— Здесь у нас побольше возможностей, чем на Сэйларе.
Неимоверная высота потолков, хрустальные люстры и канделябры создавали неописуемую гармонию форм и света. Красиво оформленные столы и сказочные гобелены довершали картину, придавая залу неповторимый уют, несмотря на его значительные размеры. Отец, увидев во главе стола стулья с особо высокими спинками, вопросительно оглянулся на брата и, получив кивок, провел дочь к ним. Опять Лэя оказалась в центре внимания. Чередой произносились тосты во здравие принцессы и поздравления новорожденных. Лэя даже устала улыбаться и отвечать всем кивками. Она никогда не пила так много вина. Наконец, почувствовав, что совсем уже не может справляться с усталостью, сказала отцу:
— Пап, мне кажется, я сейчас под стол упаду.
— Ты у нас и так молодец! Такую программу выдержала. Теперь не грех и уйти, — а сам, предупредив взглядом Глена, громко объявил: — Искренне благодарю за поздравления! Но нам, к сожалению, нужно удалиться. Принцесса Леолэя устала, и ей нужен покой. — С этими словами он подал руку дочери, затем — жене и степенно повел их из зала.
Как только они вышли в небольшую комнату, Лэя бросилась на шею к отцу, потом поцеловала маму, восторженно приговаривая:
— Папочка, мамочка, как я счастлива! Только не пугайтесь, если сейчас исчезну — я так устала.
— Да, тебе пора на Сэйлар. Тебя ждут большие дела, — раздался сзади знакомый голос ангела. — А мы будем помогать тебе отсюда.
Лэя обернулась к Арсену. Он поднял руку и положил ладонь ей на голову. Все сразу подернулось дымкой сна, и девушка провалилась в глубокое беспамятство.
Глава 3ИЗГНАНИЕ
Лэя постепенно выходила из глубокого сна. Перед глазами проплывали сцены прекрасного бала. До ее сознания стали доноситься какие-то звуки. Затем звонкий детский крик окончательно вывел ее из дремы. Открыв глаза, она увидела хвойные ветки над головой. Повернув голову, Лэя разглядела, что лежит в наспех сооруженном шалаше, с одной стороны прикрытом лапником, а с другой — пологом из прочной водостойкой ткани.
Лэе вспомнились произошедшие с ней события. Сердце опять сжала тоска по родителям. Конечно, теперь легче пережить все случившееся, но она осознавала, что осталась один на один с большим и враждебным миром. Совершеннолетие лишило ее возможности продлить детство. И все-таки, несмотря на суровую действительность, девушка знала, что родители счастливы, а она хоть и во сне, но побывала настоящей принцессой. И пусть она по-прежнему убеждена, что никогда не приблизится к престолу и власти, осознание своей значимости придавало сейчас силы и давало новое ощущение, что жизнь не кончается и, может быть, ее еще ждет впереди что-то важное и прекрасное.
Внезапно мысли вернулись к последним мгновениям перед тем, как она впала в беспамятство: «Я же убила сэйла! Да не просто так, а сожгла». Лэя ужаснулась своим новым способностям. Ей больше не казалось, что клеймо ведьмы такое уж несправедливое. Пусть монах был убийцей и врагом, но это все равно не оправдывало ее действий. Конечно, по неопытности она сама не ожидала, что сможет зажечь монаха, как факел. А вот тот, увидев ее глаза, кажется, все понял. Он даже не сопротивлялся. Лэя вспомнила посланную инквизитором перед самой смертью мимолетную мысль облегчения и благодарности. Словно она освободила его от тяжкого бремени. Как бы то ни было, на душе остался тяжелый осадок вины.
Лэя глубоко вздохнула, борясь со слабостью, вызванной снотворным, и вышла из палатки. Перед ней предстала картина походного бивака. Вся семья дяди Илаира сидела у костра и, по-видимому, готовилась к завтраку. Дым от костра донес соблазнительный запах жареного мяса. Вдруг кто-то толкнул ее в бок и крепко обнял за ноги.
— Жива-здорова, однако! — раздалось довольное урчание Хлюпа.
«Конечно, без фирменного „однако“ никак не обойдется», — уже веселей подумала девушка, вылавливая из-под мышки своего мохнатого друга.
— Привет, мой защитник! — прошептала Лэя в большое пушистое ухо, ласково гладя Хлюпа по круглой голове.
Лонк, преисполненный гордости от высокой оценки его боевых способностей и получив свою долю ласки от хозяйки, деловито схватил девушку за руку и на правах хозяина повел к костру. Все уже заметили пробуждение, но радости в настороженно ждущих глазах было мало. Над всеми довлела ужасная смерть их хозяев.
И все-таки лица осветила надежда, когда они увидели принцессу вполне здоровой. Лэя почувствовала, что, несмотря на свой юный возраст, она становится центром этой маленькой компании и не имеет морального права разрушать надежды, связанные с ней — единственной оставшейся в живых представительницей семьи Салара Альк.
Илаир встал и, несколько смущаясь, подошел к ней с церемонным поклоном.
— Рад тебя видеть в добром здравии, принцесса Леолэя!
— Здравствуй, дядя Илаир! Здравствуйте, мои дорогие! — Девушка подошла к нему и обняла. — Спасибо вам за все! Вы спасли мне жизнь, а тем самым и жизнь моих родителей тоже оказалась не напрасна.
— Только не называй меня больше дядей, — попросил сэйл. — Зови просто Илаир. Я твой слуга и готов исполнять все повеления, моя госпожа.
— Вот только без госпожи, пожалуйста, — взмолилась Лэя. — Не хватало мне еще, чтобы и вы от меня отдалились. Ведь у меня на всем Сэйларе никого ближе не осталось. Да и хорошая же я госпожа в этом оборванном платье.
— Твои лучшие платья ждут в новом доме, — пообещал Илаир, явно обрадованный, что юная госпожа хочет сохранить доверительные отношения.
— Спасибо, Илаир! Сейчас я должна поведать о своем сне, тем более что о моих способностях знает инквизиция, и мне нечего скрывать от вас. Но сначала расскажите, что произошло с тех пор, как монахи нагрянули в деревню?
— Нет, Лэя, — возразил Илаир, делая приглашающий жест в сторону костра. — Сначала что-нибудь поешь, а то ты проспала больше суток.
Зар тоже встал и, приготовив ей лучшее место у костра, предложил:
— Ты пока ешь, а мы расскажем, что случилось.
И мужчины стали поочередно вспоминать пережитые события.
Инквизиция нагрянула внезапно. В этот момент Салар находился на втором этаже и вместе с Заром ремонтировал шкаф для книг. Увидев через окно вооруженных конных монахов, он только успел снять амулет и, быстро дав его Зару, приказал:
— Прыгай в окно на задний двор и беги через калитку к прудам. Лэя, наверное, там. Она не должна прийти сюда. Уходите с ней в леса, ты знаешь куда. — С этими словами он подтолкнул Зара к окну.
Так что, когда инквизиторы въезжали во двор, Зар уже кубарем скатился по крыше пристройки и, прихватив по пути младшего брата Лина, выбежал через заднюю калитку в лес. Отправив мальчишку в дом отца Илаира и напугав его словом «инквизиция», Зар побежал к Лэе. К счастью, она находилась у прудов, как и предполагал лорд Салар.
Мальчишка тоже не подвел и сообщил своему отцу страшную весть вовремя. Илаир, по заранее обговоренному на такой случай плану, запряг лошадей и, погрузив на них всех домочадцев, отправил их в лес по известной только им тропинке. А сам взял под уздцы остальных скакунов и пошел навстречу Зару и Лэе. Понимая, что противостоять десятку вооруженных монахов бесполезно, Илаир сосредоточился на спасении принцессы.
Побег Лэи шел без сучка и задоринки. Они должны уже были встретиться с остальными членами семьи, когда принцесса, внезапно сбросив Хлюпа, умчалась прочь, пустив кобылу галопом через лес. Путники растерянно остановились. Им было непонятно, как девушка сможет найти дорогу домой в темном лесу. Но делать было нечего, и, подобрав лонка, они поспешили обратно в деревню, приготовившись к самому худшему. Опасения подтвердились, когда мужчины рассмотрели в темноте пожарище дома Альков. Но Лэи, как и инквизиторов, нигде не было видно, и они продолжили путь до деревни. Тут-то они и увидели горящего, как факел, монаха и девушку, стоящую в оцепенении перед ним. Вся перепачканная сажей, с безумным взглядом, принцесса выглядела пугающе.
Видневшиеся в свете живого факела два кострища не оставляли сомнений насчет судьбы старших Альков. Зар подбежал и подхватил еле стоящую на ногах Лэю. Илаир вспомнил, что прихватил с собой снотворное, на тот случай, если девушка будет сопротивляться, и понял, что сейчас это, наверное, лучшее средство, чтобы спасти ее разум от окончательного помешательства. Ничего не замечая вокруг, Лэя послушно сделала несколько глотков из фляги, предложенной Илаиром, и ее ноги подкосились, больше не слушаясь хозяйку.
Илаир сел на своего коня и вместе с Заром посадил впереди себя беглянку, привязав ее к себе веревкой, чтобы та не упала во время скачки. Сын подхватил тихонько подвывающего от переживаний за хозяйку Хлюпа и взял за уздечку пойманную кобылу Лэи. После чего они поспешили покинуть деревню. Им повезло: «доблестные» инквизиторы продолжали крепко спать, перепившись отличным вином из погреба Альков, а деревенские жители предпочитали не высовывать носа из дома. Темная беззвездная ночь была беглецам на руку, хоть и несколько затрудняла передвижение. Так они и двигались, осторожно пробираясь сквозь чащу леса и оберегая свою драгоценную ношу. К утру им удалось достичь места встречи со всей семьей. Они остановились, чтобы соорудить Лэе ложе, подвязав его к спине лошади. Теперь девушка могла спать лежа во время всего пути.
Беглецы продолжали ехать весь день, с небольшими привалами для еды, и только к ночи решились на долгую стоянку. Лэя продолжала спать мертвым сном, не реагируя ни на звуки, ни на движение, не проснулась даже и тогда, когда Лика обтирала ей лицо от сажи, а Илаир переносил в палатку на ночлег. Все переживали, увидят ли они еще Лэин взгляд, не замутненный помешательством. И только сейчас, на утро следующего дня, она порадовала своих совсем уже приунывших спасителей, выйдя из палатки и удивив своим спокойным видом и ясным взглядом.
После того как все выговорились, у костра повисла тишина. Только гаснущие угольки вяло потрескивали, подернувшись легким пеплом. Лэя задумчиво оглядела поляну. Утренний туман потихоньку таял под первыми теплыми лучами оранжевого солнца. На дальней стороне поляны паслись стреноженные кони. Все замерли, ожидая ее слов, — большая семья в пять душ, лишившаяся родного крова: Илаир с женой, старший двадцатитрехлетний сын Зар, пятнадцатилетняя дочь Лика и семилетний младший сын Лин. Все похожи, с темными, отливающими медью гривами волос, крупными, но приятными чертами лица. Только Лика отличалась изяществом и более светлым тоном кожи, а Зар с Илаиром — мощью мужских тел. Лэя ясно ощутила, что это ее сэйлы. Они ждут изъявления ее воли, так как жизнь приучила их служить семейству Альк, а значит, и ей. Она же должна научиться принимать решения за других и давать поручения ожидающим этого сэйлам. Надо только не приказывать прямо — девушке была противна мысль командовать кем-либо. Она верила, что каждый сэйл достоин быть независимым, вот только жизнь приучает их к рабству.