Мне почему-то не сразу захотелось открыть маленькую коробочку. Я вначале посмотрела содержимое пакетов, и краска тут же прилила к лицу снова — белоснежное нижнее белье, тончайшее кружево и дизайн, от которого по телу пробегали мурашки. Слишком откровенно и настолько сексуально, что в горле мгновенно пересохло. Ажурный пояс и чулки телесного цвета с кружевными резинками. Когда представила себе, как он это выбирает, листая каталоги с сигарой в зубах, снова стало очень жарко. Это не мужчина — это сам дьявол, и он способен свести с ума любую женщину, зная, как именно это можно сделать — вогнать в краску и заставить думать о сексе даже без намека на него. И он искушал меня, он обрушил на меня весь свой опыт и умение обольщать. Потому что я не устояла перед этой красотой, мне, как и любой женщине, ужасно захотелось примерить все это на себя. Особенно когда я увидела платье перламутрового цвета с полностью открытым верхом и вставками гипюра на талии и на груди. Край лифа усыпан голубыми камнями.
Поддавшись внезапному порыву, я сбросила халат и облачилась в нижнее белье, натянула чулки, расправляя пальцами резинки, сунула ноги в туфли и подошла к зеркалу. Эротично до бесстыдства. Продумана каждая деталь, чтобы выглядеть более раздетой, чем одетой. Платье сидело просто идеально, подчеркивая каждый изгиб моего тела, открывая плечи и половину груди. В футлярах оказались серьги, ожерелье и браслет из белого золота с такими же камнями, как и на платье. Я с полуоткрытым ртом приложила украшения к своей груди. Покрутилась перед зеркалом. А потом протянула руку к маленькой коробочке и, когда открыла, невольно вздрогнула — там лежало обручальное кольцо. Я его узнала — оно висело на цепочке Максима в тот день, когда я увидела его впервые в доме Андрея. Дрожащими пальцами положила кольцо на ладонь. Обычное обручальное колечко без всяких украшений. И мне вдруг почему-то подумалось, что именно так и должно было быть… если мы женились по любви. Нет вычурного, извращенно шикарного кольца, а вот такое вот тоненькое и простенькое… Я невольно надела его на палец, идеально село именно туда, где виднелась светлая полоска кожи. Нет никаких сомнений — это мое кольцо, и я его практически никогда не снимала. Сняла с пальца и положила обратно в коробку. Я пока что была не готова надеть его — это означало признать свою принадлежность и его права на меня. Признать, что я его жена.
В этот раз мы ехали с водителем, и Максим сидел со мной на заднем сиденье. И это была самая невыносимая поездка из всех, что были ранее вместе с ним, потому что он меня рассматривал. Нагло. Пошло, раздевая глазами, пожирая ими мое декольте, ноги в разрезах платья, и этот голодный взгляд… он вызывал ответную реакцию, от него становилось очень горячо внизу живота, от него наливалось истомой все тело. Нет, он не смотрел — он трахал взглядом. Развратно и грязно прямо в этой машине, и я чувствовала, о чем он думает, когда нервно облизывает нижнюю губу и смотрит на мою грудь. Его взгляд застыл и зрачки расширились, а меня бросало в кипяток от понимания, что он себе представляет… Господи, а ведь мы наверняка занимались сексом в этой машине… Боже. Почему я подумала об этом?
— Не смотри так, — прошептала и судорожно сглотнула, когда этот безумный взгляд встретился с моим.
— Не могу, — чуть севшим голосом, — когда ты нервничаешь, ты тяжело дышишь, и твоя грудь сильно колышется…
Я тут же перестала дышать, а он вдруг добавил:
— Я вспоминаю, как брал тебя в этой машине, на этом сиденье. Ты прыгала на моих коленях и моем члене, а твоя грудь колыхалась у меня перед глазами совершенно голая.
О, господи. Я стиснула руки и сделала глубокий вдох. Пусть он замолчит. Он что — прочел мои мысли? Этот голос и как все было сказано заставили задохнуться от нахлынувшей дрожи во всем теле, словно я мгновенно наэлектризовалась.
— Не надо мне этого говорить?
Пожал плечами явно довольный произведенным эффектом и моими пылающими щеками.
— Почему? Секс — это одна из немаловажных сторон супружеской жизни. Ты ведь хотела их вспомнить.
— Но не это.
— Да ладно. Я смутил тебя? Всегда любил смотреть, как ты смущаешься.
Я с раздражением отвернулась к окну… потому что, кроме смущения, я почувствовала и то самое неуправляемое возбуждение. Представила то, что он сказал, и сжала колени, потому что между ног вдруг стало влажно и начало слегка пульсировать. Но в этот момент Максим вдруг взял меня за руку.
— Ты не надела кольцо? Я ведь просил его надеть. Это было важным условием.
Высвободив руку, я сложила их на груди так, чтоб он снова не схватил меня за нее.
— Не прикасайся, пожалуйста, мы договаривались.
— Мы много о чем договаривались, малыш, но, кажется, кто-то не собирается соблюдать правила. Игры в одни ворота не выйдет.
Сказал, как отрезал, полоснул сталью, напоминая — кто он и что я делаю рядом с ним.
— Почему не надела, Дарина?
— Потому что я пока не осознаю себя твоей женой.
— Не признаешь, ты хотела сказать. Осознать — ты давно уже все осознала. Вроде не маленькая.
— Какая разница — то или другое? Итог один — я пока не могу надеть это кольцо. Да и какое это имеет значение? Сейчас многие не носят обручальные кольца.
Максим вдруг резко наклонил меня к себе за затылок:
— Если я о чем-то тебя прошу — это имеет значение для меня. Я не бросаюсь словами, малыш. Для меня это имеет такое же значение, как и то, что ты здесь рядом со мной.
Его близость нервировала и заставляла судорожно сжимать пальцы, кусать губы от волнения. Никто и никогда не волновал меня настолько сильно и настолько остро. Все в нем режет, колет, бьет, оставляет следы. Каждое слово или прикосновение. Сейчас он до дикости жадно считывал реакцию с моего лица. Ждал, что я отвечу.
— А мне нужно время, чтобы это стало иметь значение и для меня, Максим. Разве ты не хочешь, чтоб я надела его по доброй воле?
Синие глаза вспыхнули, обожгли пламенем, заставили вздрогнуть.
— Я хочу с тобой все, Дарина. Я хочу с тобой все по доброй воле…
Напряжение начало спадать и тут же достигло апогея от того, что он прорычал мне прямо в губы, внезапно подавшись вперед и стиснув пальцами мой затылок:
— Но рано или поздно я устану ждать и отберу насильно, и так, как хочу я.
ГЛАВА 16. Дарина
От судьбы никому не уйти, — сказал он нетерпеливо. — И никто не знает, когда она тебя настигнет. Какой смысл вести торг со временем?
Когда я очутилась в закрытом клубе сразу после концерта, я впервые почувствовала себя обычным человеком. Видимо, моя паника обострялась из-за того, что я постоянно была закрыта в четырех стенах. Как в доме брата, так и у Макса. Когда увидела Андрея, почему-то вся настороженность, вызванная разговором с тем Данилой Петровичем, куда-то испарилась. Я ощутила, что соскучилась по брату. Верно говорят — кровь не вода. Есть в этом что-то необъяснимо верное. Он обнял меня, и как-то стало внутри тепло и спокойно. По объятиям можно понять — кто и как к тебе относится, и я ощущала на физическом уровне — Андрей меня любит.
— Хорош тискать мою жену — я ж твою не тискаю.
— Не хватало.
— Ну как? Убедился? Цела и невидима. Теперь поставь на место.
— Цела и невредима? — посмотрел мне в глаза своими темно-карими, и я кивнула, с облегчением улыбаясь. — Этот поганец не врет? Или открутить ему уши?
— Смотри, чтоб я тебе не отгрыз что-то более ценное, чем уши.
— Фу, Зверь. Не думал, что ты настолько не брезгливый.
— Нет. Я как раз ужасно брезгливый и то, что ты подумал, скорее, оторвал бы.
— Моя жена будет на тебя очень зла. Поверь, в ярости моя кавказская женщина страшнее любой ядовитой змеи.
Я смотрела то на одного, то на другого и понимала, что эти двое совершенно не враги, как мне рассказывали. Они по-настоящему родственные души, и эти словесные перепалки — от них веет теплом, не сарказмом или ядом.
— Так я ж о пальцах. Ты еще и пошлый.
— Я тоже о пальцах… а ты о чем подумал?
Они расхохотались, и я вместе с ними неожиданно для себя. Мы сели за уютный столик, отделенный от других гостей клуба. Было немного непривычно оказаться в столь людном месте, давала знать о себе давняя нелюбовь к большим сборищам людей. Но мне нравилось здесь. Нравилось выйти из дома и из обстановки, в которой я чувствовала себя пленницей. Пока мы ожидали заказ, к Лексе подходили поклонники и просили автограф. Она грациозно подписывала диски, флаеры. Такая хрупкая и юная рядом с Андреем. Такая вся маленькая, худенькая. Но видно, что любит его до умопомрачения. Глаз с него не сводит.
Такая интересная пара они. Мой брат очень сдержанный, и она говорливая, веселая. Лекса постоянно о чем-то меня спрашивала, что-то рассказывала, смешные ситуации с концертов, казусы с поклонниками. Я уже давно столько не смеялась. Потом мужчины ушли куда-то, я так поняла — что-то обсудить. Что-то не для наших ушей. Лекса бросила настороженный взгляд на мужа и на Максима, но возражать не стала, как, впрочем, и я.
— Я просто удивлена, как ты решилась вернуться домой? Тяжело тебе там?
Александра отпила шампанское из бокала и посмотрела на меня. И я тут же вспомнила обещание, данное Максиму. Кивнула, ковыряясь в тарелке.
— Все в порядке? Ты справляешься?
— Да. У нас все хорошо.
Черт. Максим, почему ты оставил меня, я не знаю, что отвечать и что говорить. Кажется, мы дружили, и я была с ней откровенной, а теперь? Что я ей вообще рассказывала и доверяла ли?
— Та ладно, хорошо? Ты серьезно? Разве с этим маньяком может быть все хорошо? Мне кажется, с ним может быть как угодно. Но не хорошо. Тем более после такой долгой разлуки между вами.
Глаза Лексы блестели, и она загадочно на меня посматривала.
— А как должно с ним быть? — растерянно спросила я и отложила вилку.
Александра перестала улыбаться, видимо, понимая, что, кажется, сказала что-то не то.