После взаимных приветствий гости были приглашены в командирский салон, и капитан 2 ранга, не вдаваясь в подробности, сообщил им цель визита.
— Насколько я понял, сэр, письмо королю от вашего императора? — пристально глядя на него, осведомился лорд.
— Нет, сэр, — последовал ответ, — от вице-адмирала Морева.
Фрир с секретарем переглянулись, и их лица вытянулись.
В связи с известными событиями, имя Морева было широко известно в Европе, и по этому поводу ходили самые невероятные слухи. Более того, в Уайтхолле[36] уже знали о нахождении «Левиафана» в Канаде, что вызвало немалое беспокойство.
— Ваша просьба будет немедленно доложена его величеству, капитан — после минутного молчания произнес лорд. — А пока прошу воспользоваться нашим гостеприимством.
После этого высокопоставленная чета покинула корабль, а чуть позже пристань взяли под охрану морские пехотинцы.
— Вот тебе и гостеприимство, — улыбнулся Ларин. — Чисто английское.
— Инглизи, — процедил Медвежье Плечо. — Хитрые, как лисы…
Внук Георга II, старший сын Фредерика Льюиса, принца Уэльского, умершего при жизни отца в 1751 году, двенадцатилетний принц Георг сам стал принцем Уэльским, а после смерти деда в 1760 году вступил на престол. Он был первым монархом Ганноверской династии, родившимся в Великобритании и, в отличие от отца, деда и прадеда, для него английский язык был родным.
Ко времени описываемых событий Георга III преследовала цепь неудач в войнах с американскими колониями и Францией, углублялся его конфликт с парламентом, а в стране нарастало всеобщее недовольство. Усугублялось все и припадками наследственной порфирии,[37] во время которых король впадал в безумие.
Доклад Первого лорда Адмиралтейства о прибытии в Лондон корабля с письмом от русского адмирала изрядно озадачил короля, и он призвал к себе советников.
Ими выступили срочно прибывшие в Виндзорский замок Первый лорд Адмиралтейства Ричард Хау и премьер-министр Соединенного королевства Уильям Питт младший. Оба изрядно поднаторели на своих поприщах и пользовались доверием Георга.
— И так, что нам ожидать от этого визита? — поинтересовался, уединившись вместе с ними в рабочем кабинете, монарх.
— Я полагаю, русский адмирал желает предложить нам свои услуги, — высказался первым сэр Ричард. — По моим сведениям, он отказался служить русскому императору, что нам весьма на руку.
— Я того же мнения, — поддержал адмирала премьер-министр. — И с его помощью мы смогли бы решить свои главные проблемы.
— Вы имеете в виду североамериканские колонии и войну с Францией?
— Именно, сир, — энергично кивнул париком Пит младший.
— Но стоит ли доверять варвару? Я слышал, русские очень коварны.
— Не стоит, сир, — саркастически улыбнулся Первый лорд. — Но главное — заполучить его в свои руки.
— М-м-м, — закатил глаза монарх и задумался.
А спустя двое суток была назначена аудиенция.
Неведомыми путями слух о желании знаменитого адмирала отдать свою шпагу Владычице морей, распространился в высших кругах, и многие испросили разрешения при сем присутствовать.
Георг, как говорится, был в ударе и милостиво согласился.
Когда церемониймейстер доложил о прибытии Ларина и дверь тронного зала распахнулась, многочисленная знать с интересом воззрилась на командира «Аскольда» и сопровождавшего его ирокезского вождя. Здесь, помимо прочих, были все лорды Адмиралтейства, Уильям Питт младший, несколько английских пэров из парламента, а также послы иностранных государств.
Ларин по такому случаю облачился в парадный, со всеми регалиями и золотым кортиком, мундир, а Медвежье Плечо — в полагающиеся вождю атрибуты.
Ослепленные ярким светом висящих под сводами хрустальных люстр и блеском усыпанных бриллиантами сановничьих одежд, они на секунду остановились, а затем решительно зашагали по ковровой дорожке к трону.
Сидящий на нем монарх приосанился и гордо обозрел зал.
В пяти метрах от трона посланники встали, и Ларин сделал легкий полупоклон, а Медвежье Плечо приложил к груди руку, после чего капитан 2 ранга испросил разрешение зачитать письмо.
— Да, — милостиво кивнул Георг, и присутствующие навострили уши.
Первые строки, с почтительными высказываниями в монарший адрес, достигли желаемого эффекта, и Первый лорд с премьером значительно переглянулись.
— Вот видите, мы были правы, — наклонился к Питту младшему сэр Ричард. — Русский медведь изъявляет свою покорность.
Однако то, что последовало дальше, произвело эффект разорвавшейся бомбы.
Лица присутствующих вытянулись, в воздухе наступила гробовая тишина, а одна из блестящих дам упала в обморок.
Ларин же, закончив чтение, вновь поклонился, передал свиток в руки королевского секретаря и застыл в ожидании ответа.
Между тем зал оправился от первого потрясения, в нем возник недовольный ропот, и десятки глаз с ненавистью и страхом, уставились на посланцев.
— Грязные варвары… дикари… в Тауэр[38] их! — раздались сразу несколько голосов.
И тогда в дело вступил Медвежье Плечо.
Выпрямившись во весь свой громадный рост и сложив на груди руки, он презрительно оглядел знать, и все притихли.
— Мой народ жил на земле предков по своим законам, — обращаясь сразу ко всем, сказал он. — Когда первые из вас приплыли к нам по Большой воде, они были приняты как братья. Мы разрешили вам охотиться в прериях и лесах, ловить рыбу в реках и озерах. Однако вам этого показалось мало. Вы прислали солдат, стали захватывать наши земли, жечь селения и безжалостно уничтожать индейцев. Действуя коварно, как лисы, вы пригласили на переговоры и убили наших лучших вождей — Понтиака, Опечанканау, Белоглазого Делавара и многих других. Теперь наше терпение иссякло. Хуг! Я все сказал.
Когда последние слова вождя затихли под сводами, в зале снова повисла тишина и все воззрились на Георга.
Тот сидел с багровым лицом, у него начинался очередной припадок.
На этом аудиенция была завершена, посланников сопроводили из дворца, и им было приказано ждать ответа.
В томительном ожидании прошло двое суток.
А утром третьих на фрегат прибыл Первый лорд Адмиралтейства с секретарем и напыщенно потребовал оставить пределы Соединенного королевства.
— Это и есть ответ? — поинтересовался Ларин.
— Именно, сэр. И прошу не мешкать.
Развели пары, на борт снова поднялся лоцман и зазвенели смычки якоря.
А когда, спустившись по Темзе вниз, его отправили на берег и «Аскольд» вышел в открытый океан, на горизонте возник строй судов.
— Десять вымпелов, — сказал, глядя на них в бинокль, Врангель. — Английские двухпалубники[39] и фрегаты.
— И идут курсом на нас, — пробормотал, взяв бинокль, Ларин. — В машине, убавить обороты!
Приблизившись, корабли перестроились в линию, преграждая «Аскольду» путь и с находящегося в центре, под флагом контр-адмирала, была спущена шлюпка.
Спустя четверть часа с нее на борт русского корабля поднялся английский коммандер и от имени адмирала сообщил, что «Аскольд» арестован и должен следовать в Портсмуд.
— Такова воля короля, — сказал он. И убыл.
— Королевская воля — это хорошо. — Ларин проводил взглядом удаляющуюся шлюпку. — Только у нас своя. Алексей Иванович, приготовить корабль к бою!
На фрегате засвистели дудки боцманматов,[40] команда разбежалась по своим местам и корабль, набирая ход, пошел прежним курсом.
В то же мгновение флагман окутался дымом, вздрогнул, и с него грянул бортовой залп. Ядра с визгом пронеслись над надстройкой, в корме кто-то закричал, и «Аскольд» открыл ответный огонь.
Море вокруг закипело, воздух содрогался от грохота сотен орудий, к небу взлетали обломки мачт с горящими на них парусами.
Проносясь впритирку с тонущим флагманом, «Аскольд» всадил несколько снарядов в борт соседнего фрегата и оказался за кормой вражеских судов.
— Может вернемся и утопим всех? — глядя назад, размазал по лицу копоть Врангель.
— С них довольно, — был ответ, и Ларин приказал следовать дальше.
Для русского корабля бой тоже не прошел бесследно — ядрами убило трех комендоров и ранило боцмана, а в носу, в районе якорного клюза, зияла рваная пробоина.
На следующие сутки, затерявшись в океане, всех погибших зашили в парусину и с почестями предали воде, после чего, дав прощальный гудок, навсегда с ними простились.
По возвращении в базу Ларин доложил Мореву о неудаче переговоров, попытке англичан захватить фрегат и морском бое.
— Благодарю за службу, Андрей Владимирович, — нахмурился адмирал. — Этого и следовало ожидать. Дайте команде три дня отдыха.
Весть о случившемся вызвала бурную реакцию моряков, и на следующее утро, после подъема флага, его посетила целая делегация.
Представляли ее Лобанов, с Мыльниковым и Корунским, а от младших офицеров Ксенженко, Абрамов и Хмельницкий.
— Александр Иванович, — сказал помощник, когда адмирал предложил всем сесть. — Мы бы хотели знать, что вы обо всем этом думаете?
— То же что и вы, — был ответ. — Нас понуждают к военным действиям.
— И каковы они будут?
— Как было решено на военном совете, Михаил Иванович. Локальными.
— И чего мы достигнем, товарищ адмирал? — вступил в разговор Мыльников. — Судя по тому, что случилось, Англия не откажется от своих притязаний на Канаду и развяжет с нами полномасштабную войну на ее территории.
— И что вы предлагаете? — обвел взглядом офицеров Морев.
— Нанести упреждающий удар, ракетный, — жестко сказал Корунский, и все выжидательно уставились на адмирала.
— Это общее мнение? — сказал в наступившей тишине Морев.
— Точно так, — встал со своего места Лобанов. — Общее.