– Неужели ты доверяешь Олли Плунецки?
– Не доверяю я ему, – надулась она. – Но после прошлогодних событий, с тех пор как его обман раскрылся, репутация у колорадского жука кажется лучше, чем у Олли. Даже если он пойдет заявлять о чем-то, вряд ли его слова воспримут всерьез.
Август потер тыльной стороной ладони напряженный лоб.
– А ты не думала, что Нильс мог заложить в браслете послание… тебе? Ну, то есть… – Левитант замялся и отвел взгляд на мутные стекла оранжереи, надеясь, что Мира сама все поймет и ему не придется договаривать.
– Думала, – ответила она серьезно. – Но если послание личное, зачем прибегать к таким сложностям? Браслет, вода… Нильс мог написать мне анонимное письмо и кинуть его в почтовый ящик. Так гораздо проще. И не было бы риска, что послание я попросту не получу.
– Тоже верно, – согласился Август, хотя и не был уверен в находчивости Нильса. На месте Миры левитант не стал бы тратить время на разгадывание головоломки и попросту бы избавился от браслета. Однако Мира, несомненно, его позицию не разделяла.
– Сходишь к Олли Плунецки? Покажешь ему браслет?
– А если откажусь, ты снова кинешь в меня колючим букетом? – уточнил Август на всякий случай.
Она смерила его сердитым взглядом, от жара которого рубцы на его щеке зачесались.
– Ладно, схожу. Мое славное лицо мне еще пригодится. – Он улыбнулся. – На выходные я улечу к Верховному мысу вместе с лагерем кочевников-левитантов, а после наведаюсь к Олли.
Соблаговолив сменить гнев на милость, Мира сняла с запястья браслет и протянула его Августу.
– Спасибо. Буду тебе обязана.
Август взял холодный браслет и ощущение дежавю нахлынуло на него, да настолько внезапно, что перед глазами поплыло.
***
Он вновь стоял в галерее Мартовского дворца, в тени от света хрустальных люстр, чтобы избежать ненужного внимания гостей коврового приема. Рядом с ним стоял Нильс Кроунроул. Белая ливрея сидела на нем как смокинг сидел бы на утке. Сутулый, с черными как сажа волосами и орлиным взглядом, он еле сдерживался, чтобы не поставить на точеном лице Августа разноцветный фингал.
– Как ты смеешь, Ческоль…
– Не имею понятия, что ты здесь делаешь, Нильс, да мне и плевать. Но если ты хоть на метр приблизишься к Филиппу, или к Мире…
Нильс сильно тряхнул плечом, отцепляя от себя руку Августа.
– Будь спокоен, я здесь не за этим. Откуда мне было знать, что вы придете на ковровый прием?!
Август спешно обежал глазами галерею. Он увидел, как Филипп, Мира и Ирвелин подходят к одному из беседующих кружков в отдалении.
– Тогда молись, чтобы ни Филипп, ни Мира тебя не заметили. Иначе…
– Хватит мне угрожать, Ческоль. Возомнил себя блюстителем порядка? Для этого ты слишком безрассуден.
– О, честь называться безрассудным с некоторых пор принадлежит только тебе, Нильс.
– Тихо!
Мимо них проходила пара нарядных граффов, с наслаждением поглощавшая луковые тарталетки. Левитант и эфемер дождались, когда граффы отойдут подальше, и с новой силой сцепились в друг друга взаимно-неприязненными взглядами.
– Что стряслось, Нильс? Тебя выгнали из кружка по интересам?
– Не твое дело, Ческоль.
– Не мое, ты прав. Просто любопытно, что заставило тебя вырядиться морским коньком.
Эфемер дернулся, желая ударить Августа, но в тот же миг передумал. Однако его серые, стеклянные глаза продолжали держать левитанта на мушке.
– А ты что здесь делаешь, Ческоль? – вместо удара задал вопрос Нильс. – Ты дверью ошибся. Ковровый прием для особых гостей, а не для ряженых скоморохов.
«Чувство юмора? У Нильса появилось чувство юмора?»
– Сюда провел нас Филипп, – ответил Август, усмехнувшись. – У него есть проходные билеты.
Нильс задумался и оглянулся вполоборота, высматривая в толпе своего двоюродного брата.
– Не подходи к нему, Нильс. Слышишь меня?
Ответил эфемер с задержкой. Он опустил голову и приложил руку к богато выкроенному карману на белой ливрее.
– У меня есть условие, – хрипло сказал он. – Если ты согласишься его выполнить, я весь вечер буду избегать твоих друзей.
– Моих друзей? Да в кого же ты превратился?
– Ты согласен или нет? – настойчиво переспросил Нильс.
– Какое еще условие?
Откинув серебристый шов кармана, Нильс вынул оттуда элегантный браслет.
– Передай этот браслет Мире.
Август и бровью не повел.
– Ага, сейчас. Уже бегу.
Нильс окатил его тяжелым взглядом.
– Если ты не согласишься, тогда я сам подойду к ней и отдам браслет.
– Ты же не знал, что мы придем сюда. Что Мира придет. Почему же прихватил эту цацку?
– Хватит испытывать мое терпение, Ческоль. Ты передашь или я сам?
Решение пришло к Августу довольно быстро.
– Хорошо, так уж и быть. Передам, – ответил он, размышляя, какой из ближайших канав будет впору столь изысканное украшение.
– Даешь слово?
– Даю слово.
Нильс сощурил глаза и вдруг так явно напомнил левитанту Филиппа, который, по его давним подозрениям, со скептическим прищуром вышел уже из утробы. Август было решил, что Нильс не поверил ему, но через секунду эфемер уже протягивал руку. Август вытянул руку в ответ, и на его ладонь упала цепочка из гладких бусин.
***
И сейчас, стоя в восточному саду напротив Миры, Август вновь ощутил тот колкий холод. Упругая леска пружинила, разъединяя бусины и обратно их скрепляя. Левитант покрутил браслет в ладони и засунул его в карман джинс.
– Мне пора возвращаться к Фрою, – сказала Мира.
– Фрой где-то здесь? – удивился Август.
– Да, он ждет меня в западном саду у пруда.
– А почему он сюда не пришел?
– Настоял на том, чтобы к тебе я шла одна. – И тихим голосом добавила: – Мне кажется, он тебя побаивается.
В уголках рта левитанта появились насмешливые складки.
– Неужели?
Мира решила не отвечать. Она откинула светлые кудри назад, помахала ему и зашагала вдоль оранжереи к воротам.
«Ох, Фрой. Совсем не меня тебе стоит бояться», – думал Август, глядя на невысокую фигуру Миры, удаляющуюся в листве клена.
Глава 22. Полет на Верховный мыс
Августу повезло: уговаривать Паула взять его на Верховный мыс пришлось не долго. Распущенные дреды вождя творили чудеса похлеще ипостасей – даровали Паулу хорошее настроение и желание быть уступчивым. И что бы Август делал, будь у их вожака забранный хвост?!
Лететь на мыс условились в первые выходные августа. Закончив накануне отбеливать потолок птичьего дома, Август от распиравшего его предвкушения залетел в свою квартиру через окно и долго не мог уснуть, сжимая походный рюкзак в крепких объятиях. Серебристая вышивка в форме крыла приятно щекотала руку, а запах костра, который давно впитался в ткань рюкзака и уже не выветривался, наполнял мысли Августа сладостным предвкушением.
В пять утра кочевники-левитанты вместе встречали зарю – буйное зарево поднималось над Гибким мостом, пока граффы делились ожиданиями от предстоящего полета. Август разминал ноги. Ему не терпелось оставить свои тяжбы в столице и улететь.
– Летим строго на северо-восток! – прокричал Паул, когда на плотине собрались все кочевники. – Первые три часа под нами будет Узел, после – ориентируемся по кромке Крапивного озера. Герда, следи за своим братом.
– Помню я, – промычала Герда, стоя рядом с Кастолой, которая утрамбовывала в своем рюкзаке спальный мешок-грелку – излюбленное их лагерем изобретение кукловодов. Те привили мешку способность к нагреванию, и его температура круглые сутки не спускалась ниже 36,6. У Августа подобный тоже был сложен, незаменимая для путешественников Граффеории вещь.
– Ладно, господа кочевники. Пора. Вверх и вперед!
– Вверх и вперед! – выкрикнули остальные в ответ, в том числе и Август, который кричал громче всех. Их лагерный лозунг, предрекающий ни что иное, как славное путешествие.
Два десятка левитантов взметнулись в пробудившееся небо. Зеленые крыши домов стремительно удалялись под их порхающими ногами. С погодой им повезло: легкий ветерок теребил волосы, а вдалеке гуляли белоснежные облака. Как только левитанты подлетели к верхушкам деревьев на окраине, они выстроились в воздушную шеренгу. Во главе летел Паул, чьи дреды-макаронины были видны с самого конца шеренги, оттуда, где летели Август и Дзуфий.
– Ну что, видели в Крылатом Ущелье призраков грифонов? – полюбопытствовал Август у мальчика.
– Нет, – ответил он, поправляя съехавшие набок очки. – Видеть мы их не видели, но эта чаша, с интуицией которая, истошно визжала все то время, пока мы там находились. Заткнуть ее никак не получалось. Паул был очень зол. Ночью он пнул ее, орущую, прямо вниз ущелья. Чаша разбилась, визг прекратился, но мои уши до сих пор его слышат. Это нормально, как считаешь?
Август рассмеялся, но его смех поглотил ветер. Летевшая впереди Герда обернулась и тут же повернулась обратно. После встречи в «Вилья-Марципана» они больше не виделись. Август подозревал, что Герда держит на него обиду. Либо делает вид, что держит. Ну и пускай. Этот полет Август нарек для себя свободным от всяческих переживаний. Пожалуйста, обижайтесь, а сам он будет наслаждаться заслуженным приключением.
Под их ногами заворачивал свои дорожные петли Узел. Временами левитанты снижались, сверяясь с ветвями длинного тракта, после – снова поднимались на уровень облаков. По пути им встречались левитанты-одиночки, держащие путь на юг; и стаи птиц встречались, но Паул, заранее завидев их, уводил лагерь ниже, чтобы избежать столкновения.
Стоило показаться блестящим водам Крапивного озера, душа Августа запела, а когда они стали снижаться, по носу и горлу зациркулировал воздух, влажностью которого можно было напиться.
– Лагерь организуем здесь, – скомандовал Паул, когда последний из левитантов приземлился на устланное вереском поле. – Все добрались? Хорошо. Не забываем смотреть под ноги.
– В траве могут прятаться призраки грифонов? – улыбнулся Август.