Женьку вдруг понесло на фантазии о том, какая у них будет умная и красивая дочка, — в общем, получилась почти точная копия принцессы. Лэя смеялась над скудостью инопланетной выдумки. В результате было уже давно засветло, а они все еще шептались, обнимались, целовались и занимались всякими несерьезными, но такими важными для них глупостями.
Голод все-таки заставил мысли повернуть на деловой лад, и после очень позднего походного завтрака влюбленная парочка вышла на песчаную косу. Они созерцали унылое водное пространство, по которому ветер продолжал гнать легкую рябь от берега. Им нужна была лодка, или яхта, или еще что-нибудь, что может передвигаться по воде, и чем быстрее, тем лучше. Мореходность их транспорта тоже имела не последнюю роль. Женька не обманывался насчет спокойности моря. Ветер дул из-за леса и здесь просто не был заметен. А им предстояло пересечь почти пару сотен миль водного пространства. Низкие тучи могли спровоцировать любой шквал. Малая сила тяжести и высокая плотность воздуха тоже способствовали легкому разгону волн даже при небольшом ветерке. А уменьшившаяся почти в два раза сила тяжести не помогала в грузоподъемности судна, так как вода тоже стала легче и пропорции водоизмещения сохранялись.
Настоящей проблемой оказалось то, что хоть Лэя теоретически и могла «выдумать» почти все, что угодно, но ее запасы знаний по кораблестроению были почти равны нулю. Это оказалось самой большой оплошностью при подготовке к походу. Женька вынужден был признать, что является большим головотяпом, не способным продумать и нескольких шагов вперед, не то что проведение экспедиции. Надо было удивляться, как он еще про компас вспомнил. Впрочем, никто и не мог предположить, что на внутреннем море вообще не будет лодок или судов.
Выяснения с Лэей показали: она может «придумать» максимум то, что видела, а это были суда и лодки на реке Венле. Землянина не вдохновляло отправляться в море на речном баркасе, и он насел на бедную девочку, заставляя ее вспоминать все, что она встречала в астрале. Вдруг его стукнуло по голове.
— Я же тебе мельком показывал нашу пирамиду! Помнишь, мы добрались до порта, перед тем как ушли оттуда. А там стояло несколько яхт.
— Да, вспоминаю: я мельком видела несколько красивых белых кораблей.
— Ну, корабли — это слишком громко для тех посудин, а вот с обводами и оснасткой у них все в порядке. Ты смогла бы такую небольшую яхту, то есть лодку, придумать?
— Но… — растерялась Лэя. — Ты же знаешь, что я не видела, как на них все устроено. Там ведь мачты, паруса и, как его… киль или руль должны быть.
— Хм… — задумался Женька. — А если я тебе стану рассказывать подробности, а ты понемногу будешь выдумывать, как Ноа свой дом строила? Ты ведь можешь фантазировать?
— Да, конечно, могу, но для фантазии мне нужно ощутить хоть какие-нибудь детали.
— Хорошо, я буду подыскивать сравнения и рисовать тебе эскизы, а ты будешь «ваять» потихоньку.
Они начали с того, что Лэя «выдумала» большие листы бумаги и карандаш. Сначала Женя долго объяснял, как должен выглядеть корпус яхты. Как выяснилось, кораблестроитель из него тоже был никудышный, и поэтому он ограничился самой примитивной конструкцией. Вскоре неподалеку от берега в воду плюхнулась новенькая, беленькая и блестящая посудина. Правда, пока без мачты и руля. Женька сначала обрадованно, затем озадаченно смотрел на творение принцессы. Лэя правильно приводнила яхту подальше от берега, так как ближе было явно мелко.
— А как мы до нее доберемся? — запоздало стал соображать горе-судостроитель.
— Я сейчас к ней дорожку изо льда сделаю, — воодушевилась волшебница своим успехом.
— А ты не устала сразу столько «выдумывать»? — обеспокоился за свою начинающую корабельщицу Женя.
— Нет, это же не дом, а просто болванка корпуса. А лед проще всего делать — не надо ничего нового придумывать, только воду заморозить. Сил не больше чем на молнии уйдет.
— Только покрой лед снегом или как-нибудь сделай его шершавым.
В результате скоро к яхте пролегла ледяная дорожка, покрытая снегом. Они бодро пробежали до судна и, обнаружив, что оно не сидит на мели, принялись его «оборудовать». В первую очередь «бросили» якорь и перетащили вещи с берега. Потом Женя объяснял, что такое руль и румпель, из какого дерева нужно делать мачту, как растянуть ванты и из каких тканей «шить» паруса, а Лэя «выдумывала» и «передумывала» неудавшиеся варианты. В результате после полудня усталая принцесса услышала удивленную похвалу главного конструктора:
— У нас, кажется, получилось… Лэя, ты просто чудо! — Землянин бегал по всей яхте и проверял грот и стаксель, крепление вант и шкотов — все было на месте и, самое поразительное, действовало.
— Все, да не все! — рассмеялась девушка в ответ. — Каюту-то еще вообще не «оборудовали».
— И верно! Совсем забыл, — заоправдывался Женя и предложил: — Ты отдохни немного, а я сбегаю на берег за водой — надо запасы в дорогу сделать. Нам все-таки даже при хорошем ветре почти сутки идти, а если штиль будет, то вообще неизвестно сколько.
— Давай я с тобой! Заодно пообедаем или поужинаем. Кстати, когда в море выходим?
— Думаю, завтра. Тебе надо ночь отдохнуть и быть в полной готовности.
На следующий день Женя еще в сумрачном свете заоблачных звезд поднял паруса и обрубил за ненадобностью якорный канат. Поскольку Лэя не знала ни принципа действия, ни устройства ни одного двигателя, им приходилось рассчитывать на силы природы. Молодая волшебница попробовала поупражняться в «придумывании» ветра, и ей без труда удалось «сочинить» небольшой толчок в паруса. Сильный порыв воздуха она попросту боялась делать, предупрежденная главным кормчим о возможных печальных последствиях. Однако создание постоянного потока воздуха требовало столь же постоянного внимания, и это уже было нелегко. Поэтому решили пока ограничиться натуральным ветром, благо его хватало, после того как они отошли подальше от берега.
Целый день прошел в скучном сидении за румпелем. Лэя неплохо переносила качку и большую часть времени просто спала, впервые столкнувшись с убаюкивающим свойством морских волн. Ветер поднимал небольшую волну — чуть больше метра, — вполне приемлемую для яхты. Низкие тучи периодически проливались дождем. На компас можно было не смотреть, так как ветер не менялся и постоянно дул в корму.
Землянин расправил паруса бабочкой и зафиксировал румпель — яхта сама держала себя на курсе. Он, конечно, подумывал о спинакере. Но рисковать девушкой, впервые идущей под парусом, он даже не мыслил. А одному справляться со всей оснасткой в случае чего было трудновато и небезопасно. Из-за однообразия пейзажей и безделья самой большой проблемой оказалось не уснуть за румпелем. Все-таки ему пришлось пару раз посадить за руль Лэю, а самому прилечь вздремнуть.
Уже ближе к вечеру, когда он задремал во второй раз, его разбудил испуганный крик принцессы:
— Женя! Иди посмотри! — Она сидела, уставившись взглядом куда-то вверх прямо по курсу.
Капитан-самоучка вылез из каюты и посмотрел вперед. Облака под напором шквала разошлись на некоторое время, и перед ними предстало странное и пугающее зрелище. Над стелющимися вдалеке тучами в небо поднималась бесконечная темная скалистая стена, скрытая местами в серых обрывках облаков, которые опять закрывали ее вверху, становясь гуще. Еще они разглядели впереди над водой каких-то белых птиц, похожих на переросших альбатросов, но их размера было не разобрать из-за отсутствия хоть какой-нибудь перспективы. В последний момент, когда разрыв в облаках сместился вправо, им удалось рассмотреть далекий пологий правый край горы. До Женьки дошло, в чем дело, и он объяснил Лэе, когда картинка скрылась за облаками:
— Это и есть гора, к которой мы стремимся.
— Но она необъятна и почти вертикально уходит вверх!
— Это обман зрения. Видела правый склон? Весь вулкан очень пологий, как Килиманджаро в Африке, что стало заметно по его краю.
— Но почему же тогда перед нами была почти вертикальная стена?
— Мы немного наклонены вперед к горе и поэтому видели ее над облаками, как будто вертикальной к нам. Это все та же вогнутость впадины с гравитационной линзой вытворяют шутки. Она казалась стеной из-за своей огромной величины, что в ширину, что в высоту. Одно только странно: почему склон при своей пологости совершенно голый, без какой-либо растительности?
Больше до вечера ничего не произошло, и Женька, приспустив паруса на случай, если ветер усилится, заступил на ночную вахту. Где-то за полночь он очнулся от какого-то мягкого толчка, выплыв из дремы, в которую постоянно впадал. Корпус яхты сотрясся, как будто она наткнулась на песчаную или илистую отмель. Ее стало медленно разворачивать к ветру, и паруса опасно натянулись.
— Лэя, аврал! Что-то случилось! — крикнул Женя своей спящей красавице и попытался выправить положение яхты рулем.
Но руль будто завяз в иле. В призрачном свете впереди были видны только волны. Женька быстро отдал шкоты, и паруса захлопали по ветру. Однако судно не выпрямилось, а продолжало клониться на бок. Выскочившая испуганная и зевающая на ходу Лэя сообразила зажечь заранее «придуманный» на такой случай факел. То, что они увидели с правого борта, не могло вселять оптимизма. Девушка даже чуть не выронила факел от испуга.
— Что за мерзость? — гадливо морщась, воскликнула она.
— Не хватало тут еще всяких дебильных Кракенов! — зло прокомментировал Женька появление над бортом яхты толстенного щупальца, усеянного присосками с тарелку величиной. — Лэя, ты можешь организовать по-быстрому небольшую льдину на сотню локтей вокруг и эдак на тридцать — в глубину? А то эта осьминожина, или о скольки ногах она тут у вас, утопит нашу посудинку в два счета.
Через мгновение раздался треск корпуса корабля, и гигантское щупальце, немного подергавшись, безжизненно повисло.
— Ах ты! Мать-перемать мою пустую голову, — непонятно на каком языке выругался Женька. — Мы же льдом корпус яхты раздавили! Ох и осел же я!