Хадсон открыл затуманенные налитые кровью глаза и сел, разгребая сено в волосах.
— Какого черта? — проворчал он.
— Действительно, — ответил Мэтью, с трудом сдерживая переполнявшую его радость, — на паромах встречаешь самых странных людей.
— Мэтью! — воскликнул Хадсон. Камилла тут же села, широко распахнув глаза. — Боже мой, мальчик! Что с тобой случилось? — Он огляделся и нахмурился. — Где Профессор?
— Насчет «что произошло» — это долгая история. Профессора Фэлла больше нет в живых. Но я так понимаю, у вас было не менее интересное приключение с Лупо. Как тебе удалось… ох… ты ранен? — Он только сейчас заметил, что левая рука Хадсона покоилась на перевязи.
— Лупо постарался, — кивнул Хадсон. — А как ты об этом узнал?
— Разговаривал с экономкой.
— Что?
— Мы видели, как вы с Профессором уезжали в карете Скарамангов, — сказала Камилла.
— Карета-то вон, но да черт с ней, — махнул здоровой рукой Хадсон, заметив уже знакомое проклятое транспортное средство. — Боже мой, Мэтью! Как тебе удалось сбежать?
— И что случилось со Скарамангами? — спросила Камилла.
— Мы скоро причалим, поэтому я предлагаю нам пообедать и выпить. Много. Мне понадобятся крепкие напитки. А еще нам всем стоит купить новую одежду, потому что лично от моей разит за версту. Деньги не проблема, спасибо Оттавио Менегетти.
— Что? — снова ошеломленно переспросил Хадсон.
— Менегетти мертв. Профессор убил его. Что до Скарамангов, то я оставлю эту тему для таверны. Я хочу знать, как вам двоим удалось убраться с виллы и попасть сюда. О, кстати! — Его вдруг осенило. — Камилла, что значит «Sia fortunato»? Это как-то связано с тем, что мне должно повезти?
— Не совсем так, — покачала головой Камилла. — Это пожелание удачи.
— Вот как. — Мэтью кивнул. Возможно, это и не было благословением от телохранителя опасных преступников. Но эту фразу определенно стоило написать на стене дома номер семь по Стоун-Стрит, когда он вернется в Нью-Йорк… к Берри. К будущему, которое казалось ему дорогой, полной сияющего смысла.
Он отвернулся от Хадсона и Камиллы, потому что у него чуть не подкосились ноги, а на глаза навернулись слезы.
А затем последовал вопрос, который должен был рано или поздно прозвучать. Его задала Камилла.
— А что насчет зеркала?
Глава двадцать девятая
— Судя по тому, что сказал Арканджело и что собирался рассказать Валериани, я предположил, что зеркало спрятано на маяке, — сказал Мэтью и сделал паузу, чтобы отпить безупречного крепкого яблочного сидра. — Итак… после того, что случилось с Венерой, Марс потребовал, чтобы мы отвезли его туда. Он был обескуражен смертью сестры и отчаянно понадеялся, что зеркало сможет ее вернуть. — Мэтью пожал плечами. — Но из этого ничего не вышло.
— Ты так много умалчиваешь, что мне хочется швырнуть тебя в этот камин, — буркнул Хадсон.
Неподалеку от их столика в серокаменном очаге, украшенным львиными головами, горело тихое пламя.
Они сидели перед тарелками с ростбифом, ломтиками ветчины, зеленой фасоли, жареным картофелем и кукурузой в сливочном соусе. Таверна называлась «I Cantori Gioiosi», что Камилла расшифровала как «Радостные певцы».
— Так ты говоришь, что и Скараманга, и Профессор погибли на этом маяке. Как это случилось? — подтолкнул его Хадсон. — И зеркало. Вы нашли его или нет?
Мэтью бросил быстрый взгляд на Камиллу, сидевшую справа от Хадсона. На ее лице читалось затаенное ожидание.
— Нашли, — тихо ответил Мэтью.
— И? — нетерпеливо кивнул Хадсон.
Мэтью обратился к Камилле.
— Тебя интересовала… природа зла. Насколько я понял, ты хотела знать, существует ли мир за пределами земли. Может ли этот мир побуждать людей совершать злые поступки, которые для кого-то действительно являются злом, а для других — частью жизни или же просто… развлечением. Я так понимаю, ты хотела знать, существует ли на самом деле ад, да?
Камилла кивнула.
— Ты хотела знать это, потому что твой отец верил в ад, колдовство и чародейство, и что его твердая вера привела его к разрушению той деревни. Если бы ты сама увидела ад, то посчитала бы часть его веры правдивой и не считала бы Себастьяна таким бесчестным и бесстыдным, каким ты его считала до сих пор. Верно?
— Верно, — нетерпеливо пробормотала Камилла.
— Ты должна знать, — продолжил Мэтью, — что природа зла обсуждалась с древних времен. И будет обсуждаться еще сотни лет. Я думаю, ответа на вопрос о том, что такое зло, никогда не найдется, как не найдется ответа и на то, почему некоторые люди творят его, не задумываясь. Влияет ли на этих людей сатана? Никто не может сказать этого наверняка… по крайней мере, в нашем мире. Твое правительство называет тебя охотницей на ведьм, хотя, по факту, ты ею не являешься. Ты — не твой отец, и его мотивов у тебя нет. Я назвал бы тебя охотницей за правдой. И с этого момента самое важное — найти собственную правду в жизни.
Хадсон обнял Камиллу здоровой рукой. После третьей выпитой кружки эля его щеки порозовели.
— Прекрасная речь, Шекспир, — хмыкнул он. — Ты так юлишь, потому что из зеркала действительно что-то вышло, не так ли?
Мэтью поколебался.
— Ну… оно…
— Довольно, — прервала Камилла. Она сделала глоток из своей кружки с сидром и какое-то время мертвым взглядом смотрела на небольшой огонек в очаге. — Когда я приехала в Альгеро, — сказала она, — мне нужно было точно знать правду. Но… могло ли визуальное доказательство существования ада действительно оправдать поступки моего отца, который казнил невинных людей? Может быть, в той деревне кто-то и вправду служил сатане, а мой отец, сам того не зная, стал частью их замысла. Теперь… мне не нужно его оправдывать. Мне нужно… просто принять правду. Он был таким, каким был. Делал и хорошее, и плохое. Для этого мне не нужны доказательства существования ада. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Мэтью и подумал, что в этой таверне, должно быть, водятся ангелы, ведь он почти видел, как Камилла освобождается от груза прошлого, и вокруг нее начинает роиться свет.
— Хорошо, — проворчал Хадсон, — но что насчет Скараманги и Профессора? Они оба мертвы? И где сейчас зеркало? А книга?
— Оба мертвы. Я бы сказал, что Профессор спас мне жизнь. Что до зеркала… оно разбилось с помощью этого. — Он достал из кармана железное распятие и положил его на стол. — Затем оно упало на камни и исчезло вместе с Профессором и Скарамангой. Я испытал дьявольское наслаждение, разорвав книгу на части и выбросив ее в море.
— Черт! — выплюнул Хадсон.
Он уже рассказал Мэтью их собственную часть истории о том, как они прошли несколько миль от виллы и, измученные жаждой, добрались до ближайшей фермы. Пожилые мужчина и женщина с радостью дали им воды и немного куриного бульона, а также позволили переночевать в амбаре. На следующее утро они отвезли их на повозке в дом доктора Ровиго в Мирано, где Хадсону вправили сломанную руку. Доктору они сказали, что были атакованы бандой разбойников, ограбивших их и измучивших. За это в утешение им подарили целую корзину кукурузы, за что Хадсон и Камилла были очень благодарны. Доктор Ровиго посчитал такое поведение разбойников настоящим оскорблением итальянского гостеприимства.
— А чем вы занимаетесь, сэр? — спросил доктор, обращаясь к Камилле и глядя на крупного мужчину с синяками.
Хадсон замешкался, и Камилла заговорила.
— В Англии он профессиональный боец. Боксер. Здесь мы хотели договориться о его участии в международном состязании, которое состоится в Венеции следующей весной.
— Ого! — воскликнул доктор. — Ну, думаю, к этому моменту ваша рука будет в полном порядке. Обязательно поприсутствую на этому поединке! А какое у вас боевое имя? Такое же у всех борцов есть, да?
Камилла перевела, и Хадсон понял, что ему даже не нужно ничего придумать.
— Миротворец, — ответил он.
— Ничего себе! Полагаю, когда вы бросаете противника на лопатки, вы кричите: «мир!», не так ли?
— Именно так.
— Боже, упаси меня от мира, в котором столько драк.
Хадсон был с ним согласен.
Ровиго привел Миротворца и его даму в таверну в Мирано и представил их толпе горожан, которые очень обрадовались и оживились из-за предстоящего профессионального боя. В конце концов, это была земля гладиаторов. Правый бицепс и кулак Хадсона никогда в жизни не подвергались такому количеству прикосновений. Ходили разговоры о том, чтобы пригласить мэра на бокал вина с почетными гостями, но тот, к удаче Хадсона и Камиллы, не смог прийти. Тем не менее, их чествовали весь день, и это все продолжалось и продолжалось, потому что местные жители хотели послушать о жизни в Англии.
Возвращаетесь в Местре и сядете там на паром до Венеции? О, Миротворец, наш Серджио Бонакотткатеро каждый день проезжает мимо со своей повозкой с сеном! Он садится на этот паром! Мы выйдем на улицу поприветствовать его, а вы и ваша дама сможете поехать с Серджио!
Хадсону и Камилле даже не хотелось покидать это место. Но они решились.
— Нам нужно еще кое-что обсудить, — отважился Мэтью, откусив кусочек восхитительного ростбифа. Слава богу, здесь не было сушеных сардин! — Что мы собираемся сказать Сантьяго и де Кастро?
— Хм… — протянул Хадсон, потерев подбородок.
— Нам придется рассказать об Андрадо и солдатах, — сказала Камилла.
— Это просто, — кивнул Хадсон. — Мы оказались посреди боевых действий. Андрадо и остальные были убиты. Мне сломали руку, когда один из голландских солдат ударил меня прикладом мушкета. Блэк и Профессор умерли в том же бою… если ты, конечно, уверен, что Фэлл действительно мертв.
— Он был ранен в бок и выпал с огромной высоты прямо на скалы или в воду, — пожал плечами Мэтью. — Я полагаю, что его время в этом мире закончилось, и странно, но… я буду скучать по нему. Во всяком случае, по тому, кем он стал. Пожалуй, это к лучшему.