— Да соблаговолит Господь сохранить на долгие годы ваше прекрасное здоровье и отличный ум, — продолжил Гуттадауро.
— Спасибо, — повторил он.
С этими людьми, что всегда ходят вокруг да около, свивая фразы в поросячий хвостик, надо запастись терпением. Рано или поздно он скажет, что ему нужно.
— Вчера вечером, — продолжил адвокат, — с нами был один старый крестьянин из людей Куффаро, мы иногда зовем его на ужин — он веселит нас, рассказывая необыкновенные истории. Ах, этот старинный крестьянский мир, что ныне сгинул! Из-за глобализации отмирают наши древние, здоровые корни!
Монтальбано смекнул, к чему тот клонит.
— Вы пробудили во мне любопытство. Развеселите же и меня. Можете рассказать одну из тех историй?
— Ну конечно, с превеликим удовольствием! Итак, был себе один охотник на львов, над которым однажды решили подшутить его товарищи. Они встретили туземца, убившего осла и покрывшего его львиной шкурой, выкупили ослиную тушу и спрятали между деревьев. Охотник увидел и выстрелил. И сфотографировался с убитым — так он думал — львом. И все решили, что именно он убил того льва, а на самом деле не только не он убил, но и лев тот был не львом, а ослом.
— Забавно.
— А я вам что говорил? Знали бы вы, сколько он хранит подобных историй!
— А теперь, адвокат, скажите, что…
— Сожалею, комиссар Монтальбано, только что объявили посадку на мой рейс. Желаю здравствовать и до скорого свидания.
Монтальбано удовлетворенно усмехнулся. Интервью и правда сработало.
Они, наверно, долго ломали голову, сочиняя эту историю со львом — немного громоздкую, но вполне передающую смысл послания.
Понятно, что, говоря о «товарищах», Гуттадауро имел в виду не одних только Куффаро, но и Синагра, соперничающий с ними клан мафиози.
И они явно провели спешные переговоры по этому вопросу.
Суть послания была в том, что мафия не при делах, Савастано — не человек мафии (а осел, как сказал адвокат), убил его не мафиози (а туземец, уточнил Гуттадауро), и это убийство было обставлено так, чтобы выглядеть делом рук мафии, не являясь таковым.
Но это он как раз понял с самого начала, зато теперь его предположения подтвердил звонок.
Звонок, который, конечно же, не был личным одолжением комиссару, а был вызван лишь беспокойством в связи с его заявлением о доскональном расследовании и желанием, чтобы их оставили в покое.
Савастано убил туземец. В переводе с тайного языка Гуттадауро: вигатец, не имеющий отношения к мафии.
Он позвонил Фацио.
— Что-то случилось, комиссар?
Пересказал разговор с Гуттадауро.
— Что будем делать? — спросил Фацио.
— В одиннадцать я хочу видеть Сальваторе Ди Марту у себя в кабинете.
— Почему так поздно? Какие-то дела у вас?
— Нет, у тебя.
— И какие у меня дела?
— Хочу все знать про этого Ди Марту.
— Уже готово.
«Однажды я его прикончу», — подумал комиссар.
А вслух сказал лишь:
— Тогда вызови его к половине десятого. В девять встретимся с тобой в конторе и поговорим.
До половины восьмого он слонялся по дому в надежде, что Мариан перезвонит.
Что там у нее стряслось? Он никак не мог смириться с ее молчанием.
Думал даже поискать в справочнике телефон шахты и позвонить брату Мариан под любым предлогом, чтобы тот дал ее номер. Но так и не собрался с духом.
Монтальбано все ждал, а она все не звонила. Чем дальше, тем больше он понимал, насколько ему важно услышать ее голос. В итоге он затянул с выходом и прибыл в контору только в девять двадцать пять.
— Ди Марта платит дань?
— Да, комиссар.
— Кому?
— Земля, на которой построен супермаркет, находится в зоне, которую контролируют Куффаро.
— Кто собирает дань?
— Некто по имени Нини Дженго.
— А не мог Ди Марта с ним договориться?
Фацио поморщился.
— Нини Дженго не убийца. Он мелкий кровосос и что-то представляет собой лишь до тех пор, пока Куффаро не решат от него избавиться.
— А может, Ди Марта спросил у Дженго, не знает ли тот подходящего человека?
— Возможно. Но, поступив так, Ди Марта посвятил бы в свои дела слишком много посторонних.
— И то верно.
— К тому же, раз адвокат Гуттадауро лично позвонил вам и сказал, что они ни при чем…
— И мы поверим на слово корешу Куффаро?
Фацио пожал плечами. Зазвонил телефон.
— Синьор комиссар, тут в присутствии синьор, который, как вы сказали, вроде как с Мальты.
— Проводи ко мне.
Ди Марта был настолько взвинчен, что не мог ни секунды оставаться на месте: непрерывно вертелся на стуле, елозил руками, хватался то за кончик носа, то за стрелку на штанах, то за галстук, и обильно потел.
— У меня проблемы, так? — спросил он у комиссара.
Сам понял. И хорошо, это сэкономит уйму времени.
— Вашему положению трудно позавидовать.
Плечи Ди Марты сгорбились словно под внезапно навалившимся грузом. Он вздохнул так протяжно, что Монтальбано испугался, как бы у него не полопались легкие.
— Прошу, синьор Ди Марта, постарайтесь сохранять спокойствие, насколько сможете. И откровенно отвечать на мои вопросы. Поверьте, откровенность может вам сильно помочь. Еще я хочу сказать, что беседа наша носит, так сказать, частный характер, и присутствующий здесь инспектор Фацио не будет вести протокол. Вы меня поняли? Я не уполномочен принимать решения. В противном случае я бы вызвал вас в сопровождении вашего адвоката.
Еще один протяжный вздох.
— Хорошо.
— Скажите, пожалуйста, где вы находились позавчера начиная с десяти вечера?
— А где мне еще находиться? Дома.
— С вами кто-нибудь был?
— Нет. Лоредана еще в больнице, вроде как завтра выпишут.
— Расскажите, что вы делали во второй половине дня.
— Был в супермаркете до закрытия, потом…
— Минутку. Пока вы были в супермаркете, к вам в кабинет кто-нибудь заходил?
— Да. Представитель компании моющих средств и синьора Мольфетта, она платит нам в рассрочку.
— И больше никого?
— Больше никого.
— Продолжайте.
— После закрытия я остался один, посидел над счетами, потом съездил внести выручку в переулок Криспи и вернулся домой.
— Который примерно был час?
— Половина десятого.
— Вы не ужинали?
— Да, утром прислуга что-то приготовила на ужин.
— Что?
— Не понял.
— Что приготовила?
Ди Марта ошарашенно уставился на него.
— Не… не помню.
— Отчего же?
— Голова была другим занята.
— А после ужина?
— Посмотрел телевизор и в полночь лег в постель.
Так что никто не мог подтвердить, что он весь вечер и всю ночь оставался дома. Это работало в его пользу. У него не было того, что называют доказуемым алиби.
— Почему вы избили жену?
Вопрос застал его врасплох. Ди Марта подскочил на стуле.
Но не ответил.
Монтальбано решил задействовать фантазию.
— Нам известно: синьора Лоредана сказала врачам, что упала с лестницы. Понятно, она не хотела заявлять на вас. Но врачи ей не поверили, поскольку характер травм не соответствует указанной причине — падению. И сами подали заявление. Бумага здесь, в ящике стола, хотите взглянуть?
— Нет.
Подножка сработала.
— Это вы ее избили?
— Да.
— Почему?
— Когда я узнал здесь, что ее изнасиловали, дома спросил, почему она не сказала мне об этом. Ее ответы меня не убедили. Наоборот, я понял, что она знакома с грабителем и собиралась его покрывать. Тогда я вышел из себя и избил ее.
— То есть это был только приступ ярости?
— Да.
Монтальбано нахмурился.
— Синьор Ди Марта, я советовал вам, в ваших же интересах, отвечать искренне.
— Да я ведь…
— Нет. Вы хотели узнать у жены имя грабителя, который ее изнасиловал.
Ди Марта молчал. Потом, видимо, принял решение — ответ его прозвучал твердо:
— Да.
Монтальбано понял, что теперь Ди Марта будет сотрудничать, насколько это возможно.
— Она назвала имя?
— Да.
— Скажите.
— Кармело Савастано.
— Как вы отреагировали?
— Я… расплакался. Потом… понял, что натворил, и отвез Лоредану в больницу.
— Вам пришло в голову отомстить Савастано?
— Я убить его хотел. И убил бы, если бы кто-то меня не опередил.
— Как вы собирались его убить?
— Пристрелить, едва увижу. С тех пор, как Лоредана назвала имя, я хожу с пистолетом.
Монтальбано и Фацио переглянулись, Фацио поднялся с места.
— Оружие при вас?
— Конечно.
— Медленно встаньте, подняв руки, — приказал комиссар.
Не успел Ди Марта подняться со стула, как Фацио ощупал его и достал пистолет из заднего кармана штанов. Вынул обойму.
— Одного патрона не хватает, — заметил он.
Поднес дуло к носу, принюхался.
— Вы недавно стреляли? — спросил Фацио.
— Да, — признался Ди Марта. — Я держал пистолет в тумбочке у кровати и никогда из него не стрелял, даже не доставал из футляра, вот и решил проверить, исправен ли он.
— И когда вы проверяли? — спросил Монтальбано.
— Позавчера вечером, на парковке позади супермаркета, когда все разъехались.
— Постарайтесь выражаться точнее. Тем же вечером, когда был убит Савастано?
— Да.
— У вас есть разрешение на ношение оружия?
— Да.
— Садитесь.
Любопытно, но, пока Ди Марта говорил, он нервничал все меньше.
— Давайте вернемся немного назад. Не возражаете?
— Попытаюсь.
— Когда вы влюбились в синьору Лоредану, она была вашей подчиненной и работала продавщицей в супермаркете?
— Да.
— По нашим сведениям, она тогда была невестой Кармело Савастано. Вы знали об этом?
— Да. Мне сказала сама Лоредана, когда я смог с ней сблизиться. Но тогда они уже не ладили.
— Почему?
— Савастано дурно с ней обращался. Она приходила ко мне в кабинет, плакала, рассказывала. Припоминаю один эпизод. Однажды он плюнул ей в тарелку с едой и велел продолжать есть. В другой раз хотел заставить ее отдаться одному типу, которому задолжал денег. Она отказалась, и тогда Савастано изрезал ножницами ее одежду. Лоредана собиралась бросить его, но он ее шантажировал.