— Вы опять чем-то недовольны? — спросила задумавшегося супруга Лил, собирая с кровати листы бумаги.
— Нет, я просто удивляюсь многогранности вашей личности, — возразил маркиз, следя за её действиями. — Так любить детей и животных, так легко сходиться с людьми, нравиться практически всем без исключения. И так поступить с Ральфом… Ведь он тоже любил и умел рисовать.
Лилиана замерла, не поднимая головы. Что ей было на это ответить?
— Он не меньше вас любил детей, хотя и не мог их иметь, а вы вменили ему это в вину, — продолжал Виктор.
Лил вздрогнула и глухо спросила:
— Откуда вы знаете, что я говорила?
— Можно подумать вы не догадываетесь? — усмешка маркиза показалась девушке горькой. — Иногда мне кажется, что лучше бы я этого не знал.
— Вы никогда не поверите в моё раскаяние? — прошептала она, по-прежнему не поднимая головы.
— А как я могу в него поверить? Вы недолго оплакивали моего брата. Ваша тётушка не скрывала большой радости, когда я стал настаивать на устаревшем праве левирата. Вы тоже не возражали, примчались по первому же зову. В вашем гардеробе не оказалось ни одного чёрного платья. Вы скачете и веселитесь, позабыв обо всём. Единственное, что кажется странным в вашем поведении, так это, как вы реагируете на мои прикосновения, словно девственница. Хотя последнее лишь подтверждает то, что вы прекрасная актриса.
Лил почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Слова маркиза были как ушат холодной воды. Виктор был не прав, она очень плохая актриса. Её поведение совершенно не соответствует роли, которую ей навязала Мариана. Но обидно и больно было не от этого. С какого-то времени ей стало небезразлично, что о ней думает её муж. Сможет ли она выдержать год его ледяного презрения? Сможет ли довести начатое до конца?
— Идёмте. Нас ждут гости.
— Идите, я догоню вас, — стараясь сдержать вызванную слезами дрожь в голосе, попросила Лил.
— Нет. Мы спустимся вниз вместе, как положено любящим супругам, — возразил Виктор, подошёл к девушке вплотную и, приподняв её лицо за подбородок, заставил посмотреть на себя. — Вы плачете? Это ещё интересно почему?
— Соринка в глаз попала, — как можно правдивее соврала Лил.
— Сразу в оба? — нахмурился Виктор. — Ваше нервное состояние, скорее всего, вызвано болезнью. Не зря я приказал вам сидеть в комнате. Правда, вместо того, чтобы отдыхать, вы развлекаете гостей.
— Кажется, вы хотели спуститься вниз, — сделала шаг назад девушка.
— Умойтесь. Я подожду вас, — приказал маркиз.
Когда супруги вошли в гостиную, многие заметили, что маркиза выглядит грустнее, чем обычно. После чая Ревьер предложил развеселить хозяйку дома стихотворными экспромтами. У него самого, кроме как кусты-хвосты, леса-моря, коза-гроза ничего не получалось.
— Необходимо предложить тему, — пришёл на помощь другу барон Леской.
— Любовь, — тут же откликнулась Изабелла. — Это неистощимая тема для фантазии и красивых сравнений. Виктор, когда-то вы были таким искусным стихоплётом. Докажите нам, что вы не утратили свой дар.
Сегодня вечером на маркизе Лакруа было розовое платье из воздушного муслина с маленькими рукавами-фонариками, полностью оголявшими её руки, и с глубоким декольте. Густо надушенная девушка хотела походить на благоухающую розу, но имела гораздо большее сходство с пышным безе.
Графини Дебро, все трое, горячо поддержали предложение Изабеллы, с воодушевлением порываясь участвовать.
— Может быть, ты и начнёшь, Изабелла, — подначил кузину Дэрек.
— С удовольствием, — воскликнула та, на мгновение задумалась и принялась декламировать:
— Лёд и пламя в моей душе,
На вас глядя, я не в себе.
Вы пленили с первого взгляда,
Но я этому вовсе не рада.
Графини Дебро смущённо захихикали.
— Очень смело, — заметил Нейтон. — Давайте, каждый будет продолжать это стихотворение, посмотрим, что выйдет.
— Тогда будет логично, если продолжит кто-нибудь из мужчин, как ответ, — поддержал идею Ревьер.
— Вот ты и продолжай, — усмехнулся Виктор.
— Хорошо, — Айрон вскочил на ноги:
— Ты прекрасна, спору нет.
Вот и весь тебе ответ.
Мало, кто смог удержаться от смеха. Лил поспешила прийти маркизу на выручку:
— Ваши слова для меня ободрение,
Только они не прогонят сомнения.
Тайна меж нами стоит как стена,
Нас разлучила навеки она.
— О, стихи будут про несчастную любовь, — протянул граф Шевер. — Позвольте я попробую:
— Сквозь стену вашего непонимания
Не достучаться, не дозваться.
Прошу хоть капельку внимания,
Прошу со мною вас остаться.
Раздались хлопки.
— Чудесно!
— Прелестно!
— Кто следующий?
— Ванесса, попробуйте вы, — вдруг предложил Айрон. Увидев, что девушка смутилась, он попытался её подбодрить: — Хуже, чем у меня, у вас всё равно не получится.
— Мы с вами, как луна и солнце,
Нам вместе никогда не быть.
И будет лучше, если вскоре
Вы сможете меня забыть.
— Ванесса?! — удивилась графиня Милтори. — Я и не подозревала, что ты умеешь слагать стихи.
— Ответ! Дамы и господа, нужен ответ, — довольно захлопал в ладоши маркиз Ревьер.
— А если в сторону отбросить все сомнения
Условности и строгий этикет?
Вы — женщина, а я — мужчина.
Важнее истины на целом свете нет.
— Узнаю своего племянника. Браво, Виктор! Мне нравится, — воскликнул Нейтон. — Кто осмелиться продолжить после такого?
— Я женщина, а вы мужчина…, - начала, было, Изабелла и осеклась.
— Вы женщина, мужчина я, — пошутил граф Доросский, за что тут же словил гневный взгляд маркизы.
— Всё этим сказано, друзья, — поспешила примирить их Лил. — По-моему, получилось неплохое стихотворение. Правда, грустное, но вполне законченное.
— Настаиваю на счастливой концовке, — возразил маркиз Ревьер.
— У каждого она будет своей, милорд, — улыбнулась в ответ девушка. — Я предлагаю новую тему — море.
Идею поддержали, творческий процесс пошёл на новый виток. Ревьер опять смешил односложными рифмами и нелепыми сравнениями. Ванесса удивляла глубиной описания чувств. Графини Дебро всячески пыжились, пытаясь придумать рифму, но всё равно получались стихи в прозе. Лилиана хвалила их и за это, иногда помогая подобрать подходящие слова. Изабелла отмалчивалась.
Затем Лил предложила другую игру. Она выдавала желающим смешные темы для доклада, который необходимо было придумать и озвучить за очень короткое время. За упражнениями в остроумии и острословии вечер пролетел незаметно в удивительно тёплой и дружеской обстановке. Мужчины не торопились пересесть за карточный стол или перейти в бильярдную. Дамы не пускались, как обычно, в обсуждение придворных сплетен и около дворцовых слухов.
К ночи Лилиана вновь почувствовала себя неважно. Виктор был прав, она ещё недостаточно оправилась от болезни. Голову закружило от охватившего тело жара, пусть и не такого сильного, как предыдущей ночью, но довольно ощутимого, чтобы девушка начала изредка вздрагивать от озноба. Маркиз заметил, что жена притихла, а голубые глаза лихорадочно блестят. Извинившись перед гостями за необходимость лишить их общества прекрасной маркизы, Виктор предложил девушке руку и молча повёл в её комнату. У лестницы Лилиана остановилась, обернулась к Виктору и сказала:
— Возвращайтесь к гостям. Я хорошо знаю дорогу и вполне могу осилить её без вашей помощи.
— Вы уверены? — вместо заботы в голосе слышался лишь вежливый интерес.
— Да.
— Как знаете, — с бесстрастным выражением лица маркиз отвесил лёгкий поклон. — Спокойной ночи, Мариана. Я всё-таки подожду, пока вы подниметесь.
Лилиана уцепилась за перила и как можно увереннее двинулась вверх по лестнице. Виктор следил за каждым её движением, цепко подмечая, с каким трудом даётся маркизе столь быстрый подъём. Девушку же раздражала охватившая тело слабость. Она не привыкла чувствовать себя настолько обессиленной и беспомощной. Преодолев последнюю ступеньку, Лил оглянулась. Вик продолжал стоять и смотреть на неё. Не удержавшись, девушка шутливо помахала мужу рукой. Однако он не уходил. В полумраке холла не было видно выражения лица маркиза. Значит, она может придумать его сама, например то, чего нет и быть не может — тёплая улыбка и лукавый прищур серых глаз.
Глава 9
До окончания приёма маркиз вёл себя с Лилианой неизменно вежливо и холодно. Больше не заводил тяжёлых разговоров про Ральфа. Тяжёлых, потому что Лил не знала, что отвечать и как реагировать. Ни взглядом, ни намёком, ни прикосновением не покушался на неё, как на принадлежащую ему женщину. И готовился к отъезду на выставку лошадей в Пенуэл.
Гости начали разъезжаться, тепло прощаясь с хозяевами дома, особенно с хозяйкой. Одной из первых уехала Изабелла. Она дулась на Виктора за его равнодушие к её персоне. Следом за ней поместье покинул Нейтон, затаивший на невестку злую обиду. Пожалуй, эти двое были единственными, кто остался недоволен.
Очень долго Лил прощалась с Ванессой. Накануне вечером девушки никак не могли лечь спать, разговаривали и не могли наговориться.
— Начало положено. Маркиз Ревьер обратил на тебя внимание, теперь можно продолжить развивать его интерес. Но на твоём месте я бы огляделась вокруг и хорошенько подумала над выбором мужа, — глядя в окно, тихо произнесла Лилиана.
Девушки сидели в спальне маркизы, забравшись с ногами на кровать. Они не стали зажигать свечи, таинственно перешёптываясь в темноте. Полная луна была их третьей безмолвной собеседницей.
— Ты опять? Чем тебе Айрон не угодил? — возмутилась Ванесса.
— Айрон — хороший, но слишком ветреный.
— Так… И на кого ты предлагаешь мне обратить внимание?
— На Дэрека.
— На барона?!
— Разве для тебя так важен титул?
— Нет, нет. У меня просто язык не поворачивается назвать барона Дэреком, — искренне заверила Ванессса. — Титул для меня не имеет никакого значения. Вернее, имеет, но не настолько… Я запуталась…Почему Дэрек?