О том, что сложно даже и помыслить:
«Давай дружить» – исконнее стократ!
И сколько мысли здесь, и сколько смысла!
Но так не скажешь больше никому,
Когда заводится сопротивленье току,
Когда во лбу – смертельная морока,
Когда забыто слово «почему?».
Признание
Где-то там, глубоко в серединке,
Поселилось тепло…
Всё хотела бы знать по старинке,
Только память свело.
Я не помню, какого апреля
Разразилась гроза.
Я себе не хочу и не верю:
Я закрыла глаза.
Так светлей.
Так мне что-то виднее.
Так похожа на миф:
Ту дриаду, что как-то в апреле
Отделилась от ив…
Иди
Иди и не смотри… не обернись!
Иначе и не выведешь из ада.
Стекает с пальцев кровью эта жизнь,
И в пятнах все слова – но это надо.
Так надо. Я не знаю, почему.
Май за окном не хочет мне ответить.
Погода – так: ни сердцу, ни уму.
И ни душа не знает, что мне светит.
«Чьих-то русалочьих тайн не раскрою…»
Соловьи монастырского сада…
Чьих-то русалочьих тайн не раскрою —
Есть и свои.
И соловьи под крутою горою,
И соловьи!
Что соловьям человечье бессмертье —
Вишни в цвету?
Я упаду под небесною твердью
Не на виду…
Не на виду умирать нам пристало,
Не на миру…
Да и при жизни-то соли кристаллы —
Мёрзнут к утру.
««Кто ты такая, что пишешь такое»…»
«Кто ты такая, что пишешь такое»?
Что же, прости…
Я и не знаю, что водит рукою —
Соль из горсти
Сыплется на пол,
сверкающей соли —
Словно с обоз!
Это под солнышком высохло море
Чьих-нибудь слёз…
Подруге
Ни мира, ни труда, ни мая,
И даже некого позвать:
«Пойдём в сады с тобой гулять,
Там всё цветёт – я это знаю…»
Пишу подруге о беде —
В ответ мне беды шлёт подруга:
Привет – привет… Ты где – ты где?
Как птицы, кличем мы друг друга.
«А боль – она ушла из сердца…»
А боль – она ушла из сердца
В тот давний, тот апрельский день…
Я буду ждать… Чего?
Поверьте,
не знаю: кру́га на воде,
И с неба дождичка, и в небе
Замечу перелётных птиц…
А дождь нахлынет вниз и ниц.
И памятью
очнётся вечер.
«Письмо Татьяны»
Мне так на самом деле одиноко!
Никто не представляет даже, как!
Следит лишь Солнца плазменное око,
Похожее на ломаный пятак…
Никто не ободрит, никто не скажет,
Никто ко мне не явится во сне…
Летит лишь мая неподкупный снег,
И медленно в снегу своём сгораю
(Читай: «рассудок мой изнемогает»)
И в этом дне, как будто бы на дне…
Стоит Погода выспренно в окне,
В чужих грехах меня подозревает.
«Я написала, что не позвоню…»
Я написала, что не позвоню.
Я позвонила, что не напишу.
Уже готовлюсь к завтрашнему дню,
Где все свои обиды порешу.
Но не решу задачи школьной той,
Где тангенсы и римляне сошлись…
Зачем я это помню? В чём спешу?
И почему так не даётся жизнь?
«Ты, может быть, и прочитаешь…»
Ты, может быть, и прочитаешь,
Что я так вычеркнуть старалась!
Но ты совсем меня не знаешь,
Хотя, быть может, это малость…
Пустяк – упавший серебристо
В земную твердь сухой монетой
Иудиной. На сердце – мглистость.
Благодарю тебя за это…
Бессоница
Бессонница – болезнь поэтов.
Поэтому в её тисках
Сгорели и зима и лето,
Поэтому всесилен страх —
Бессильна суть.
Она – в сторонке,
Не в сердцевинке,
Не в уме…
Слова бегут, как по тесьме.
И смыслы – как по ткани тонкой.
«Сожгите Истину в огне…»
Сожгите Истину в огне:
Она не сто́ит той минуты
Истерзанной душевной смуты.
Платон мне друг.
Но на коне
Опять воитель-Александр,
В сражении – на Буцефале…
И вороная масть вдвойне
Ничтожит Истину: вначале
Она была почти светла
(О ней рекли пифагорейцы).
Но мы – лишь крошки со стола,
Мы ей претим своим житейством.
И жительством… всё это сон…
Всё это даже сна не сто́ит.
Но помню я, с каких времён
Из-за Елены стёрта Троя…
««Защита от случайного касания»……»
«Защита от случайного касания»…
Поставьте мне такую в бедный мозг!
Терзает всё: старинные предания,
И Вы, и разыгравшийся невроз…
И дождь, и светит солнышко на улице,
И этот голос – так и не забыт.
Какая-то печаль во мне любуется,
Присядет рядом, речи говорит…
Попытка воспоминания
На вороном коне, на Буцефале…
Я это помню? Давние года…
Но разве вспомнить всех, кого призвали
Под это небо? И молчит вода…
О храмах, что развалинами стали,
О мыслях тех, кто тоже видел жизнь…
Вода молчит – лишь рябь в глазном канале…
Да как же мелко – что ни разразись!
Я жду
Я жду войны… какая-то тревога
Надмирная – над миром правит бал.
И не у кого спрашивать дорогу,
И безразлично, кто сюда позвал,
Где я брожу в бессмысленном тумане,
Пытаюсь вспомнить – только сонна мгла.
Я жду войны… вестей хоть утром ранним,
Хотя б расписки в том, что я была…
Посвящение
Мне Ваши грустные глаза
Напоминают о великом.
Так дальше более нельзя,
Ведь жизнь, наверное – не книга,
Которую читаешь днём,
И на ночь медленно листаешь…
Внимаешь книге о былом
С утра,
А было ли – не знаешь.
Как за черту мне заглянуть,
Где все, как в вечности, такие
Вот грустные…
Отмечен путь
В весну – столбами верстовыми…
«Я не должна. Но так бывает трудно……»
Я не должна. Но так бывает трудно…
Я не должна ни писем, ни вестей,
Ни новостей… Смятенье непробудно,
Его не скинешь, словно грех страстей.
И не отмолишь с трепетной свечою,
И не отмоешь, выйдя под грозу…
Я не должна… Но времена не вскроешь,
И не залечишь, как болящий зуб…
Я не должна…
«В регионах сегодня дождь……»
В регионах сегодня дождь…
Но в каких регионах мы?
Новостей не особо ждёшь,
Но они бередят умы:
О дождях, и о том, что шар
Постепенно сошёл с ума.
Где леса горят, где дома.
А сама я? Объял пожар
Всю меня с головы до ног…
В регионах сегодня дождь.
А в Китае сегодня смог.
Этих мыслей – не украдёшь…
«Я что-то потерялась в водопаде…»
Я что-то потерялась в водопаде
Каких-то дней… мне смутно и темно,
Как будто бы представлена к награде —
Бывает так, когда увидишь дно
Рассудка своего – там всё в порядке
Как будто бы… Но виснет тишина,
Задумные загадки и догадки,
Как будто втайне – не обретена.
Посвящение
Не пишут мне. А от кого вестей
Я жду? И не от Вас ли – я не знаю.
Так матери баюкают детей,
Как я своё прозренье заклинаю.
Так матери уме́ршие глядят,
Как на меня глядят часы в квартире.
Читаю «Федру»… там любовь и яд,
Совсем не так, как в памяти – не Вы ли?
Я к Вам не так, как Федра, отношусь:
Любовь бледна – она – другое слово,
Чем эта память, эта весть и грусть
Дрожащей под ребром первоосновы…
Совсем поющей и текущей так,