– Мы предупредим Хранителя, если Предки еще не успели, – добавила тетя Зои. – Схожу завтра, окунусь в Серпентайн.
Сьюзен посмотрела на нее с недоумением, но не успела спросить, что это, черт возьми, значит, как Хелен задала ей вопрос:
– Сьюзен, а ты тоже в «Нортумберленде», с Мерлином?
– Нет, – ответила она и почувствовала, как заливается краской.
– Она у миссис Лондон. Знаете, хозяйка пансиона, который для своих целей держит Особый отдел, – сказал Мерлин. – Там они прячут тех, кого не хотят светить. Но нам они все же подложили свинью: подселили пару перебежчиков из Советского Союза и еще нескольких разоблаченных агентов, которые раньше работали под прикрытием в группах борцов за мир.
– Так вот кто это такие! – удивилась Сьюзен: она не раз задумывалась над тем, кто такие ее соседи. Теперь стало понятно, почему им еще меньше, чем ей, хотелось обсуждать свои дела и свое прошлое.
– А там безопасно? – спросила Зои. – Девочка упоминала о кексе.
– Защита не взломана, – ответила Вивьен. – Дом стоит на нейтральной территории… насколько это возможно в Лондоне, конечно. Ни одно существо из Древнего мира там не живет и даже не претендует на это место. И оно не находится под властью кого-либо из Первых.
– К тому же теперь рядом со Сьюзен буду я, – добавил Мерлин.
– То есть в одном доме со мной, – поспешно сказала Сьюзен. – Не в одной комнате.
Мерлин кивнул, точно и не имел в виду ничего иного. «А может, и правда не имел», – подумала Сьюзен. Еще не известно, что хуже. Конечно, он не такой тщеславный эгоист, каким показался ей сначала, но все равно чересчур хорош…
– Я, конечно, знаю, что мелкая нечисть не брезгует порой банальным криминалом, как и люди, – начала Хелен. – И все же такая целенаправленная активность гоблинов, причем направляют ее явно не простые смертные, на их призыв гоблины просто не откликнулись бы, вместе с активизацией уголовных элементов представляется мне крайне необычной. И вряд ли случайной. А вы считаете, что это как-то связано с вашей мамой?
– Не знаю пока, но стоит проверить, – ответил Мерлин.
– Разумеется, связано, – подала голос Зои. – Если Джослин не сможет сделать завтра фотографии в Британском музее, я найду кого-нибудь в другом месте. Так или иначе, завтра утром дело будет сделано. Позвоните мне.
– Я лучше зайду, – сказала Вивьен. – Завтра я все равно буду здесь – работаю в торговом зале.
– Ой! – воскликнула Сьюзен. – Я же тоже завтра работаю! Я и забыла со всей этой суетой… Как думаете, в пабе безопасно?
– Я же буду с тобой, – радостно заявил Мерлин. – Ты от меня теперь никуда не денешься, как акула от прилипалы… нет… давай придумаем сравнение поизящнее… как шампанское от клубники…
Он ухнул и согнулся – кулачок Вивьен въехал ему прямо в середину живота.
– Осторожнее, дети, – сказала Хелен и развернула свое кресло к столу.
– Вот именно, соблюдайте осторожность, – подхватила Зои. – Особенно остерегайтесь пирога, который сегодня подают внизу!
Глава 12
Рассказы важны,
Романы скучны,
Пьесы все лгут,
И лишь стихи поют!
Сьюзен и Мерлин добрались до миссис Лондон только к семи вечера. Сначала они спустились в кафе Старого книжного, где все же съели свой ланч (с учетом позднего времени, почти ужин), но без «Звездочета», потом заехали в «Нортумберленд-Хаус», где Вивьен хотела еще раз проверить защиту, а Мерлин – собрать невероятных размеров чемодан с безумным количеством ремней. По настоянию Мерлина и при активном посредничестве его сестры им выделили такси книготорговцев, за рулем которого сидел молчаливый и сосредоточенный кузен Вендовер, а не болтушка Одри.
Сьюзен так измучилась, что хотела лишь одного – принять душ и лечь спать, но судьба отказала ей в этой малости: едва они вошли в пансион, как дверь помещения, которое хозяйка величала общей комнатой, распахнулась и им навстречу шагнула инспектор Грин, одетая так же, как и неделю назад, когда она привезла Сьюзен в этот дом из полицейского участка в Хайгейте. Выражение лица инспектора тоже не изменилось.
– Явились наконец, – проворчала она и поманила их к себе. – Идите-ка сюда, вы, оба. Поговорить надо.
– А завтра нельзя? – спросила Сьюзен. – Я вымоталась.
– Нельзя. Я хочу знать, что тут, черт возьми, происходит! – ответила Грин, делая шаг в сторону и пропуская их в общую комнату. – Как и мой коллега из отдела организованной преступности, который почтил нас своим визитом. Сьюзен Аркшо, Мерлин Сен-Жак, позвольте представить – главный суперинтендант Холли.
– Рег Холли! – крикнул старший по званию, крепко сложенный, когда-то симпатичный бывший боксер в черном костюме-тройке с двубортным пиджаком, в клубном галстуке и белоснежной сорочке. Из-под манжеты с золотой запонкой яхт-клуба выглядывал массивный серебристый браслет с часами. В целом его можно было принять скорее за банкира, чем за офицера полиции. – Зовите меня Рег.
Мерлин смерил внимательным взглядом сначала его, потом инспектора Грин:
– Это дела книготорговцев, Грин. Никто, кроме твоих людей, не в курсе. Ни один нормальный полицейский. Ты же знаешь.
– Не дергайся, парень, – сказал Рег. – Когда-то я сам был на ее месте, пока не перешел на более тучные пастбища – ха-ха-ха! – в карьерном смысле, конечно. Я и Мире то же самое предлагал, потому что это ведь полный капец для полицейского – работать с вами, книготорговцами. А взгляните на меня сейчас: главный супер-пупер, отвечаю за всю нашу неважно организованную преступность.
– Главный суперинтендант всегда имел допуск к вашим делам, и этот допуск по-прежнему действует, – ровным голосом прокомментировала Грин.
– А еще я позвонил Меррихью, чтобы узнать, кошерно ли мне сунуть нос в ваши дела на этот раз, – добавил Рег. – Она сказала «да», и вот я здесь.
Сьюзен плюхнулась в ближайшее кресло. Мерлин остался стоять, подозрительно глядя на Холли.
– Значит, ты и есть Сьюзен… Аркшо, – сказал Холли, буквально поедая девушку глазами. «А глаза у него маленькие и жестокие», – подумала вдруг Сьюзен и отвернулась. – Новенькая, о делах книготорговцев ничего не знаешь.
– Мисс Аркшо не имеет никакого отношения к вашей зоне ответственности, – сказала Грин и добавила: – Сэр.
– Мне бы хотелось знать, – продолжал Холли, игнорируя Грин, – как связано твое появление в столице с… гм… безвременной и неоплаканной кончиной нашего дорогого друга Фрэнка Трингли, во-первых, и с попыткой бирмингемских шестерок похитить тебя с крыльца вот этого самого дома, во-вторых?
– Сэр, у меня назначена консультация с помощником комиссара… – попыталась отвлечь его Грин, но Холли гнул свое.
– Бирмингемские группировки, как и вообще организованная преступность, – это моя юрисдикция! – рыкнул он, обращаясь к Грин, а когда повернулся к Сьюзен, его лицо снова было совершенно безмятежным. – Итак, я вынужден повторить свой вопрос: как связаны прибытие в столицу некоей Сьюзен Аркшо, кончина Фрэнка Трингли, криминального авторитета из Северного Лондона и по совместительству дегустатора, появление здесь двух незадачливых похитителей и внезапная вспышка активности среди довольно смирных в обычное время группировок Лондона, Бирмингема, Ливерпуля, Манчестера, Лидса и Ньюкасла. Иными словами, по всей Англии бандитов словно муха укусила, а шотландцы и валлийцы сидят на пятой точке ровно и не отсвечивают.
– Что? – не поняла Сьюзен. – А я тут при чем?
– И поскольку никаких бумаг, то есть письменных соглашений между полицией и ребятами-книготорговцами не существует, я только сегодня утром, из неофициальных источников, узнал о том, что ты вообще существуешь и присутствовала в доме Фрэнка Трингли, когда мистер Мерлин Сен-Жак выпустил из него дух…
– К вашим оперативным разработкам это дело не относится, вас не должны были информировать…
– Молчать, Грин! Я же сказал, что говорил с Меррихью и она разрешила мне опросить всех, кого я сочту нужным.
И снова, едва повернувшись к Сьюзен, злобный пес спрятал зубы. Девушка недоумевала: зачем это ему, неужели думает, что она не замечает его грубости? С ней-то он как шелковый, но не заметить, что, вообще-то, он жуткий засранец, все равно нельзя.
– Конечно, с тех пор прошла неделя, и можно решить, что те разборки никак не связаны с тобой. Но вот сегодня утром двое типов из банды «Молочная бутылка» являются сюда и пробуют взять тебя в заложники, за что тут же получают воздаяние от руки все того же мистера Мерлина. Бедняги ведь не знали, что он тоже будет здесь, собственной персоной, да еще с пушкой. Зачем же они приперлись? Какая тут связь?
– А почему ты не спросишь у них, Рег? – поинтересовался Мерлин, хотя прекрасно знал ответ.
– Да я уже спрашивал, и люди Грин тоже спрашивали, но все без толку: в головах у них будто ложкой помешали. Ничего не помнят: где были, что делали, кто их сюда прислал. Ясно, что с их мозгами кто-то поработал: то ли один из тех, у кого вы, книготорговцы, должны отбивать охоту делать такие вещи, то ли один из ваших. Вот я и пришел сюда узнать: кто позволяет себе манипулировать моими серыми мышатами, бандюками обыкновенными?
– Мы бы тоже хотели это знать, – ответила Сьюзен. – Особенно я, потому что мне не улыбается вторая попытка похищения.
– И это все, что ты можешь сказать?
Рег придал своей физиономии выражение, которое сам, видимо, считал умоляющим, но сломанный нос и уши, похожие на соцветия брокколи, придавали ему сходство с выжившим из ума мопсом.
– Я понятия не имею о лондонских бандах, да и о любых других тоже, – сказала Сьюзен и отвернулась, не желая и дальше смотреть в глаза Холли.
Она заметила в них нехороший огонек: один миг он глядел на нее так, словно он был котом, а она – раненой птицей.
– Ну а ты? – обратился Рег к Мерлину, снова включая полицейского – компетентного, выдержанного, беспристрастного. – Может, тебе есть что сказать полиции?