– Вы были в логове девяти пилигримов?
Низкий голос Ида Харша заполонил собой весь зал заседаний, от окон до гигантской карты. Все граффы повернулись к нему, но смотрел Харш только на Ограту, в то время как Ограта смотрела только на сыщика. Даже стоявший поодаль Август ощутил острую неприязнь, которую испытывали эти двое по отношению друг к другу.
– Да, детектив Харш, я была в плену у пилигримов.
– По принуждению или по собственной воле?
– Ид, что вы себе позволяете! – Капитан извиняюще заулыбался Королю и принцессе, а его щеки под бакенбардами заалели. – Детектив огорчен, господа. Пропала Доди Парсо, его напарница по этому делу, и он не находит себе места…
– Я хочу лишь выяснить, – продолжал Харш, и не подумав отступать, – действовала ли наша принцесса против девяти пилигримов. Или все же она с ними заодно?!
– Ид Харш, вы забываетесь!
– Все в порядке, Женевьевон, – вмешался Король, размеренно обращая свое лицо к сыщику. – Детектив Харш, поясните, правильно ли я вас понял. Вы обвиняете мою дочь в содействии с преступной группировкой?
– Пока не обвиняю, – ответил Харш, не спуская пристального взгляда с Ограты, которая не уступала тому в гневе. Август только подивился храбростью детектива – он вел себя так, словно перед ним и не стоял Король Граффеории.
– Карта! – вскричал капитан, отчего всем присутствующим пришлось подпрыгнуть. – Госпожа, не могли бы вы указать нам, где именно вас держали в заложниках.
– Да, будьте так добры, – сквозь зубы процедил Харш и принялся обходить длинный стол.
Ограта отвернулась от Харша, но каменное выражение на своем лице сохранила. Подойдя к карте, она принялась осматривать ее верхнюю часть.
– Господин Ческоль, подойдите сюда, – позвала она.
Август подошел, принимая на себе все взгляды собравшихся. Ограта взлетела к северу Граффеории и стала водить по ней пальцем.
– Вот здесь мы вылетели на Узел, на вершине этой петли. Значит, поселок с мельницей находится западнее.
– Восточнее, – поправил ее Август, подлетев вслед за ней и зависнув рядом. – Сейчас мы смотрим на Узел с юга, а тогда смотрела с севера.
Обдумав его ответ, принцесса кивнула.
– Верно. Выходит, та деревня лежит где-то посреди этого леса?
– Выходит, что так.
– Деревня? – задал вопрос Король. – Как она называется?
– Она заброшена, отец, – сообщила Ограта. – В ней никто не живет. Там есть ручей, старая водяная мельница и с десяток нежилых домов.
Капитан сделал шаг вперед и запрокинул голову.
– Благодарим вас, принцесса. Я сейчас же оповещу об этом месте дежурных эфемеров.
Но не успел капитан откланяться, как в разговор вернулся Ид Харш. Обращался он снова к принцессе.
– Получается, детектив Парсо оказалась права в своем обвинении – Интрикия Петроса убил Постулат?
– Не имею понятия… – начала отвечать висевшая у потолка Моль, но Август ее перебил, осознав, что только он может ответить на поставленый сыщиком вопрос.
– Технически, Постулат не убивал Интрикия Петроса. Граффа убила одна древняя традиция.
Он опустил взгляд на стоявших внизу граффов, размышляя, стоит ли ему продолжать. Все с поднятыми головами смотрели на него и молчали, и левитант, опустившись на блестящий паркет, решился на пересказ очередной истории.
На несколько минут он мысленно вернулся на тот темный чердак. Колебания света от одинокой свечи, игральная доска у его ног, заросший шрам на лице Постулата. Август рассказал обо всем, что помнил. О дружбе Постулата и Петроса, случившейся из-за привязанности обоих к свету, о церемонии вступления в ряды пилигримов и о претенденте, которым выпал случай стать на время и Августу.
Когда левитант закончил, первым обратился к нему Ид Харш.
– Как вы попали к пилигримам? – задал он вопрос, сощурив свои черные глаза так, словно подозревал в убийстве самого Августа.
– Я летел из Полилу-Лава в столицу. Случайно набрел на ту деревню, решил осмотреться.
– Случайно набрели?
– Да. Я везучий.
Держать на себе взгляд этого беспрекословного сыщика было делом не из легких, особенно при учете того, что Август ему наврал. Левитанту показалось даже, что он слышит, как трясутся его коленки. Да еще и уши его выдавали, предательски покраснев, но они крайне вовремя были накрыты лохматыми волосами, оставив конфуз никем не замеченным.
– Выходит, Интрикию Петросу выпали три девятки, и пилигримы его чем-то отравили, – вслух рассуждал Харш. – А следы на его шее они оставили для того, чтобы сбить полицию со следа. Все, как и предполагала Доди.
– Наверное, – промямлил Август, а следом отозвался Король:
– Любопытная история. Никогда прежде не слышал о такой традиции.
– Пилигримы очень тщательно ее скрывают.
Король провел ладонью по своей седой бороде.
– Что ж, так было раньше. Рассказав о традиции вам, господин Ческоль, они неосторожно пропустили свои тайны в народ.
– Они надеялись, что я не смогу обыграть их в кости, выпью каплю забвения и на веки вечные позабуду про их странные обычаи.
– Хорошо, господин Ческоль, мы вас услышали. – Здесь уже отозвался капитан, нетерпеливо теребя бакенбарды. – С вашими показаниями мы разберемся чуть позже, а сейчас, ваше величество, нам следует поторопиться и…
– По какой причине вы помогли Постулату сбежать из Танцующей башни?
Казалось, Ид Харш совершенно не отражал происходящее. Он не замечал ни своего прямого начальника, ни Короля Граффеории, ни всех остальных. Все его внимание снова было обращено к принцессе, которая до сих пор висела у северной части карты и разглядывала петли Узла. Услышав вопрос, она обернулась.
– Вы начали мой допрос, детектив Харш?
– Если хотите, можете считать это таковым.
– Ид! – вспылил капитан. Его терпение висело на волоске, и Август, заметив его жаркие от злости глаза, сделал несколько шагов назад. – Нам нужно срочно оповестить эфемеров, Ид! Ваше величество, приношу свои…
– Среди нас есть графф, который помог сбежать потенциальному убийце, – громче прежнего произнес Харш. – И по какой-то неясной мне причине этот графф до сих пор не на положенном ему тотальном сканировании!
Тишина, последующая за словами сыщика, буквально оглушала. Все лица обратились на Харша, в то время как сам он напряженно наблюдал за Огратой, опускающейся на паркет. Не ясно, сколько бы продержалась эта тишина, если бы не капитан и его утративший терпение голос:
– Вы уволены, господин Харш! Приказываю вам сегодня же освободить свой кабинет!
Сначала Август было решил, что Харш не услышал своего начальника, поскольку сурового взгляда от принцессы он не отводил. А потом Август заметил, как участилось у сыщика дыхание, как вздулись вены на его висках.
Больше Харш не проронил ни слова. Наконец отцепив глаза от принцессы, он повернулся к капитану и несколько долгих секунд забивал во лбу капитана воображаемый гвоздь. И после, нахмурив брови до самого носа, зашагал к выходу.
Когда дверь за сыщиком затворилась, капитан, заметно выдохнув, повернулся к Королю:
– Прошу прощения за то, что вам пришлось стать свидетелем этой малоприятной сцены.
– Дело служебное, Женевьевон.
– Верно, да… – Капитан откашлялся в кулак. – А теперь позвольте мне откланяться, ваше величество. Мне следует доложить о той деревне дежурным. Пропавших желтых плащей необходимо отыскать.
Капитан вышел ровно в ту же дверь, куда минутой ранее ушел сыщик. Август глядел на эту дверь, с ажурными выступами и золотой ручкой, и размышлял, в чем же ему следует провиниться, чтобы ему тоже позволили уйти.
– Вам обоим предстоит поверхностное сканирование, – услышал Август Короля. Тот обошел длинный стол и остановился у него во главе.
Первой возмущение высказала Ограта.
– Что?! Отец! Неужели ты согласен с этим сыщиком?
– Ид Харш вел себя непозволительно, однако его слова, признаю, смысла не лишены. И если слух меня еще не подводит, то Ид Харш говорил о тотальном сканировании. Я же говорю о поверхностном.
– Подвергнуть дочь Короля сканированию? И ты допустишь такой позор?
– Позором я считаю вовсе не сканирование телепатом, а то, что уже несколько лет мне, Королю, приходится прибегать к помощи сыщиков и иных граффов, чтобы отыскать свою нерадивую дочь.
Август спешно отвлекся на окна и сделал вид, что наблюдает за водными трюками фонтанов на площади. Трюки устраивали штурвалы – пятеро из них выстроились вокруг фонтана, и каждый норовил выплеснуть воду в другого. Пока руки штурвалов размахивались, Август прислушивался к обстановке в зале, но ничего так и не услышал. Принцесса отцу не отвечала, король тоже молчал.
Скоро Ограта обогнула зал с такой скоростью, что любой эфемер бы позавидовал, и хлопнула дверью с такой силой, что затряслись оконные рамы.
Теперь в зале для заседаний остались только Король, Август и лакей Осфаль, который усердно сохранял равнодушное выражение. Какая же сложная у парня работа! Когда Ноормант Третий возобновил свою речь, левитант уже продумывал походку, с которой пойдет к выходу он. Ему следует пойти медленно, сохраняя остатки гордости, как ушел капитан полиции, или быстро и нервозно, как ушла принцесса, выказывая бунт и недовольство? Или может ему вовсе взлететь?..
– Сегодня днем будьте дома, господин Ческоль. За вами придут желтые плащи.
Бездушность его слов смогла бы обидеть любого, однако Август лишь кивнул и продолжил размышлять о предстоящей походке. К его разочарованию, следующим зал заседаний покинул вовсе не он. Пренебрегая прощанием, Ноормант Третий окликнул своего лакея и наказал ему проводить его, Августа, до вестибюля. После Король развернулся на каблуках и вышел, оставляя Августа с Осфалем, который тут же сменил равнодушие на презрение.
«И за что этот лакей так меня возненавидел?»
Глава 32. Харш и Алливут
Закатный свет кротко проник в хмурый кабинет. Мягкий луч осветил Ида Харша, который стоял возле окна и глядел на набережную реки Фессы. Позади него на палисандровом бюро лежала коробка, доверху набитая книгами. Ничего кроме книг в коробке не находилось, разве что рамка с фотографией, которая как венец уместилась на самом верху.