– Вы молодец, что наложили шину, Август. Но на колене уже виден довольно большой отек. Вы столкнулись с преградами на пути сюда?
– Пришлось отбиваться от стаи волков, – ответил женщине Август. Смотря на нее, он затылком ощущал присутствие Нильса, словно по комнате распылили едкий газ.
– Нижний лес небезопасен, – кивнула она, оглядывая колено. – Ох, нога у мальчика начала синеть…
– Позвольте мне взглянуть.
Услышав хрипловатый голос, Август непроизвольно дернулся.
– Вы врач? – спросила Флёра у Нильса.
– Нет, – ответил тот, продолжая стоять на том же месте. – Но первую помощь оказать способен. Если позволите, я мог бы…
– Не позволим, – отрезал Август, удерживая взгляд на отекшем колене. – Мы дождемся медсестру.
Флёра восприняла реакцию Августа как должное и кивнула ему, продолжая не замечать взаимной неприязни двух граффов.
– Может, уже пойдем?
Женщина с серыми волосами, о которой Август успел позабыть, окликнула Нильса. Волосы сильно закрывали ее лицо, но сходство было очевидным. Та же ровная полоса бровей. И круглая форма лица. И низкий рост. У выхода из хижины стояла сестра его давнего товарища Паама – Милдред Юнг. Материализатор у девяти пилигримов.
– Постой, – ответил ей Нильс и сделал шаг ближе к кушетке, обращаясь к Флёре: – Если нога у мальчика посинела, любая помощь может оказаться сейчас необходимой.
– Я сказал нет! Обойдемся без помощи самоучки. – Август посмотрел прямо на Нильса и едва сдержался, чтобы не пройтись кулаком по его жесткой челюсти. Августу было все равно, что тот здесь делал. Пусть валит отсюда, да поскорее.
Старая кушетка скрипнула, и Дзуфий, бледный как снег, слегка приподнялся на локтях:
– Почему ты, Август, решаешь за меня? Моя нога – мне и решать, чью помощь принимать.
– Дзуф, ты не понимаешь… – начал было Август, но мальчик упрямо его не слушал. Он повернул голову к Нильсу и вяло кивнул.
Нильс Кроунроул зашагал к ним, снимая с плеч серый плащ. Видя, как эфемер приближается, воображаемый едкий газ полностью заполонил разум Августа, мешая ему думать ясно. Левитанту захотелось толкнуть Нильса, или поставить подножку, или сбросить его с веревочного моста прямо в нижний лес на съедение волкам… да что угодно сделать, лишь бы тот не приближался к его другу.
Флёра отошла, уступая свое место Нильсу. Эфемер сел и закатал рукава черной рубашки. Пару минут он молча осматривал левую ногу мальчика. Заговорил он тогда, когда Август слишком громко прочистил горло.
– У мальчика вывих коленного сустава. Кость необходимо вправить. Чем раньше – тем лучше. Если мальчик позволит, я смогу сделать это сам.
Глаза Дзуфия, полуслепые без очков, округлились. Август хотел было дать отказ за него, и как можно грубее, однако мальчик его опередил:
– А вы справитесь?
– Справлюсь, – ответил Нильс. – Но будет больно. Ты должен быть к этому готов.
Мальчик и эфемер обменялись взглядами, от которых Август ощутил странный укол ревности. Он уставился на затылок Нильса, на его черные, находящиеся в беспорядке волосы, потом на его чуть согнутую шею, и вдруг представил, как здорово будет стиснуть руки прямо на ней, перекрыть доступ кислорода к легким…
– Я вполне готов, господин, – сказал Нильсу мальчик, заставив Августа опомниться от наваждения. Левитант кинулся к изголовью кушетки и почти что вскричал:
– Давай дождемся медсестру, Дзуф, прошу тебя!
В этот момент в хижину влетел один из сыновей Флёры, чуть не сбив с ног стоявшую в недовольной позе Милдред Юнг.
– В рюмочной медсестры нет, – сообщил он, пытаясь отдышаться. – А корзинный мастер говорит, что больше недели ее не видел.
– У вас есть телефон? – сразу спросил Август у взгрустнувшей Флёры, и та замотала головой.
– Телефон есть в хижине управляющего, она на самом верху многодуба.
– А телефонный справочник? – Женщина кивнула и бросилась открывать секретер, пока Август объяснялся с Дзуфием: – Я позвоню в столицу. Есть знакомый лекарь, на пенсии, он тоже левитант. Долетит до сюда за час…
– Кость нужно вправить, – перебил его Нильс. – И чем раньше это сделать, тем меньше будет неприятных последствий.
Август закатил глаза.
– Спасибо, а то с первого раза не понятно было. Нет, мы воспользуемся услугами настоящего врача.
Кушетка снова скрипнула.
– Я не маленький, Август, и вполне могу сам решить… Оценить последствия… – Дзуфий лег на подушки и шумно выдохнул. – Не знаю, как вас зовут, господин, но я готов принять вашу помощь.
– Меня зовут Нильс, – сказал эфемер так тихо, что услышали только они. Потом он повернулся к Флёре и быстро заговорил:
– Мне понадобится теплая вода, бинты, ножницы, кусок мыла и согревающая мазь. И что-нибудь крепкое из напитков. Для мальчика.
– Есть черничное вино.
– Подойдет.
Пока Флёра выгоняла своего сына из хижины и бегала из комнаты в комнату, Нильс подошел к Милдред, все еще стоявшей у выхода. Они перекинулась парой фраз, после чего Нильс отправился мыть руки под дождевым умывальником, а Милдред вышла на мосты, ожидать. Что же касалось Августа, то он подпирал коленями изголовье кушетки и наблюдал за действиями Нильса с нескрываемым опасением, однако спустя всего несколько минут он вынужден был признать, что ему еще не доводилось видеть Нильса настолько собранным. Эфемер молча принимал из рук Флёры необходимые для процесса вещи и укладывал их рядом с кушеткой на деревянный столик. Его обычная нервозность исчезла, а движения рук, когда-то дерзкие и импульсивные, превратились в движения умелого врачевателя.
– Налей мальчику вина, – сказал он Августу, указывая на пыльную бутылку.
Левитант намеривался уже возмутиться – с какой такой стати Нильс посмел приказывать ему? – но вовремя опомнился, глядя на утомленное от мучений лицо Дзуфия. Август откупорил бутыль, наполнил терпкой жидкостью стакан и поднес его к потрескавшимся губам мальчика.
– Выпей. Весь, – властным тоном сказал Нильс, точным движением разматывая жгуты и убирая из-под ноги палку.
Осушив стакан за пару слишком резких глотков, Дзуфий разошелся в кашле.
– Можно выражаться мягче, – негодовал Август, укладывая плечи мальчика обратно на подушки.
– Можно накладывать шину крепче, – ответил ему Нильс. – Будь она крепче, гематома не разошлась бы так скоро.
– Я – не лекарь.
– Ты – левитант. Ты обязан это уметь.
Стоявшая неподалеку Флёра переводила удивленный взгляд с одного своего гостя на другого, но деликатно сохраняла молчание. В груди Августа что-то вспыхнуло, и он еле заставил себя не вступать с Нильсом в спор.
Эфемер отдал жгуты и палку в руки Флёре и встретил встревоженный взгляд мальчика. Тот смотрел на него то ли с мольбой, то ли с ужасом.
– Подождем немного. И начнем, – объявил Нильс.
Августу и самому было не по себе. Он был бы не прочь сейчас выйти наружу вслед за Милдред Юнг, дабы избавить свою нервную систему от предстоящего потрясения, но ответственность за Дзуфа, которую он сам на себя возложил, не давала сделать ему и шагу. Он лишь с надеждой покосился на бутылку черничного вина, которую только что поставил на стол, но все та же пресловутая ответственность заставила его отвернуться. Сейчас ему необходимо сохранять свой рассудок трезвым.
Он остался стоять у изголовья и придерживать мальчишечьи плечи. Флёра, вся разрумяненная от волнения, застыла у секретера. Нильс же смотрел перед собой с невозмутимостью, которой прежде Август в нем никогда не видел. Что с ним стало? Что могло настолько его изменить?
– Начинаем, – сказал Нильс и с силой зажал травмированную ногу Дзуфия. Август даже не успел приготовиться. Следующее движение Нильса повлекло за собой хруст, мальчик вскрикнул и обручем выгнул спину. Август сдерживал его как мог, решив, что самое страшное уже позади, но новый хруст и последующий крик заставили его трусливо закрыть глаза. Пара мгновений левитанту понадобилось, чтобы открыть глаза и сомкнуть руки на дрожащих плечах. Крик постепенно стихал, преобразуясь в стон, и вскоре спина Дзуфия обмякла.
– Все позади, парень, – произнес Нильс. Отпустив ногу, он взял со столика мазь и принялся аккуратно наносить ее на колено.
Август тяжело выдохнул и облакотился на края кушетки.
– Не знаю как у тебя, Дзуф, а у меня имеется список претензий к твоей старшей сестре.
Никто не посмеялся. Мальчика била мелкая дрожь, и после слов Августа он отвернулся к стенке. Нильс неопределенно хмыкнул, продолжая смотреть строго туда, куда наносил мазь.
– Когда мальчику можно будет ходить? – отозвалась Флёра.
– Ему необходим покой. Хотя бы на день, – ответил Нильс. Он отложил мазь и взял свежий моток бинта.
– Мальчику повезло, что вы оказались здесь, господин.
Нильс кивнул и принялся забинтовывать колено. В отличие от Августа, он действовал быстро и слаженно, как паук сматывал в паутине застрявшую в ней муху. Накрепко зафиксировав колено в нужном положении, он отложил бинт и поднялся.
– Заимел таланты во врачевании? – спросил Август, наблюдая, как эфемер натягивал свой серый плащ.
Нильс обернулся. Его пронзительный взгляд уперся в левитанта.
– Я всегда это умел.
Они стояли друг напротив друга, двое давних соседа по Робеспьеровской. Образ первого был светлым, русые волосы его обрамляли добродушное лицо, хоть и искаженное в эту минуту молчаливым презрением. Образ же второго был темным, с бледной кожей и серыми распахнутыми глазами. Обычные признаки нервозности из его образа исчезли, вместо них сутулые плечи охватила решимость, словно спустя года эфемер наконец понял, кто он такой.
И тогда Август начал вспоминать. Патруф Кроунроул. Прадедушка Нильса и Филиппа, который удостоился титула барона за свои научные труды в области медицины. Насколько Август мог знать, среди других членов семьи Кроунроул врачей не было. Неужели именно Нильс, гадкий утенок их семьи, тот, кто мечтает отречься от имени, унаследовал таланты знаменитого прадеда?