Скараманга издал мучительный крик и, глядя на Мэтью, поднял пистолет, чтобы размозжить ему голову.
Зеркало, покрытое трещинами, ударило Марса. Позади него стоял Профессор Дантон Идрис Фэлл, который двигался вперед с зеркалом, как со столом на кухне Валериани. Он использовал его одновременно в качестве щита и тарана. Когда он, пошатываясь, добрался к отверстию в каменной голове Левиафана, Мэтью на миг увидел зрелище, которое запомнил на всю оставшуюся жизнь. Он знал, что всегда будет стараться забыть его.
Из темного, еще не разбитого куска зеркала высунулся коготь цвета первобытного болота и оторвал Скараманге лицо, а затем исчез за один удар злого сердца. Мышцы на обнаженном черепе задрожали и задергались, глаза вылезли из кровавых орбит… а затем Скараманга, зеркало и Профессор Фэлл полетели вниз.
Ветер завывал. Волны шумели, разбиваясь о скалы.
Вот и все.
Мэтью долго сидел на полу. Его сознание то угасало, то возвращалось. Он обхватил себя руками и долго раскачивался взад-вперед, словно в бреду.
— Я в порядке, — услышал он собственный голос. В ответ раздался лишь пронзительный вой ветра.
— Я в порядке, — повторил он. Ему хотелось и смеяться, и плакать, но он боялся сделать хоть что-то из этого, потому что боялся больше никогда не прийти в себя.
— Я в порядке, — сказал он в третий раз.
Лишь теперь он понял, что это правда.
Сколько времени прошло, прежде чем он подполз к трещине в камнях и посмотрел вниз? Он не знал.
В сером утреннем свете все еще бушевала буря. Белые волны с зелеными прожилками разбивались о чудовищные скалы острова в семидесяти футах внизу. От Скараманги, зеркала и Профессора не осталось и следа. Их выбросило на скалы, а тела, похоже, унесло вместе с зеркалом в пучину моря.
Мэтью сомневался, что кто-то мог выжить после такого падения.
Он долго лежал на животе, глядя вдаль. Его голова и плечо пульсировали от боли.
Скараманга мертв. Зеркала больше нет. Профессор… тоже погиб.
Мэтью казалось странно ироничным, что человек, столько лет изучавший жизнь морских обитателей, исчез именно в морской пучине.
Он перевернулся на спину и некоторое время лежал, глядя в потолок Левиафана, пока не потерял сознание или не провалился в сон — к счастью, без сновидений.
Когда он очнулся, свет стал бледнее, а ветер и дождь утихли. Глядя на воду, Мэтью увидел, что волны почти успокоились, хоть и все еще пенились. Солнце было ярким пятном на сером небе, и Мэтью прикинул, что сейчас около восьми часов. Он ощупал голову и почувствовал большую шишку, которая зверски болела. Заставив себя снова посмотреть на пол, он не увидел ничего, что могло бы остаться от человеческого лица. На камнях не было ни крови, ни плоти… единственные кровавые пятна явно остались тут от кровавой раны на боку Профессора. Так видел ли он взаправду тот коготь, или все было лишь следствием удара по голове?
Мэтью подполз к краю и снова выглянул наружу, щурясь от яркого света. Ни тел, ни зеркала не было видно. Серебро мерцало на волнах, пока солнце пыталось прожечь дыру в облаках.
Не позволив себе вновь впасть в забытье, Мэтью подполз к тому месту, где рядом с нарисованной мелом печатью лежал «Малый Ключ Соломона». Это была редкая книга, но в мире существовало пугающе много других ее экземпляров. Был ли смысл уничтожать один лишь этот?
Мэтью подумал, что да. Подобрав книгу и с трудом поднявшись на ноги, он выдрал все страницы. Потом он разорвал темно-коричневый переплет и развеял куски по ветру.
Книга демонов — хотя бы этот ее проклятый экземпляр — тоже исчезла.
В пылу схватки Мэтью уронил и разбил фонарь, масло вытекло, и пламя давно погасло. Это было скверно, учитывая, что даже утром лестницу Левиафана окутывала тьма. Мэтью нужно было спуститься так, чтобы не разбиться насмерть. Пришлось некоторое время собираться с духом и приходить в себя. Прежде чем начать спуск, он потрудился стереть начертанную мелом сигилу, чтобы и от нее не осталось и следа.
Маленькое распятие Фэлла он забрал с собой.
Спуститься вниз удалось без происшествий. Выйдя под теплый легкий дождь, Мэтью заметил, что лодки тоже не было. Но он мог различить грот-мачту и парус, плывущие примерно в сотне ярдов к северу.
До берега четверть мили. Сможет ли он дождаться, пока рыбак услышит его крики?
Мэтью начал работать над оставшейся петлей на старой двери Левиафана. Она не поддавалась, но, упорно и целенаправленно работая, он все-таки оторвал ее. Затем, преодолевая себя, он протащил дверь мимо скал на северной стороне острова, вошел в воду, положил дверь перед собой, забрался на нее, как мог, и поплыл к берегу.
Он бросил самодельный плот, когда в четвертый раз проверил глубину и обнаружил под ногами камни. Затем он побрел вверх по волнам, мимо других лодок, которые все еще были там пришвартованы, остановился, чтобы вылить воду из ботинок, и пошел через деревню. На дороге он увидел черную лакированную карету и конную упряжку там, где ее оставили. Пагани и Бракки нигде не было видно.
Мэтью порылся в кармане и нащупал мешочек с золотыми монетами Менегетти, а также черный ключ, который остался у него после беспорядков в поместье. В другом кармане он нащупал распятие.
Хадсон и Камилла. Ему придется вернуться за ними. Было ли это безумием? Да, но необходимым безумием. Он был не в состоянии управлять упряжкой, к тому же дорога отняла бы у него весь световой день. Он мог бы сесть на берегу и подождать, пока снова не почувствует себя почти живым, но на это не было времени. Если он отключится по дороге, так тому и быть.
Забравшись на место кучера, он увидел над крышами деревни залив. Лучи солнца снова заиграли серебром на воде, и Мэтью отчетливо разглядел голову и плечи Левиафана. Он мог бы простоять еще несколько столетий, и никто из проходящих мимо никогда бы не узнал, что произошло в этом круглом куполе.
Мэтью и сам едва ли знал, что произошло.
Профессор Фэлл отправился на поиски своего сына… куда-то.
Марс Скараманга присоединился к своей сестре… где-то. Мэтью не был уверен, что это красивое место. Если бы кто-то действительно верил в Преисподнюю, то Скараманги запросто нашли бы там свое место: столетие за столетием они обсуждали бы причуды пыток с демоническими королями, графами, маркизами и герцогами.
А зеркало?
Если бы оно уцелело после столкновения со скалами и позже приплыло к берегу или попало в рыбацкую сеть, то его подложка могла бы использоваться для хранения настоящего зеркала… подаренного рыбаком своей жене или дочери. Стекло должно было разбиться на тысячи осколков. Мэтью очень хотелось в это верить. Оно не должно было больше никому не навредить, если только крабы, угри, креветки и ужасные сардины не умели читать заклинания под водой. Можно сказать, что мир в безопасности от вторжения тварей из по-настоящему темных глубин.
— Гип-гип! — вяло воскликнул Мэтью. Лошади Скарамангов не понимали по-английски, но подчинились твердой воле молодого человека, выполнявшую последнюю миссию на этой земле.
Глава двадцать восьмая
В синих сумерках Мэтью поднял черный ключ.
Сегодня у ворот был только один человек, и Мэтью его не узнал. Коренастый мужчина был вооружен пистолетом, а на поясе висел меч в ножнах. Он задал какой-то вопрос, но Мэтью ничего не понял.
— Я англичанин. Мне нужна Эдетта, — сказал он.
Похоже, охранник Скарамангов был озадачен. Он стоял, потирая бородатый подбородок, разглядывая красивую лакированную карету позади Мэтью. Молчание затягивалось. При виде черного ключа охраннику оставалось только открыть ворота, следуя правилам, и Мэтью оказался на территории виллы Семейства Скорпиона. Его, как и в прошлый раз, обыскали на предмет оружия. Нашли только мешочек с монетами и распятие, которые без особого интереса вернули владельцу.
Мэтью отметил, что на этот раз за ним никто не следил, пока он шел к вилле по подъездной дорожке. Один охранник чистил ствол своего кремниевого пистолета и без подозрения взглянул на посетителя, когда тот подошел. Мэтью почувствовал, что тут явно что-то изменилось. Это чувство усилилось, когда он постучал в дверь и обнаружил ее приоткрытой.
Он вошел в дом. Ступая осторожно, он прислушивался к каждому звуку справа и слева в комнатах, через которые проходил. На пути ему никто не встретился.
Мэтью добрался до роскошной гостиной в задней части дома. Там его встретила Эдетта в длинном сиреневом кафтане. Она сидела перед каким-то уродливым коричневым столом и наливала себе бокал вина из полупустой бутылки. Заметив чужое присутствие, она подняла бокал в его сторону и сделала глоток.
— Хозяин мертв? — спросила она, допив вино.
— Да.
— Ты убил его?
— Нет.
— А Бракка и Пагани? Где они?
— Понятия не имею.
Эдетта сделала еще один глоток.
— Ты вернулся в карете хозяина? — спросила она.
— Да, — кивнул Мэтью. — Я хочу увезти отсюда своих друзей.
Экономка криво улыбнулась.
— Их нет. Мне сказали, что большой человек убил Лупо. Никогда не думала, что такое возможно. Знаешь, я никогда не видела его лица. Мне сказали, он был почти красавцем.
Мэтью не понравилось, как прозвучало «их нет».
— Вы знаете, где мои друзья? — спросил он.
— Ты не знаешь, где Бракка и Пагани, а я не знаю, где большой мужчина и женщина. — Эдетта прикрыла один глаз. — Но вот, что я тебе скажу: мне, на самом деле, все равно.
— Догадываюсь. Что здесь произошло?
— Неужели ты не понимаешь? Госпожа мертва, Лупо мертв, хозяин в ярости умчался в своей карете. Никто не знал, куда он направлялся. Теперь ты говоришь, что он тоже мертв. Ты приехал на его карете, так что, видимо, ты не лжешь. Когда остальные услышат это, они поймут, что охранять больше некого. Как и мне больше не для кого хранить этот дом. Весь этот прекрасный дом… что с ним будет?