Здесь стоят два самолёта. Они тоже раскрашены в яркие цвета и кажутся какими-то… несуразными. Разве можно подняться на таких в небо, да ещё и прыгать из них?
Инструктор развеивает мои сомнения – из этих «Яков» не прыгают, они предназначены для тренировочных полётов. Мы будем прыгать из Ан-2, он в соседнем ангаре. А сейчас у нас будет инструктаж.
Спустя полчаса я перестаю воспринимать информацию, в голове всё путается и возникает трусливая мысль – а может, не надо? Да что я там забыла в этом небе? Мне и тут хорошо.
Юрий, видимо, заметив, как я приуныла, начинает рассказывать байки о полётах, падениях и сломанных костях.
Интересуюсь, где здесь дамская комната, и отправляюсь подышать. У соседнего ангара стоит молодая светловолосая девушка в узких джинсах и стильной кожаной куртке. Девушка не выглядит слишком взрослой, она вряд ли намного старше меня. Пока я раздумываю, стоит ли подойти и расспросить, она сама приближается ко мне.
– Прыгать? – спрашивает она без всяких предисловий.
Я только киваю в ответ.
– С дядей Юрой?
Снова киваю.
– Трусишь?
Неопределённо пожимаю плечами. Она усмехается и каким-то пацанским жестом хлопает меня кулаком по плечу.
– Не дрейфь, в первый раз все трусят. Главное, из самолёта шагнуть, а дальше… там небо.
В её голосе столько воодушевления, он даже теплеет, когда она произносит слово «небо».
– Маш! Ты готова? – к нам подходит высокий, такой же молодой пилот, и девушка уходит вслед за ним.
Через несколько шагов она оборачивается и кивает головой на пилота, одновременно приподняв бровь. Я поднимаю большой палец, выражая своё одобрение, и Маша заливается весёлым смехом. А что? Парень и правда весьма симпатичный, ещё и самолётом управляет.
Какие они здесь… необыкновенные.
Эта встреча воодушевляет меня, растворяя страх. Я возвращаюсь в ангар. Меня встречают две пары глаз и вопросительно смотрят, не передумала ли. Я уверенно улыбаюсь. Всё-таки так давно об этом мечтала. Да и свидание у меня сегодня, надо набраться ярких эмоций.
Дядя Юра, про себя я начинаю его называть, как та девушка, продолжает инструктаж. Руки держать крест-накрест. При приземлении ноги держать вместе, колени согнуть, подбородок прижать к груди. Если основной парашют не раскроется, дёргаем запасной.
Неужели они думают, что всё это можно запомнить с первого раза. Вряд ли. Вот и дядя Юра снова предлагает мне прыгнуть с ним в тандеме. Но я снова отказываюсь. Хочу одна. Только я и небо. Как и мечтала.
Потом примеряем парашюты. Дядя Юра затягивает ремни по телу, выдаёт нам широкие очки на резинке и ведёт наружу.
Оказывается шум, который я слышу в последние несколько минут, это звук мотора Ан-2, ожидающего нас.
Сердце бешено колотится. Все мысли куда-то улетают. Павлов берёт меня за руку, и я в благодарность за поддержку сжимаю его пальцы.
– Я рада, что ты со мной, – говорю ему, но слова тонут в шуме двигателя.
Мы забираемся в самолёт. На взлёте очень трясёт. Я испытываю горячечное возбуждение и скольжу взглядом по предметам вокруг, ни на чём не задерживаясь.
Внезапно ловлю заинтересованный взгляд Павлова и улыбаюсь ему в ответ, показывая большой палец. Он кивает, о чём-то раздумывая. Считает, что мне пороху не хватит прыгнуть? Ну уж это мы посмотрим.
Дядя Юра ещё раз громко повторяет, что надо держать вместе, а что крест-накрест. Что опускать, а что дёргать.
Возбуждение почти достигает максимума. Надеюсь, моё подсознание запоминает слова, потому что я почти ничего не воспринимаю.
В какой-то момент дядя Юра открывает дверь и подзывает меня. Мы ещё на земле договорились, что я пойду первой. Для меня в этом есть сакральный смысл. А Павлову всё равно, он уже прыгал. В молодости, усмехаюсь этому слову. Вот уж кто совсем не похож на старика.
Оборачиваюсь на Александра. Он уже стоит за моей спиной, словно страхуя. Киваю ему, он кивает в ответ. Серьёзный. Сосредоточенный. Почему-то сейчас думаю о том, что Павлов мне очень нравится.
Чем ближе подхожу к люку, тем громче становится свист ветра. Заглядываю вперёд. Передо мной раскрывается зелёно-жёлтая бездна. Прорисованные многоугольники полей, тонкие полоски рощиц и малюсенькие домики какой-то деревеньки далеко-далеко внизу.
Я ощущаю похлопывание по плечу и вспоминаю, что это условный сигнал – надо прыгать. Понимаю, что сейчас у меня – последний шанс передумать. Никто не будет смеяться. Струсить – это нормально. В этом нет ничего постыдного.
Но я не хочу трусить. Я хочу летать. Делаю шаг вперёд и исполняю свою самую заветную мечту.
Я проваливаюсь в воздушную яму ровно на три секунды свободного падения, когда душа уходит в пятки, а сердце бьётся где-то под подбородком.
Затем раскрывается парашют.
Меня резко встряхивает, и вдруг всё вокруг замирает. Я не чувствую ни ветра, ни шума, лишь абсолютное спокойствие и мирное дыхание вселенной. Я оглушена этой тишиной, поражена той гармонией, что окружает меня. Кажется, где-то рядом живёт бог.
Кручу головой, но натыкаюсь взглядом на Александра, который находится метрах в двадцати от меня под ярко-жёлтым куполом.
Приземляюсь на самом краю обозначенной поляны. От счастья кружится голова, ноги подгибаются, и я оседаю на землю. Меня накрывает купол парашюта. Я лежу на спине и наблюдаю, как медленно оседает ткань, а сквозь неё просачиваются рассеянные лучики солнца.
Как же мне здорово!
– Юля! Юля! – раздаётся встревоженное совсем рядом, я собираюсь встать, но не успеваю.
Ткань шуршит над моей головой, когда кто-то тащит её в сторону. И наконец меня обхватывают сильные руки Александра.
– Юль, – трясёт он меня за плечи. – Что с тобой? Ты в порядке?
Вместо ответа обхватываю его шею рукой и притягиваю к себе. Наши губы соединяются, мои пальцы путаются в его волосах. Рядом переговаривается с ветром парашют, делясь нашими общими эмоциями. Радостью, облегчением, восторгом.
Так вот оно какое, абсолютное, ничем не замутнённое счастье…
19
Час спустя мы сидим в кафе неподалёку от аэродрома, лакомимся истекающим ароматным соком шашлыком и запечёнными на гриле овощами. Пища вредная, но очень вкусная. После пережитого во время прыжка стресса – самое то.
Тот поцелуй на поле мы не обсуждаем. Просто делаем вид, что его не было. Хотя и ловлю на себе заинтересованные взгляды Павлова, задумчивые такие взгляды, от которых мурашки бегают по коже.
Мы болтаем обо всякой ерунде. О моих курсах и его бизнес-школе. О друзьях и родителях. Сейчас мне просто быть самой собой, я никем не притворяюсь.
С ним легко, но в то же время волнительно. Время от времени я касаюсь пальцами губ, вспоминая его прикосновения.
– Спасибо, – говорит Павлов, накрывая мою ладонь, лежащую на столе, своей.
– За что? – сердце принимается отчаянно биться, как и каждый раз, когда Александр прикасается ко мне.
– За отличное свидание, такого я никак не ожидал.
– А чего ты ожидал? – голос слегка сипит, и мне приходится откашляться.
– Ну… – он на секунду задумывается, – думал, ты захочешь покататься на пароходике по Москва-реке или пойти куда-то потанцевать, или ещё какую-нибудь романтическую чепуху.
Он улыбается, и мои губы без малейшего усилия с моей стороны растягиваются в ответ.
Я вижу, что Александр хочет снова поцеловать меня. Но сейчас я уже не уверена, что это хорошая идея. Не хочу торопить события. Тогда, на аэродроме, меня переполняли эмоции. Я даже не понимала, что делаю. Возможно, это было последствие пережитого во время прыжка стресса.
Ну или… мне просто очень этого хотелось на уровне желаний, которые одержали победу над разумным началом…
Я знаю, куда приводят неконтролируемые желания. И не уверена, что готова к этому.
Я хочу, чтобы мой первый раз случился с мужчиной, которого я полюблю всем сердцем. Знаю, это чересчур старомодно. Но и двадцатидвухлетнюю девственницу сегодня встретишь не так часто.
Почему я до сих пор не рассталась с этим пережитком прошлого? Сначала было страшно, да и родители могли узнать, затем оказалось, что у меня высокие требования к претендентам, ну а в Москве мне стало просто не до того – работа и учёба отнимали всё моё время.
Так было до тех пор, пока в моей жизни не появился Александр Павлов и не активировал ту её часть, что долгое время пребывала в состоянии стазиса.
– О чём ты думаешь? – вдруг спрашивает он, и я краснею.
– Э-э, об учёбе, – вот уж не хотелось бы, чтобы Павлов проник в мои мысли и узнал, о чём я думаю на самом деле. – Мне нужно написать сценарий к следующему занятию.
– Расскажи, о чём ты будешь писать, – ладонь Павлова по-прежнему накрывает мою, пальцы поглаживают кожу, поднимая сонмы мурашек, словно ветер в степи.
– Э-э, – мне сложно сосредоточиться, когда он так ласкает меня.
В голову приходят вовсе не учебные сценарии, но я заставляю себя отвлечься. Почему-то мне кажется, что Александр и добивается такого эффекта, намеренно пытаясь меня смутить. Но я не собираюсь поддаваться на провокации. По крайней мере, буду бороться.
– Ну… – задумываюсь над ответом и вдруг понимаю, что уже знаю его. – Это будет история о девушке, которая сумела преодолеть себя. Она очень боялась высоты, а потом нашла в себе силы подняться в небо…
– И спрыгнула с парашютом? – его пальцы поднимаются выше по запястью. Я смотрю на их скольжение и, кажется, забываю дышать.
Поднимаю глаза на Александра и встречаюсь с тёмным взглядом, исполненным невозможных обещаний. Нет, я не могу.
Осторожно забираю свою руку и беру ею бокал с соком. М-да, весьма тонко. Но зато, надеюсь, понятно. Хотя эти мужчины такие толстокожие, не понимают, пока не скажешь прямо. У меня два младших брата, уж я это точно знаю.
Павлов пристально смотрит на меня, словно чего-то ожидая. Что я передумаю? Поеду сейчас к нему и позволю стать моим первым мужчиной?
– Мне пора домой, – от этих мыслей начинаю дико нервничать. А главное, я теряюсь, сбиваюсь, краснею и вообще, кажется, возвращаюсь к себе прежней – испуганной мышке.