету. Что бы там ни случилось, люди Скарамангов все еще рыскали где-то поблизости. Или же они предпочли уехать? В таком случае они прекратили поиски в темноте. Но, возможно, с утра их возобновят. Какова вероятность, что это случится? Мэтью сомневался в этом. Вряд ли Скараманги решат, что молодой англичанин и «дедушка» представляют для них особую ценность. Они наверняка считают, что эти двое уже обречены.