Вскоре на место Березина был назначен его человек, и Тайная канцелярия зажила обычной жизнью.
А к весне Россия осталась без императора.
На одном из военных смотров из толпы зевак в его карету метнули бомбу, Павел был тяжело ранен и через час скончался во дворце, не приходя в сознание.
Россия погрузилась в трехдневный траур.
Высший же свет и столичное чиновничество были рады настолько, что за эти дни в столице не осталось ни одной бутылки шампанского.
Отпевание и погребение усопшего прошли в Петропавловском соборе, при участии всех членов Святейшего Синода во главе с митрополитом Санкт-Петербургским Амвросием.
После этого состоялось восшествие на престол старшего сына Павла, Александра.
Взращенный при интеллектуальном дворе своей бабки Екатерины Великой воспитателями Фредериком Сезаром Лагарпом и Николаем Ивановичем Салтыковым, он с детства впитал в себя гуманистические принципы Руссо, традиции русской аристократии, душевную любовь к человечеству и практическую заботу о ближнем.
Некоторое время цесаревич проходил военную службу в Гатчинских войсках, сформированных его отцом, и к моменту описываемых событий был военным губернатором Санкт-Петербурга, шефом гвардейского Семеновского полка и командующим столичной дивизией. Помимо этого, председательствовал в военном парламенте и заседал в Сенате и Государственном Совете.
В своем первом широко обнародованном манифесте новый Император принял на себя обязательство управлять народом «по законам и по сердцу своей премудрой бабки», для чего окружил себя разделяющими его взгляды передовыми людьми того времени, в числе которых были князь Чарторыйский, а также графы Строганов, Кочубей и Новосильцев.
Далее Александр I вернул на службу всех ранее уволенных Павлом, снял запрет на ввоз различных товаров и продуктов в Россию (в том числе книг и музыкальных нот), объявил амнистию беглецам и восстановил дворянские выборы.
А затем, памятуя о заслугах Морева и команды «Левиафана» перед Россией и не веря в организацию ими заговора, решил все исправить.
Для этого пригласил к себе вышеназванных единомышленников, из которых уже был создан «негласный кабинет» и сообщил им о своем мнении.
Первым высказался Новосильцев, имевший отношение к флоту:
— Благодаря адмиралу Мореву и его команде, держава имеет небывалую мощь и процветание. И я полагаю, нужно сделать все, дабы они вернулись.
— Безусловно — поддержал его искушенный в дипломатии Кочубей. — В противном случае это чревато для нас невосполнимой потерей.
Аналогично высказались и Чарторыйский со Строгановым, после чего возник вопрос, где могут быть гости из будущего.
— Полагаю, то может знать адмирал Грейг, — высказал предположение Строганов. — Они были весьма дружны с Моревым.
— Или генерал-губернатор Мельгунов, — добавил Кочубей. — Сведений о появлении «Левиафана» в Европе нет. Как в воду канул.
Грейг незамедлительно был вызван во дворец и спустя час предстал перед «кабинетом». Он снова командовал Кронштадским портом и ревностно исполнял свои обязанности.
— Рад видеть тебя Самуил Карлович, — тепло приветствовал его Александр. — Присаживайся.
— Здравствуйте, ваше величество, — с достоинством поклонился старый адмирал и сел на предложенное ему место.
— Вот, думаем, как разыскать адмирала Морева и вернуть его в отечество, — обвел рукой присутствующих император. — С ним и его офицерами поступили несправедливо.
— Несправедливо, — согласился Грейг. — И я так думаю.
— А коль думаешь, подскажи, где нам искать «Левиафан» и его команду.
— Я бы на его месте отплыл в Новый Свет, — чуть помолчав, ответил Грейг. — И основал там колонию.
— Почему?
— А дабы никому не служить и быть вольным как ветер.
— Да ты, Самуил Карлович, вольтерианец, — улыбнулись присутствующие. — Так уж и никому?
— Разве что Господу Богу. И никому боле.
— И каким путем они могли пойти? — Александр взглянул на висящую на стене карту. — Твое мнение?
— Только через северные моря, так ближе.
— И по пути Охотск, — поддержал Грейга Кочубей. — Для пополнения запасов.
— Ну что же, Самуил Карлович, — встал со своего места император. — Послужи отечеству еще раз, отправляйся в экспедицию и найди русских аргонавтов.
— Слушаюсь, ваше величество, — с готовностью поднялся адмирал.
Александр широко зашагал по кабинету.
— Вручишь Мореву мое письмо, — остановился у широкого окна. — С предложением вернуться в отечество.
— А если он не пожелает? — осведомился Грейг. — Мои действия?
— Пусть останется союзником России. Она перед ним в долгу.
В первых числах мая, снаряженный в экспедицию «Презент» под командованием Грейга, разведя пары, вышел из Кронштадта.
Кроме письма императора, у адмирала имелось и второе, для Круглова, от его любящей жены Сашеньки. Неведомыми путями она узнала о цели экспедиции и сообщала мужу о рождении у них двойняшек.
Пройдя Северным морским путем, к лету «Презент» достиг Охотска и, ознаменовав свое прибытие громом пушек, бросил якорь на его рейде.
Якоби встретил посланца императора с искренним радушием, и, после сытного обеда, они уединились в кабинете.
По-военному краткий Грейг сразу же перешел к делу, и генерал-губернатор рассказал ему, что «Левиафан» с «Аскольдом» заходили в Охотск для пополнения запасов.
— И они сообщили вам, что оставили службу? — раскуривая трубку, поинтересовался адмирал.
— Да, — был ответ. — А также причины.
— И при всем этом вы выполнили просьбу адмирала Морева?
— Выполнил, как всякий порядочный человек.
— Вы поступили благородно, Иван Варфоломеевич, — пыхнул душистой «латакией» Грейг, — и куда они отправились?
— Александр Иванович решил основать колонию в Канаде, оставаясь союзниками России, и мы с Шелиховым дали ему людей. Это в общих интересах.
— Безусловно, — качнул головой Грейг. — Через пару дней я иду в Канаду.
Глава 4Закат Владычицы морей
Выйдя из Гудзонова пролива в открытый океан, «Аскольд» оставил слева по борту мыс Фарвель, и, попав в полосу пассатов, двинулся дальше под парусами.
— Уголь следует экономить, — наблюдая с мостика за работой марсовых, сказал помощнику Ларин.
— Безусловно, — ответил тот и отдал приказ о выполнении очередного маневра.
В вантах тоньше запел ветер, за кормой искрилась кильватерная струя.
Рядом с офицерами, глядя вдаль, с невозмутимым видом стоял вождь Медвежье Плечо.
— Ну, как тебе океан, сахем?[34] — спросил по-английски капитан 2 ранга. — Нравится?
— Большая вода, — величаво кивнул тот. — Много.
— Очень много, — переглянулись командир с помощником и весело рассмеялись. Они были в родной стихии.
На подходе к Ирландии, в Северном море, фрегат выдержал сильный шторм и спустя сутки, запустив машину, вошел в устье Темзы.
Она широко несла свои воды к морю и была главной водной артерией страны.
Вниз по течению плавно скользили парусные суда, вверх — барки, берега были укреплены защитными дамбами и застроены бесчисленными пристанями и портовыми сооружениями.
От одного из них в сторону фрегата направился шестивесельный баркас, с сидящими на корме двумя людьми в форменных мундирах.
— Таможенный офицер и лоцман, — глядя на них в бинокль, сказал помощнику Ларин. — Алексей Иванович, застопорите ход и приготовьте трап с левого борта.
В бытность мичманом капитану 2 ранга приходилось бывать в Лондоне, и он знал особенности плавания по Темзе.
Через несколько минут баркас пристал к трапу, люди в мундирах ловко забрались на борт, поочередно ступили на палубу и представились.
— Старший офицер Таможенной службы его величества короля Георга, майор Прайс, — приложив два пальца к треуголке, сказал первый.
— Лоцман Савидж, — энергично проделал то же второй.
Судя по лицам, оба были несказанно удивлены движением корабля против течения и дымившими на нем трубами, но виду не подали. Сказалось английское воспитание.
— Командир русского фрегата «Аскольд» капитан 2 ранга Ларин, — козырнул в свою очередь Андрей Владимирович. — А это ирокезский вождь Медвежье Плечо и мой помощник лейтенант Врангель, — отрекомендовал он, стоящих рядом.
— Какова цель вашего прибытия? — поинтересовался Прайс, косясь на здоровенного индейца.
— У меня письмо для его величества короля Георга, — последовал ответ, и англичане переглянулись. Небывалое поражение Турции было у всех на слуху, и появление русского корабля тревожило.
— В таком случае я сопровожу вас вместе с лоцманом до пристани, — сказал Прайс. — Там вам надлежит бросить якорь и ждать. Я доложу о прибытии.
— Как вам будет угодно, — склонил голову Ларин. — Прошу всех на мостик.
После этого фрегат снова возобновил движение и, пользуясь указаниями Савиджа, последовал по фарватеру.
Спустя полчаса он отшвартовался у одной из пристаней, где стояло не меньше десятка парусников, на берег был подан трап, и там сразу же собралась толпа зевак, поглазеть на невиданное судно.
Порекомендовав Ларину выставить караул, Прайс в сопровождении лоцмана сошел на берег для доклада и быстрым шагом направился к одному из портовых зданий, над которым гордо развевался «Юнион Джек».[35] Вскоре оттуда в сторону города резво покатил закрытый фаэтон.
— Хорошо у них налажена служба, — констатировал Ларин. — Алексей Иванович, обеспечьте стояночную вахту.
Когда склянки пробили полдень, на причал, гремя колесами по булыжнику, въехала запряженная четверкой лошадей карета, из которой выбрался высокий представительный джентльмен, в сопровождении морского офицера.
— А вот и гости, идем встречать, — сбил с погона невидимую пушинку Ларин и первым шагнул к трапу.
Джентльмен оказался вторым лордом Адмиралтейства Майклом Фриром, а офицер — его личным секретарем.