«Вроде статистики, что на каждого человека приходится по бифштексу, но если один съел три, то значит, что двое остались голодными», – мелькнуло в голове Леа.
– Я знаю, что вам думается, – прищурился Арвинд, – что это свинская машина и что, будь вы на месте американского правительства, вы запретили бы делать такие.
– Вы угадали! Хотя я очень благодарна нашему «звездному огню», – Леа погладила приборный щиток, – но это верно! И все же – разве мы смогли бы проделать безумную гонку по не слишком уж хорошей дороге, в прохладе и комфорте, кроме как на подобной машине?
– Разумеется! Тем более «Старфайр» пригодился бы исследователям, ученым, путешественникам, но не праздным пожирателям ценного горючего ради сомнительного удовольствия гонки. Где предел? Полвека назад богачи владели сорокасильными автомобилями, бегавшими с «головоломной» скоростью тридцать миль, переживая такое же дешевое превосходство над другими, какое испытывает современный плэйбой, несущийся быстрее на сто миль!
– Все для того, чтоб дать всем понять, что они выше и лучше. Не надо даже автомобиля, посмотрели бы вы на нашего надутого богача в деревне, выезжающего на откормленном могучем жеребце! Спесь в нем кричит: все равно обгоню, смотрите, какой конь! Завидуйте! Это чувство в человеке, наверно, неистребимо.
– Его надо истребить! – твердо сказал автомеханик. – Иначе ничего не выйдет!
– С чем не выйдет?
– С человечеством! С социализмом!
– А вы верите в социализм?
– Как же иначе? Другого пути у человечества нет – общество должно быть устроено как следует. Разумеется, социализм без обмана, настоящий, а не национализм и не фашизм.
– О, мне хотелось бы поговорить с вами подробнее, но я не умею. Вот когда прилетит Сандра… сколько времени вы пробудете в Мадрасе?
Автомеханик бросил взгляд на часы.
– Мы приедем в пять часов. Сутки отдохнем, а под вечер завтра двинемся назад. Не по этой дороге, а берегом до Виджаявады, оттуда в Хайдарабад и через Шолапур на Пуну. Поедем не спеша – и на третьи сутки в Бомбее.
– Ей-богу, мне жаль так расставаться с вами, дайте мне ваш бомбейский адрес, – попросила Леа. – Нам, Сандре и мне, так хотелось познакомиться с индийским рабочим интеллигентом! А нам все время попадались коммерсанты, артисты или чаще бездельники!
– Как можно ожидать встретить нашего брата в дорогих отелях? Вы болтаетесь в высшем слое, как поплавок в карбюраторе, хотя и не похожи на английских или американских мемсахиб, которых недолюбливает вся Индия.
– В высшем слое? – возмутилась Лей. – Да я еще два месяца назад была бедна, как церковная мышь, и не знала, что будет со мной завтра!
– Ага, значит, наследство?
– Можно считать так, – медленно сказала Леа, представив себя наследницей безымянных охотников за алмазами, оставивших им карту и добычу, едва не украденную Флайяно.
Арвинд взглянул на нее с некоторым сомнением, но промолчал.
Мадрас раскинулся на прибрежной равнине. Широкие улицы, обсаженные двумя-тремя рядами деревьев, витрины магазинов в домах, далеко отодвинутых от проезжей части улиц и скрытых зеленью. Но как во всех виденных Леа городах Индии, рядом с благоустроенными кварталами теснились ужасающе скученные. Трущобой показался ей Чинтадрипет, окаймленный извилиной гнилой стоячей протоки.
Они въехали в город по широкой Пунамалай-род, дважды пересекли железную дорогу и рукава реки, круто повернув от форта Сен-Джордж на красивую Маунтрод, где находилась гостиница, заранее назначенная как место свидания. Не успела машина подъехать к широким ступеням подъезда, как из портика выбежали Сандра и Чезаре.
Арвинд нажал кнопку, и крыша машины медленно поползла назад, складываясь в широкой щели позади сидений. Зной хлынул в открывшуюся машину, точно поток воды в ванну. Сандра ласково обняла подругу.
– Комнаты всем заказаны. Тиллоттаму я беру к себе. Не удивляйтесь, если увидите у себя новенькие чемоданы – в них только по нескольку книг. Мы с Чезаре их купили – нельзя же Даяраму и Тиллоттаме быть респектабельными путешественниками без багажа, Анарендра и Арвинд – магнаты в своем чудовищном автомобиле, их чемоданы пусть «остаются» в багажнике.
Арвинд высадил своих пассажиров, пообещав вернуться после того, как в гараже машину вымоют, проверят, смажут. Всех удивила Тиллоттама. Она низко поклонилась Арвинду и машине, стерла густую пыль с капота концом своего головного шарфа и прижалась губами к сверкающей стально-голубоватой поверхности, сказав что-то, прозвучавшее мелодичным речитативом.
– Она говорит, – перевел серьезный Даярам, – что с детства хранила в памяти сказку о голубой колеснице. Колесница, уносящая людей далеко от страха и страданий, в светлый и широкий мир. Сказка исполнилась – вот колесница, и случайно ли она голубая?
Глава 8Апсара Тиллоттама
На художника Чезаре было совершено нападение. Вечером в переулке у самой гостиницы на него набросились четверо, скрутили руки и куда-то поволокли. Чезаре стал отчаянно сопротивляться и звать на помощь. Тогда его ударили по голове. Три недели он пролежал в больнице из-за сильного сотрясения мозга. Видимо, это не была месть Трейзиша, потому что его хотели куда-то увезти.
Итальянцы не без основания подозревали, что это нападение связано с черной короной. Они сняли отдельный дом, куда вскоре приехал капитан Каллегари. Теперь вся компания друзей, за исключением лейтенанта Андреа, оказалась в сборе.
Мадрас показался друзьям уютным, к жаре они привыкли. Сандре и Леа нравился местный обычай женщин ходить босиком, в одном только сари, нравились темные чеканные лица тамилов и других южноиндийских народностей. Сам город был чище, чем другие виденные ими города, и даже красных бетельных плевков на улицах, к которым никак не могли привыкнуть путешественники, здесь было меньше.
Однако после ранения Чезаре чувство безопасности и покоя покинуло итальянцев. Прежняя восхитительная жизнь путешественников, любопытных и безучастных, ни к чему не обязанных и проходящих сквозь обычную людскую жизнь, подобно существам из другого мира, была разрушена. Леа купила автоматический пистолет, быстро выучилась стрелять и носила оружие в своей сумочке, никогда не расставаясь с ним. Капитан Каллегари резонно убеждал, что оружие мало чем поможет, если не знаешь, кого и когда опасаться, потому что у наносящего первый удар всегда все преимущества и в этом сила всякого хищника.
По мнению капитана, пора было уезжать если не из Индии вообще, то из Мадраса – во всяком случае. Сандра и Леа соглашались с ним, но ничего нельзя было сделать до окончательного выздоровления Чезаре.
Накануне возвращения Чезаре из больницы итальянцев посетил Даярам с радостным сообщением, что им, наконец, удалось получить все нужные документы и свидетельские показания. Это Тиллоттама после неудачи с объявлениями в газетах придумала план, по которому они принялись обходить город, улицу за улицей, дом за домом. И Тиллоттама нашла дом своего дяди – единственного из мадрасских родственников, оставшегося в живых. Он жил в том же маленьком особняке в Трипликане, как и в роковом 1947 году.
На днях состоится суд для восстановления Тиллоттамы в гражданских правах, и тогда они смогут пожениться.
– И уехать отсюда! – обрадованно воскликнула Леа.
– Не сейчас еще. Я ведь начал работать – леплю с Тамы.
– О, как хорошо! Мы придем посмотреть.
– Еще рано. Но я хочу пригласить вас всех к нам, потому что на днях из Салема приезжает мой русский друг, геолог, помните мою встречу в Кашмире? Мистер Чезаре к тому времени тоже сможет прийти.
– Придем обязательно, – пообещала Леа, – мне хочется познакомиться с русским ученым. Но… – она замялась, – сделать статую, как вы хотели, это ведь очень долгое дело. И мы уедем. Вы останетесь здесь вдвоем с Тамой, одни в целом городе. Кто знает, вдруг Трейзиш разыщет вас. Мне кажется, может быть, из-за Чезаре, что это опасно.
Рамамурти снисходительно улыбнулся и принялся возражать с несвойственным ему упрямством. Видно было, что он слишком увлечен своей работой и не хочет, а вернее, не может думать ни о чем другом.
Леа рассердилась и обрушила на Даярама целый поток слов, благо ее английский язык значительно усовершенствовался.
Даярам растерялся от темпераментного наскока и только развел руками:
– То есть вы думаете, что Тиллоттама в своем одиночестве в плену и тоске полюбила бы каждого, кто пришел к ней из внешнего мира?
– Совсем нет! Вы уж чересчур скромны, чаще смотритесь в зеркало, – почти сердясь, возразила Леа. – Но, видите ли, красота Тиллоттамы мне кажется почти чрезмерной, ну, вроде громадного автомобиля, на котором мы удрали из Бомбея. Как владеть «Старфайром» может лишь очень богатый человек, так и в жизни очень непросто быть с женщиной столь необыкновенной, редкой красоты. Надо обладать большим могуществом или же запирать ее. Глядя на Тиллоттаму, я понимаю мусульман.
– И я в ваших глазах…
– Кажетесь недостаточно могучим, грозным, жестоким, чтобы неустанно охранять свою красавицу в обычной жизни, такой, как ваша, обыкновенных людей, не принцев крови, не архимиллионеров. И я боюсь за вас и за Тиллоттаму, поймите меня правильно, Даярам. Что такое мы, не имеющие ни власти, ни силы за спиной? Пустое дело убить вас, скрутить и увезти Таму совсем так, как поступили с Чезаре. После Кейптауна за нами ходит какая-то угроза. Мы не понимаем, что это такое, и не можем найти защиту. Трудна судьба Красоты Ненаглядной в нашем жестоком мире, а ведь вечно бегать и прятаться нельзя, жить станет противно. Все во мне протестует, когда подумаю. Надо Таме быть артисткой кино… и принадлежать народу Индии, да и всему миру!
Вся кровь бросилась в лицо Даяраму, и он несколько минут молча смотрел на Леа. Та, чувствуя неловкость, поспешила закурить.
– Я сам много думал об этом, – медленно заговорил Даярам, – и я решил, что беречь Тиллоттаму помогут друзья, когда мы уедем в Дели. Мы, индийцы, перелагаем бремя ответственности с себя на судьбу и привыкли принимать все, что случается, не