– Вижу башню Утвар! – услышал он ее голос спереди.
Август обратил взгляд к горизонту. Густое полотно леса там обрывалось, и на смену подсвеченной солнцем зелени выходили подсвеченные солнцем каменные дома. Над домами проплывали редкие облака, которые смешались с другими левитантами, снующимися туда-сюда по столичному небу. Благословенная для Августа картина. Он даже готов был расплакаться, вот только он уже плакал от бьющего по его лицу ветра, и со слезами радости пришлось повременить.
– Снижаемся! – скомандовала Ограта.
Надо же, а он уже успел привыкнуть к приказам ее младшего величества. Как только услышал – тело тут же исполнило команду, направив плечи к земле.
***
Мартовский дворец пыхтел как давно закипевший чайник. Из парадных дверей выбегали люди, а другие люди забегали внутрь, но за ними кто-то снова выбегал, чудом не столкнувшись с теми, кто бежал им наперекор. Одним словом – суматоха.
– Нашлась! Принцесса Граффеории нашлась! – слышалось отовсюду.
Беготня творилась и внутри дворца. Двери стучали подобно трещеткам, отбивая почти что идеальные ритмы для воображаемой партии. Со всех углов раздавались звонки, голоса сменялись голосами. Служащий при дворце дрожащей рукой выписывал речь на клочке бумаги, которую ему предстояло передать диктору на столичное радио.
Между тем в королевских покоях собралась кучка придворных, без остановки о чем-то щебеча. Они ожидали Короля, который ушел в умывальную в ту же минуту, как лакей по имени Осфаль сообщил ему радостную новость о дочери.
– Она утром прилетела, недавно совсем. И с ней еще один графф, тоже левитант, – докладывала конопатая придворная другим придворным.
– А кто он?
– Не знаю, – развела она руками. – Но вид у него довольно приятный, правда измазанный весь в чем-то…
– Приятный вид? Он что, актер при королевском театре?
– В театре его видеть мне не приходилось.
– Может быть, он дворцовый почтальон? Я слышала, им подняли жалованье.
– А что, у всех почтальонов обязательно приятный вид?
– А принцесса-то как выглядит? Здорова?
– Да как обычно она выглядит! Избалованно! – фыркнула конопатая. – Успела сделать мне замечание за нерасторопную походку.
– А королеве сообщили?
– Королева в отлучке, в Прифьювурге. Ей должны позвонить.
– И почему принцессу привел гражданский, а не желтый плащ?
– Почем мне знать. Может, этот графф тоже из желтых плащей. Хотя нет, больше на актера похож.
В то время как придворные без умолку болтали, этажом ниже Август Ческоль, вовсе не актер и не почтальон, и тем более не желтый плащ, стоял посреди роскошного убранства комнаты, в которой ему уже предстояло бывать. За неимением какого-либо дела, кроме волнения, он безостановочно сжимал и разжимал кулаки, время от времени поглядывая на принцессу, которая расположилась на бирюзовом диване со всем удобством.
Минутой ранее принцесса сопроводила из комнаты всех граффов, желающих расспросить ее и узнать подробности ее исчезновения. Моль отказала всем, даже советнику по правопорядку, который выглядел морщинистее всех людей, которых Август когда-либо видел. «В самую первую очередь я переговорю с отцом», – заявила она и захлопнула перед любопытной толпой двустворчатую дверь. Август все это время стоял посреди комнаты и не знал, что ему полагалось делать.
– Расслабьтесь уже, – произнесла Моль, позевывая. – Мой отец вас не съест.
– Рад слышать, – отозвался Август.
– Однако же непривычно видеть вас таким… застенчивым, – заговорила она с ухмылкой. – Куда же подевались ваши задор и веселье, господин Ческоль?
– Издеваетесь? – нервно кинул он, а через секунду услышал скрип отворяемой двери.
Август обернулся. В дверном проеме стоял он, Ноормант Третий, и смотрел он не на стоявшего напротив небритого левитанта, а на принцессу, с ногами забравшуюся на шелковые подушки.
– Ограта, – довольно тихо произнес Король.
– Отец, – ответила она, даже и не подумав скинуть с дивана ноги.
Король медленно перевел взгляд на Августа. Как и в прошлую их встречу, каждое свое движение Король делал не спеша, плавно, будто отдавая этому движению предписанную ему дань уважения. Отсюда Августу и казалось, что каждый шаг Короля, каждый его поворот и взгляд имеют под собою вес. Отсюда и скованность, которая вмиг настигла левитанта.
– Господин Ческоль. Похоже, в вас я не ошибся.
Август еле как отвел взгляд от седой бороды и уставился на шейный платок, искусно завязаный на королевской шее.
– Доброе утро, ваше величество, – произнес он давно подготовленную фразу и поклонился, что вышло весьма, по его мнению, галантно (но только по его).
Несколько секунд в комнате был слышен лишь далекий топот служащих дворца. Август ждал, когда отец и дочь подбегут друг к другу и обнимутся, забудутся на миг, начнут плакать и лить слезы на персидские ковры… Однако ничего из этого не произошло. Принцесса все так же лежала на диване, а Ноормант Третий завел руки за спину и принялся медленно обходить комнату.
– Что произошло? – наконец задал им вопрос Король.
– Меня похитили и держали в плену, отец. Господин Ческоль помог мне выбраться.
– Кто похитил? Шовинские?
– Нет, они здесь ни при чем.
– Тогда кто?
Моль, соблаговолив спустить с подушек ноги и сесть как подобает, сказала:
– Постулат. Тот самый заключенный, что в июне сбежал из крепости Фальцор.
После ее ответа Король заострил свое внимание на Августе, отчего желудок левитанта сделал нервный кувырок.
– Но господин Ческоль уверял, что именно ты помогла этому Постулату выбраться.
– Так и было, отец. Август не врал. Однако я помогала Постулату еще до того, как узнала, членом какого общества он являлся.
Откуда-то раздался стук, и не успел Август сообразить, что стучатся к ним, как Король воскликнул:
– Входите!
В комнату вошел Осфаль. Август помнил его, как помнил и его презрительный взгляд. Этот самый взгляд Осфаль обратил на Августа и теперь, перед тем как заговорить с Королем.
– Ваше величество. Прошу прощения, что отвлекаю, но вашего внимания безотлагательно просит капитан полиции, Женевьевон Миль.
– Передайте ему, что моя дочь уже нашлась.
– Он не по этому вопросу вас просит, господин, – заверил лакей, снова кинув неприязненный взгляд на Августа, будто презирая левитанта за то, что тот посмел первым найти принцессу.
– Тогда по какой же вопросу?
– Двое желтых плащей, ваше величество. Они пропали. После ночной поисковой операции они не вернулись в участок.
– Они искали меня? – вклинилась принцесса, поднимаясь с дивана.
Лакей кивнул.
– Да. Вас, госпожа. Капитан просит и о вашем присутствии.
– Пойдем все вместе, – принял решение Король. Он медленно пошел к дверям и добавил, обращаясь затылком к левитанту: – Господин Ческоль, вы идете с нами.
Август не сдержал разочарованного выдоха. Когда уже эти Олы позволят ему улететь домой?!
Осфаль повел их коридорами, конца которых не было видно. Один нарядный коридор сменялся другим, и Август ненароком вспомнил «Гранатовый шип», по лабиринтам которого он точно так же блуждал без какого-либо намека на ориентацию. Только вот коридоры поместья Кроунроулов резко отличались от коридоров здешних. Помещения дворца сияли лоском и белоснежной лепниной, когда как «Гранатовый шип» удручал повсеместным тусклым камнем.
Ноормант Третий шел сразу за Осфалем, следом шла Моль, а замыкал процессию Август, волоча от усталости ноги по начищенному паркету. Всеобщая суматоха во дворце продолжалась, то и дело на их пути пробегали служащие. Один из них, кукловод по ипостаси, тащил на руках огромных размеров печатную машинку, которая прямо на ходу сама что-то печатала на зажатом в ней листе, в то время как кукловод диктовал ей текст. Заметив Короля, служащий дернулся и чуть было не выронил из рук свою ношу.
– Ваше величество, – поприветствовал он Короля, а кнопки на машинке за ним повторили, напечатав его приветствие на листе. Кукловод, всполошившись еще сильней, встряхнул ее: – Да нет же, глупая!..
Машинка напечатала и это, и кукловод, впопыхах бормоча извинения, побежал в другой конец коридора.
Осфаль привел их в просторную комнату, из окон которой фонтанная площадь была как на ладони. Оглядывая помещение, Август понял, что стояли они в дворцовом зале заседаний. И от облика этого зала левитант пришел в нескрываемый восторг.
Середину зала занимал длинный стол на изгибистых ножках, к столу были придвинуты девять дубовых стульев. Но восхитился Август отнюдь не столом и стульями, а стеной, противоположной арочным окнам. На ней от пола до высокого потолка была изображена карта Граффеории, во всю свою великую величину. Мазки маслянистой краски очерчивали поля и реки, леса и горы, города, деревни, линии железной дороги – чего здесь только не было нарисовано! Настолько подробной карты Августу еще видеть не приходилось.
– Ваше величество, доброе утро. Приношу свои извинения, что отвлекаю вас от долгожданной встречи с госпожой Огратой.
– Что случилось, Женевьевон?
У окон стояли двое мужчин. Ид Харш выглядел опаснее всякого паводка, а рядом стоявший с ним графф – ниже ростом, но положением выше – раздувал от волнения ноздри и теребил свои седеющие бакенбарды. Капитан полиции, наверное. После вопроса Короля он убрал от лица руки и твердым шагом направился им на встречу. По пути он оглядел всех вошедших, слегка свел брови при взгляде на Августа, а после, смотря прямо на Короля, произнес:
– Двое желтых плащей не вернулись с ночной поисковой операции. Наши дежурные эфемеры уже начали их поиск.
– Понял вас, Женевьевон. Но в чем же моя помощь понадобилась? В ваших руках есть все полномочия для их поиска.
– Час назад в участок сообщили, что принцесса нашлась, и нельзя полноценно выразить всю нашу радость от произошедшего. – Капитан полиции учтиво поклонился в сторону Ограты. – Смею надеяться, что принцесса не откажет в услуге рассказать нам, где именно она находилась. Мы полагаем, где-то неподалеку от того места могут находиться и наши товарищи.