Лэя осторожно прошла вдоль стены поближе к играющему оркестру, завороженно наблюдая, как в центре зала много пар кружилось в сложном бальном танце. Она даже узнала фигуры — они с мамой разучивали похожий танец. Но Лэя не могла даже предположить, насколько он красив во дворце, исполняемый тремя десятками танцоров одновременно. Девочка замерла, как под гипнозом, мысленно кружась под музыку вместе со всеми.
— Не желает ли маленькая фея поучаствовать в нашем танце? — раздался за ее спиной доброжелательный мужской голос.
Лэя испуганно оглянулась и увидела высокого, приветливо улыбающегося мужчину. Что-то в чертах лица этого сэйла было неуловимо знакомым. Черная пышная грива волос, волевой подбородок, нос с горбинкой и изумрудные глаза казались привычными. Одет мужчина был в шикарный камзол, увешанный какими-то наградами или знаками отличия. Лэя спохватилась, сделала реверанс, как учила мама, и поприветствовала незнакомца в соответствии с этикетом обращения к сэйлу из высшего круга:
— Добрый день, уважаемый лорд! Меня зовут Лэя, Лэя Альк.
Дяденька удивленно посмотрел на юную гостью и, наконец, сообразив что-то, ответил:
— Очень приятно познакомиться, маленькая фея! Оказывается, мы родственники. Представь, моя фамилия тоже Альк. И я, кажется, догадываюсь, чья ты дочка. Твоего папу, случайно, не Саларом зовут?
— Да, — изумленно кивнула Лэя.
— Вот и прекрасно! А меня зови дядя Глен. И обязательно передай от меня привет папе. Скажи ему, что с семьей его брата здесь все в порядке.
— А как вы догадались, что я могу передать ему привет?
Дядя Глен усмехнулся и заметил:
— А ты умница! Такая маленькая, а все замечаешь… Это было не трудно определить: тебя я вижу здесь впервые; твои папа и мама еще тут не появлялись, потому что они живы; а то, что ты не умерла, видно по твоей яркой ауре.
Лэя ничего не поняла из объяснений про какую-то ауру и продолжала удивленно смотреть на дядю. Он, заметив это, в шутку слегка нажал пальцем на кончик ее носика, улыбнулся и объяснил:
— Ты немного светишься — от тебя идет тепло. Да, и обращайся ко мне на «ты», я же все-таки тебе родной дядя.
— Подожди, так ты же, кажется, умер? У меня нет дяди…
— Да, я умер, как и все эти сэйлы. И, как видишь, ничего страшного в этом нет.
— А почему же тогда я здесь?
— Потому что ты фея. Волшебница. Обычно это случается, когда сэйл почти умирает и его душа, побывав здесь, возвращается в тело. После этого плотная оболочка слабо связана с телом, и душа начинает во снах странствовать по небесам.
— А мне ангел сказал, что меня станут обзывать ведьмой…
— Ах, ты и с ангелом встречалась… Тогда ты далеко зашла! Значит, будешь очень сильной волшебницей. А ведьмами вас называют на Сэйларе по скудомыслию да из страха перед вашей силой. Никому не говори о своих способностях, кроме папы с мамой, и все будет в порядке. — Дядя Глен задумался на минутку. — Да, пожалуй, и здесь тебе пока не стоит показываться многим… — И тут же сменил тему разговора: — Ты еще не устала? Ты же теряешь много сил, путешествуя в небесах.
— Нет, спасибо, не устала. Дядя Глен, а можно и мне потанцевать? Я никогда такой красоты не видела…
— Хорошо, только давай немного изменим твой вид. Закрой глаза и представь себя немного повыше… вот так. Теперь вообрази, что у тебя носик удлинился, а глаза стали чуть меньше… Все, теперь можем танцевать! — Дядюшка еле сдерживал смех.
— Я теперь такая страшная?
— Ничего, не страшнее прочих. И потом, мы-то знаем, какая ты красавица… зато танцевать теперь можешь сколько угодно — никто тебя не узнает. Так что… разрешите пригласить? — Дядя затейливо поклонился и протянул руку Лэе.
А затем ее подхватил вихрь танца, временами затихая, давая сделать несколько плавных па и снова унося в кружащемся по залу потоке. Украшенные колонны и витражи зала смешались с мишурой нарядов танцующих. Лэя все продолжала кружиться, пока видение зала не растаяло в дымке сна и она не проснулась в кровати.
С криком восторга девочка вскочила и понеслась в спальню к родителям:
— Мама, папа! Я сейчас так танцевала! В таком восхитительном дворце! Там был дядя Глен. Он просил передать вам привет и сказать, что у них все в порядке. Он такой добрый! Он вальсировал со мной. — Лэя забралась в постель к старшим и тормошила их.
Родители были поражены такой новостью и не знали, как реагировать. Наконец мама испуганно спросила:
— Откуда ты узнала про дядю Глена?
— Да от него самого! — продолжала восторженно подпрыгивать на кровати Лэя.
— Но он же умер.
— Конечно! Да не бойся ты! Он изменил мне лицо и прибавил роста, чтобы меня никто не узнал, и мы спокойно танцевали. А еще он сказал, что я никакая не ведьма, а маленькая фея. Вот!
— А что он тебе еще говорил? — озабоченно спросил отец.
— Да ничего особенного, потом мы танцевали, так что много и не говорили.
— Это хорошо, что он тебя оберегает там, — задумчиво произнес отец. — Главное, чтобы никто не знал о твоих ночных путешествиях.
— Да знаю я, пап! А кто он такой, этот дядя Глен, и почему он умер? И почему вы раньше мне почти ничего не говорили о нем?
— Понимаешь… — задумался отец. — Это очень грустная история. Он и вся его семья погибли во время пожара. Они тогда жили в столице — городе Венле. После этого мы переехали с тобой, совсем маленькой, сюда — на «чистый воздух».
При этих словах отец горько усмехнулся. Лэя знала, что Венла — это большой город в двухстах милях от их деревушки. Он, кажется, был столицей всей Эрианы, их страны — большого королевства или даже империи.
— А мы что, когда-то жили в городе?
— Да, — с неохотой ответил папа. — Но прошу тебя, никому об этом не говори.
— Почему? — продолжала задавать свои неудобные вопросы дочка.
— У нас много врагов, которые с удовольствием нас уничтожат, если узнают, где мы живем. Большего я тебе пока не могу сказать.
Лэя опять уткнулась в стену недоговорок и тайн. Если бы не дядя Глен, она бы и этого не узнала.
Было много и других странных снов. Она часто встречалась с ангелом-хранителем и дядей Гленом, но они словно сговорились и не раскрывали ей всех тайн, а отправляли с вопросами к папе. К тому же четкие сны бывали редко. Обычно она смутно понимала, что ее окружает. Часто она общалась во сне, не видя собеседников, только разговаривая с ними, а бывало, ей показывали какие-нибудь картинки.
В последние годы Лэе все чаще стали приходить грустные или мрачные видения. Она никак не могла понять, о чем они, но столько в них было тоски и безысходности, что девушка, бывало, все утро ходила печальная. Этот последний кошмар про пожар и родителей на костре снился ей уже не первый раз, так что она даже успела к нему привыкнуть и все никак не могла понять, принимать ли его всерьез — уж слишком пугающим был сон. Оставалось надеяться, что в этой дикой фантазии просто проявляется ее страх перед неведомой инквизицией…
Глава 2ИНКВИЗИЦИЯ
Лэя полностью просохла на солнышке и уже собралась вставать, когда почувствовала что-то мокрое и холодное у себя на спине. Она стремительно вскочила и сбила с ног стоявшего над ней Хлюпа. Он приземлился на пятую точку и вытаращил на Лэю глаза.
— Ты чего так прыгаешь? — обиженно спросил мохнатый озорник, как будто не он сейчас плеснул пригоршню воды на спину хозяйке.
— Ах ты, проказник! — Как всегда, девушка не знала, смеяться или злиться из-за шуточек лонка. — У меня теперь вся спина мокрая, а солнце уже низко. Скоро гости соберутся. Мне же надо переодеться в праздничный наряд. Что я буду теперь делать?
Хлюп серьезно на нее посмотрел круглыми глазенками и после некоторого раздумья спросил:
— А зачем тебе вообще тряпки надевать? Ты и так красивая, однако.
— Ой, ладно! Тебя не переубедишь. Вытрусь полотенцем — может, к приходу гостей и просохну.
Просушив кое-как спину, Лэя накинула платье и взяла корзинку — до дома было полчаса ходьбы быстрым шагом. Хлюп побежал вперед, мурлыча какой-то веселый мотивчик. Однако не прошло и пяти минут, как навстречу выбежал Зар, чуть не сбив лонка с дороги.
«Хорошо, хоть платье надела», — успела подумать Лэя и радостно крикнула:
— Привет, Зар! Ты что, на праздник не собираешься?
Кузен был старше ее на четыре года и за последнее время возмужал, превратившись в завидного жениха. Он был высок, силен и красив. Любая девушка с радостью пошла бы за него замуж. Лэя понимала, насколько неравнодушен был к ней парень, хотя изо всех сил старался скрывать свои чувства.
Однако, несмотря на все его военные и физические таланты, Лэе недоставало в нем чего-то главного. Может быть — проницательности или глубины ума, а может — просто не лежало сердце, и все. Да и близкое родство не приветствовалось в браках. Поэтому они так и оставались хорошими друзьями — почти родными братом и сестрой.
Лэя хотела сказать еще что-нибудь веселое или приветственное, но слова замерли у нее на устах. Такого встревоженно-озабоченного выражения лица она никогда у Зара не видела. Так что вместо шутки с ее губ сам собой вылетел вопрос:
— Что-то случилось?
— Да! — Зар тяжело перевел дыхание, было видно, что он быстро бежал. — В деревне инквизиция! Твой отец послал меня предупредить и увести тебя к нам на хутор.
Сэйлы селились в деревнях вольготно, ставя дома далеко друг от друга.
Родительский дом был в полумиле от самой деревни, а до хутора семьи дяди Илаира, отца Зара, и вовсе надо было милю топать.
— А как же мама? Где сейчас родители? — Первая пришедшая мысль была, конечно, о них.
Зар нахмурился и сказал:
— Мы с ними должны встретиться на хуторе. Тебе нельзя в деревню. Отец приказал нам идти лесом.
— Хорошо, раз папа сказал, значит, так надо.
— И еще, твой отец просил передать тебе вот это. — Зар протянул амулет — подвеску из золота с гравюрой, изображающей красивого солка, стоящего на задних лапах и держащего в зубах солнце. Это было единственное украшение, которое папа носил под рубахой. Когда Лэя взяла подвеску, кузен произнес: — Отец велел надеть его, спрятать под платьем и носить не снимая.