Паул развернул сосредоточенное лицо.
– Змеи, Август.
Улыбка сошла с левитанта подобно морской волне с берега. Он в панике закрутил головой вокруг ног, в то время как остальные принялись разворачивать лагерь.
– Здесь водятся змеи?
– Да, – ответил ему Дзуфий, стоявший рядом. – Паул о них на третьем собрании говорил. Или на пятом…
– Он же хотел позвать сюда кукловода из Клекота, чтобы тот устроился неподалеку и бдил за местной живностью, – вспомнил Август.
– Хотел, но кукловод, с которым он договаривался, заболел ушной хворью. Придется нам справляться без него.
Что-то защекотило лодыжки Августа, и тот в страхе отпрыгнул.
Трава. Это всего лишь трава.
– Палатки ставим здесь! – крикнул Паул. – Отличный вид и безопасное расстояние от обрыва. Палатки размещаем полукругом, по центру – разводим костер. Ксавель и Егор – на вас ловля рыбы. Герда и Кастола – на вас сбор ароматных трав. Вдоль той тропинки я видел клевер.
Стоило Августу отойти чуть дальше от группы, командный голос Паула потонул в завываниях ветра. Левитант приблизился к обрыву, зубастая длань которого рассекала берег. Далеко внизу озерное полотно избороздила зеленоватая рябь. Слева, на пологом кусочке суши стоял одинокий страж этого места – красный маяк; у его основания беспечно грелись лягушки, а дальше по горизонту крутились птицы, их темные очертания.
Август поднял руки вверх, высоко-высоко, прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Левитантам попасть на Верховный мыс проще, чем граффам с другими ипостасями, поскольку южная его граница была отделена от суши цепочкой из игольчатых скал. Маленький островок на высоте, где небо было ближе, чем озеро. В такие моменты Август благодарил Белый аурум и дух, сидящий в нем, за возможность бывать в подобных местах. Диких и затаенных.
Днем кочевники занялись обустройством лагеря. После полудня Егор и Ксавель, парень с длинной бородой, которую он упрямо не отстригал вот уже второе десятилетие, залетели на мыс с охапкой карасей, а Герда и Кастола вернулись с тропы с букетом диких трав. Август поставил свою палатку, а следом помог и Дзуфию, вспотевшему под брезентом.
– Колья следует вставлять поглубже, Дзуф.
– Знаю, но почва тут больно твердая…
Август пнул по колышкам, зарывая их глубоко в землю, и натянул брезент. Следом он помог с палаткой и Герде, которая о помощи не просила. Он вызвался сам – в качестве мировой, и когда ее палатка встала надежно, она даже улыбнулась ему.
К вечеру рыбная похлебка кипела в трех котелках, рассеивая пряный аромат по всему скалистому побережью. Когда похлебка была готова, левитанты уселись вокруг костровища. Суп разливал сам Паул, напоминая каждому, кому он вручал дымящуюся миску, почаще смотреть под ноги. «Змеи. Помни про змей».
Август вдыхал смешанный аромат рыбы, костра и озера и прикидывал, существовал ли аромат восхитительней.
– Эту историю все знают! Давайте другую.
– Легенду о грифонах?
– Да нет, другую.
– О Рыжем Медведе и Кролике!
– Ее тоже рассказывали…
– Я не знаю истории о Рыжем Медведе и Кролике, – подал тихий голос Дзуфий.
– Вот, Дзуф не знает, – перекрывая голоса остальных, сказал Август и похлопал мальчика по плечу. – Кто за нее?
Над костром поднялись руки, Август насчитал одиннадцать пар.
– Большинство! – хлопнул в ладоши он и отложил пустую миску на землю. – Рассказываю. Только чур в этот раз без волчьих завываний.
Кто-то среди кочевников отвечал за еду, кто-то за пряности, а Август отвечал за всякого рода истории. Солнце близилось к горизонту, даруя странникам лучший в их жизни закат. Поближе подсев к согревающему огню, граффы принялись слушать.
– Жил на свете Рыжий Медведь, – начал Август, оглядывая всех граффов по кругу. – Он был тучным и медлительным, с гривой цвета застарелой ржавчины и взыскательными манерами. Рыжий Медведь, к его неудовольствию, приходился младшим сыном Короля, в то время как Кролик, его ловкая и прыгучая сестра, с куда более покладистыми манерами, приходилась старшим ребенком.
Когда Король был жив и счастливо правил, Рыжий Медведь заранее побеспокоился о престолонаследии. Заручившись поддержкой Герцога, такого же коварного плута, как и он сам, Рыжий Медведь отправил Кролика в качестве посланника на земли этого Герцога – осмотреть пшеничные поля да принять выплату дани. Кролик была доверчивой, она любила своего брата. Вдобавок, как и любой эфемер, она чтила дальнюю дорогу. Отправилась Кролик на земли Герцога, не подозревая о ловушке, подготовленной для нее.
Там ее и погубили. Яд, добавленный в приветственный кубок, исполнил волю Рыжего Медведя скоро, не успела Кролик и до покоев дойти. Молва же говорила – несчастный случай погубил Кролика. Долго горевал Король по смерти любимой дочери, да от горя и умер. Рыжий Медведь взошел на престол вслед за своим отцом, храня тайну исчезновения Кролика под семью дворцовыми замками.
– Вывод сей басни – никому нельзя доверять, даже младшему брату. Мотай себе на ус, Герда.
– Отвали, Ксавель, – рыкнула девушка, закидывая в костер горсть щепок.
– История эта, между прочим, правдива. Она о короле Люрже и о недокоролеве Люржен.
– Кастола, да будет тебе известно, что история эта родилась задолго до них, – просветил девушку Август.
– И все равно. Король Люрж ей вдохновился и убил собственную сестру. Всем известно, что Люржен умерла вовсе не из-за переохлаждения. Ее усопшее тело даже народу не показали. Отравили потому что, и кожа ее была вовсе не синей.
– Король Люрж любил сестру, он плакал дольше всех на ее похоронах. Мне бабушка рассказывала, а она там была, – отозвалась Герда, но Кастола была невозмутима:
– Плохая актерская игра.
– Обречь сестру на смерть ради власти. Ужасно, – отозвался Дзуфий еле слышно, а Август только весело плечами пожал.
– Рассказать следующую?
– А есть у тебя что-нибудь без предательств и страшных убийств? – спросила Герда.
Левитант ответил, подкидывая вверх одно из бревен и ловко его схватывая:
– Есть история, где один проныра-материализатор создал стальную пилу и по-неосторожности, во время создания зубчиков, отпилил себе четыре пальца.
– Август!
– Что? Материализатор же не умер. Всего лишь кровью истек.
– Предлагаю сменить рассказчика! – поднял руку Паул.
Левитанты загудели, подняв шум над засыпающим озером. Где-то вдалеке застрекотали цикады, вторя Кастоле, сменившей Августа в его роли.
С наступлением сумерек сильно похолодало и многие граффы разошлись по нагретым мешками-грелками палаткам. Август ушел в свою самым последним. Пока в костре догорало одинокое закопченное бревнышко, он лежал на спине и наблюдал за звездами, мелькающими во тьме.
Всю первую половину воскресенья левитанты летали над озером, опускали в холодную воду босые ноги, брызгались и хохотали, из раза в раз нарушая священное безмолвие Верховного мыса. В эти беспечные часы Август ощущал себя настолько счастливым, что совершенно забывал о бремени, которое ожидало его по возвращению в столицу. Но время шло, жестоко сменяя минуты на новые, и после трех часов по полудню левитанты засобирались в обратный путь.
– Здесь красиво, – со вздохом отозвался Дзуфий, глядя на чистое, свободное от облаков небо.
– Очень красиво, – вторил ему Август.
Его бы воля, он остался бы. Провел бы здесь всю следующую неделю, летая над озером и ловя карасей. Грелся бы на солнце, как те лягушки у красного маяка…
– Все готовы? – услышали они голос Паула.
Август опустил взгляд на распахнутый рюкзак, в котором все его вещи лежали вперемешку. Кулаком их утрамбовал, дернул молнией и откинул тяжелый рюкзак на плечо. Он уже намеривался взлететь, как его внимание привлек знакомый блеск. В траве лежал Мирин браслет – наверное, выпал при сборах. По прилету Август намеривался заглянуть к Олли Плунецки, вот и прихватил браслет с собой. «Да, других причин не было», – убедил он сам себя и поднял с травы браслет.
– Вверх и вперед! – крикнул Паул.
– Вверх и вперед! – откликнулись остальные.
На сей раз Август произнес их лозунг без прежнего энтузиазма. Он в последний раз окинул мыс печальным взглядом и поднялся ввысь, пуская тело по ветру.
Из-за серых туч, проглядывающихся на востоке, их процессия держалась западнее.
– Придется ориентироваться по лесу. Не отклоняемся, летим строго за мной!
Август и Дзуфий вновь замыкали процессию, а впереди летела Герда, постоянно на них оборачиваясь.
– Зря ты, Дзуф, на свою сестру наговариваешь. Она беспокоится о тебе. Вон, как часто оборачивается, – отметил Август.
– Это она на тебя смотрит, – пробурчал мальчик.
– Ну а я думаю, что на тебя.
Следующий час они летели молча. Герда стала оборачиваться куда реже, держась ближе к Кастоле: подруги умудрялись безостановочно шептаться даже в потоках ветра. Позади летевший Август смотрел на них и диву давался.
– Как они это делают? Плохо ведь слышно. И голосовые связки устают…
Повернув голову к Дзуфию, чтобы вместе посмеяться над всемогущими женскими сплетнями, Август резко затормозил. Рядом с ним никого не было. Он закрутил головой, от ветра заслезились глаза. Спустя миг он услышал крик.
– Август! Не могу набрать высоту… Август!
Левитант догадался посмотреть вниз – Дзуфий был уже далеко. Мальчик хватался руками за воздух, как утопающий за воду, беспомощно брыкался и, к ужасу Августа, падал.
– Расслабь ноги, не брыкай ими! – что было мочи заорал Август, устремившись за ним. – РАССЛАБЬ НОГИ! Дай ветру тебе помочь! ДЗУФ!
Август сомневался, что мальчик его слышал. Быстро крутанув головой, он посмотрел на процессию левитантов, которая удалялась в небесной дымке.
– Герда! ГЕРДА! СТОЙТЕ!
Никто его не слышал. Август отвернулся от них, продолжая лететь к падающему Дзуфию – ноги мальчика уже приближались к верхушкам сосен. Август пикировал, не замечая ничего вокруг, кроме падающей в лиственную пучину точки. Когда мальчик скрылся среди деревьев, Август кое-как подавил крик. Он выжимал из своей ипостаси всю скорость, всю направленную способность… Скоро его пальцы коснулись колючих иголок. Он полетел вдоль длинных стволов, и вдруг понял, что потерял Дзуфия из виду. Сосны, кустарники, везде, повсюду…