– Полилу-Лава построен на деревьях, что высоко – отсюда связь с левитантами. Большая половина хижин и подвесных мостов – созданиалы, отсюда связь с материализаторами. Защита мостов и укреплений выстроена из отражательных барьеров – связь с отражателями.
– В городе крупная коммуна кукловодов, из-за осенних набегов лесных ястребов, – вставила Доди. – Связь с кукловодами.
Чват уставился на четыре загнутых пальца.
– Телепаты, штурвалы, иллюзионисты и эфемеры, – выдохнула Доди, протирая уставшие глаза. – С ними связь неясна.
– Может среди подвесных мостов есть и иллюзорные. Шутки ради, – предположила Вера.
Доди глянула на свою помощницу.
– Вера, ты же левитант. Тебе приходилось бывать в городе-на-деревьях?
– Нет, я там никогда не была.
Не разгибая пальцев, Чват закрутил головой.
– Подвесные мосты – единственный способ передвижения по городу для тех жителей, кто не является левитантом. Поэтому иллюзорными они быть точно не могут.
– Я всего лишь предположила…
– Давайте обсудим другие места, – вклинилась Доди, расправляя нижнюю часть карты с южными округами. – Как мы уже решили, связь с левитантами – это высота. Вероятнее всего, осиное гнездо находится над землей. Да и само название «гнездо» нам может на это намекать.
– Либо на последнем этаже какого-нибудь заброшенного здания. Это тоже подходит под описание «высоко», – вставила Вера, взяв на палец новую ярко-розовую клейкую полоску.
Она притащила со своего рабочего стола цветастые стикеры и клеила их на карте, когда то или иное место подходило под описание осиного гнезда – это была ее, Веры, почетная роль в деле. После наклеивания, на стикере она выводила цифру – число ипостасей, связь с которыми имело обозначенное место.
– Округ Дюр, – задумчиво проговорила Доди, осматривая раскрытый кусок карты. – Кровавый карьер, долина пуха, фальшивые пещеры.
– Какая связь у всех этих мест с семью другими ипостасями?
– Кровавый карьер – популярное место у телепатов, – подчеркнул Чват. – На красном песке они медитируют, проводят обряды.
– Материализаторы часто используют песок карьера в качества прототипа для своих изобретений, – сказал Харш. Он отошел от бюро и принялся мерить шагами свой кабинет.
– Ставлю на «кровавом карьере» циферку три? – спустя минуту тишины уточнила Вера.
Все остальные кивнули, и девушка, вооружившись карандашом, пригнулась к карте. Но не успела она выписать тройку, как послышался слабый хруст.
– Эй, у вас карандаши бракованные! Уже третий по счету ломается.
– Это мои, – Чват подбежал к столу и забрал у нее сломанный карандаш. – Я начал упражняться в ипостаси, я материализатор. Раньше я… ну, не занимался ей. А теперь карандаши вон создаю. Пытаюсь… – Заметив, что все граффы смотрят на него, запинающегося, Чват в спешке замолчал и протянул Вере пучок других карандашей. – Вот, это заводские.
Вера, усмехнувшись, вынула из пучка длинный карандаш и благополучно вывела тройку, а Чват отошел к картотеке и постарался сделаться как можно более незаметней.
– Что на счет Клекота? – выдвинула следующее предположение Доди. – Город выстроен над озером, на высоком холме. И есть очевидная связь с иллюзионистами, их там каждый второй. – Лицо ее осветилось было, но тут же поникло. – Связи с эфемерами нет. В Клекоте сплошные лестницы, а мы, эфемеры, их избегаем.
– В Прифьювурге полно высоченных зданий, – выпрямившись, сказала Вера. – Даже с шестью этажами есть! Пилигримы могли обустроиться на одной из крыш, где есть чердак.
Харш остановился у картотеки.
– Чердак, да. – Он крутанул рукой, и одна из ячеек распахнулась. Крутанул второй раз, и из ячейки выпорхнула скрепленная стопка бумаг. Стопка пролетела расстояние до Харша и упала ему в руки. – Прошлогодний протокол с допроса Олли Плунецки, – пояснил он, открывая папку и просматривая текст. – Кукловод упомянул о чердаке, на котором его держали, когда похитили. На чердаке было слуховое окно.
– Не обязательно, что Олли Плунецки тогда держали в осином гнезде, – откликнулась Доди.
Сыщик поднял голову от бумаг.
– Может и принцессу они держат там, на этом чердаке, а не в осином гнезде?
Они снова зашли в тупик. В тот же самый, в какой заходили ежедневно. Никто из них не мог доказать, что поиск осиного гнезда – тот самый верный путь, который приведет полицию к дочери Короля. Быть может, они зря считают ипостаси и расклеивают на карте стикеры. Быть может, принцесса вовсе не в тайном убежище девяти пилигримов. Быть может, она где-то в ином месте, никак не связанном с их историей…
– Нам необходимо кофе. Четыре полных чашки, – протрубил Харш. Он небрежно кинул протокол прямо на раскрытую карту и вышел из кабинета.
Обрадованная скорым кофе Вера плюхнулась в кресло и скинула свои туфли на жесткий ковер.
– Может, будем отправлять дежурные группы в каждое хоть чуточку подходящее местечко?
– Тогда приготовься выплачивать эфемерам сверхурочные из собственного кармана, – ответила помощнице Доди. Она распахнула окно и вдохнула свежий вечерний воздух. – Нет, Вера, точки для штурма должны быть оправданы.
– А что на счет Безликой тюрьмы? – отозвался Чват, который единственный из всех до сих пор нависал над картой. Он убрал сваленный Харшем протокол и тыкнул пальцем в точку на севере, у Ложного моря.
– Не знаю, Чват, – устало ответила Доди.
– Вы были в Безликой тюрьме, детектив Парсо?
– Нет, не приходилось.
– Я тоже не был…
– Я была! – воскликнула Вера, и Доди с Чватом, опешив, уставились на нее. – Чего так смотрите? Подростком я была любознательным. До Безликой тюрьмы я летала вместе с подружкой. Полет над самым проклятым местом во всей Граффеории – чем не развлечение? К тому же мы хотели проверить, действительно ли тюрьма такая жуткая, как о ней говорят.
– И?
– Жуткая будь здоров! – Вера принялась накручивать на пальцы свои русые волосы. – Близко мы не подлетали, но даже на расстоянии у меня ноги немели от страха, когда я смотрела на те дыры в утесе. Ходят слухи, что пленники частенько сходят с ума и прыгают из этих дыр – в море. Их подхватывает течением и все. Развязка истории.
Из овального коридора вернулся Харш и твердо поставил на бюро поднос с четырьмя кружками.
– Спасибо вам, Ид. Очень вовремя.
Отойдя от окна, Доди потянулась за своей кружкой и случайно задела руку Харша. Тот вздрогнул и резко руку отдернул, сбив тем самым принесенный им поднос. Четыре порции горячего кофе опрокинулись на ковер, и четверо граффов наблюдали, как на жестком ворсе разрастается большое коричневое пятно.
– На удачу! – крикнула Вера.
Ни на кого толком не глядя, Харш опустился на ковер и начал собирать кружки, чудом не разбившиеся. Доди удивилась, ведь обычно Ид не опускался что-либо поднимать. Он всегда использовал дар штурвала.
– Мы сегодня до скольки? – зевнула Вера, подтягиваясь.
Харш молчал. Он скинул пустые кружки обратно на поднос и насуплено смотрел на пятно под ногами.
– Думаю, на сегодня мы закончили, – ответила Доди, избегая взглядом высокую фигуру рядом с собой. – Мы все устали, нужно отдохнуть. Завтра здесь в то же время.
Вера радостно запустила кулаком вверх, Чват послушно кивнул. Харш же подошел к вешалке, быстро натянул изумрудную шинель и направился к выходу.
– До завтра, – бросил он через плечо и скрылся в овальном коридоре. Чват направился следом, вежливо помахав девушкам напоследок. Когда они ушли, Вера поднялась с кресла.
– Какой же угрюмый у него кабинет, – зашептала она Доди, пока та протягивала через шею кожаный саквояж. – Ваш, госпожа Парсо, гораздо веселее. Струящиеся шторы, живопись… – Вера огляделась с кислым выражением. – А здесь ни штор, ни картин. Одна старая картотека, вид которой приводит к мыслям о веревке и мыле.
– У мужчин, как правило, вкусы несколько консервативней.
– Консервативней? Да здесь удавиться хочется!
Доди не удержалась от кроткой усмешки.
– Если у тебя когда-нибудь будет свой кабинет, Вера, сможешь украсить его по своему разумению, – обходя кабинет, сказала она, и уже в дверях до ее слуха донеслись мечтательные завывания ее помощницы:
– Поставлю в нем трюмо! С круглым зеркалом и мягким пуфом!
Вернувшись в маленькую квартиру на улице Средних дюн, Доди забралась на антресоль и поглубже закопалась в прохладном одеяле. Сейчас ей захотелось выкинуть из головы все мысли, очистить думающее пространство от полок, на которых вся рабочая информация уже не помещалась. Но стоило ей закрыть глаза, как в сознании тут же вспыхивали линии и координаты с карты королевства. Доди заерзала на кровати и закрутила головой, пытаясь увидеть пустоту, черную и мерцающую, ту самую, что предвещает крепкий благословенный сон. Она крепко зажмурилась, потом расслабилась. Надо же, почти получилось. Только на смену линиям и координатам пришел подол изумрудной шинели, скрывающийся за дверью.
Эфемер снова зажмурилась и подтянула колени.
Спать. Ей нужно поспать.
***
– Продуктивного вам дня, госпожа Парсо.
– Благодарю, господин Илс. И вам того же. Спина, помните о спине.
– Здравствуйте, Доди! Как пробежка? Камелии все цветут?
– Цветут и пахнут, Амма.
Следующее утро Доди начала с привычной телу пробежки. Прочистить голову, собраться с силами.
В кабинет Ида Харша она вошла раньше всех. Кофейное пятно с ковра никуда не делось, и карта их лежала на прежнем своем месте. Доди обошла палисандровое бюро, прошлась взглядом по печатной машинке, кнопки которой выцвели за долгие годы ведения протоколов. Тогда она и заметила ее, скрытую от посторонних глаз во внутренней части бюро. Рамку с фотографией. На фото Ид совсем молодой, его глаза широко распахнуты, а на лбу отсутствуют привычные хмурые складки. Парня обнимал мужчина постарше. Они оба улыбались, и Доди невольно улыбнулась им в ответ. «Это и есть его отчим».
Доди не знала, от чего тот погиб. Ид заикался однажды, в таверне «Бараний хвост», за пятой по счету кружкой пива, что отчим его погиб много лет назад при трагических обстоятельствах. Больше он ничего не говорил, а Доди никогда не выпытывала подробностей: не в ее правилах было лезть в чью-либо личную жизнь.