Она играючи представилась, надо же, сценаристом. Ну и он отрапортовался бизнесменом.
А потом не выдержал:
– Я очень скучал по тебе, Юля!
В этот вечер они больше не размыкали рук, словно боялись, что стоит хоть на секунду отпустить, и их снова разбросает в разные стороны на долгие годы. Поэтому он крепко держал, да и она цеплялась за его ладонь своими хрупкими пальчиками.
Первым делом Александр повёл её к маме знакомиться. Поймал удивлённый взгляд и понял, что ему ещё предстоит долгий разговор с объяснениями. Но, кажется, маме Юлька понравилась.
Затем было дело посложнее, потому что она потащила его знакомиться к Провальскому. С которым вообще-то Павлов предпочёл бы больше не встречаться. Но раз тут такое дело, деваться уже некуда.
Впрочем, и Валентин, и Констанс держались с ним довольно дружелюбно. А у Юльки с женой отца вообще были очень тёплые отношения.
А потом они сбежали.
В его холостяцкую квартиру, куда ещё недавно ему было так тягостно возвращаться вечерами. Здесь, на широком диване в гостиной, они проговорили до рассвета. Ведь им было что рассказать друг другу.
Каждый озвучил свои тёмные пятна, чтобы между ними больше не было никаких секретов. Уснули они там же на диване, крепко обнявшись, даже забыв снять одежду.
Уже засыпая, Павлов решил, что больше никогда не отпустит свою солнечную девочку.
А четыре месяца спустя, когда у Юльки начались каникулы, она повезла его в Анапу, чтобы познакомить с другой семьёй.
И там, на берегу моря, когда они вывели погулять забавного дворнягу Джека, которого вся семья почему-то величала овчаркой, Павлов решил, что настал подходящий момент.
Дождавшись, когда Юля отвлечётся, наблюдая за псом, Александр достал из кармана коробочку и встал на одно колено.
– Юля, – позвал он.
Девушка обернулась, и её глаза удивлённо расширились. Да, это было то самое кольцо, которое она ему когда-то вернула. Сейчас сапфир переливался в ярком солнечном свете тысячами золотистых искорок.
– Ты выйдешь за меня? – спросил Павлов.
– Не знаю, – пожала плечами Юлька.
– Что? – Александр опешил от неожиданности. Он почему-то думал, что после нескольких месяцев, которые они практически прожили вместе, эта нервомотка с радостью согласится. А она вон что удумала.
Но ведь у них же всё хорошо? По крайней мере, ему так казалось.
– Почему не знаешь? – спросил Павлов онемевшими губами, если Юлька сейчас скажет, что у неё появился другой, он точно утопится. Вон и море рядом.
– Мне надо спросить у папы, – ответила она нечто невообразимое.
– У какого? – не выдержал Александр.
Юлька хитро улыбнулась:
– У обоих.
54
Моё маленькое чудо сидит на слишком большом для неё, взрослом стуле и капризно качает головой. Принцесса желает, чтобы завтраком её кормил папа. И никак иначе.
Словно на зло, Эльза, наша няня, сегодня сдаёт экзамен и придёт через пару часов. Не раньше, хотя и собиралась пойти отвечать самой первой, чтобы скорее освободить меня.
– Ну, пожалуйста, солнышко, – я подношу к её рту ложечку, но моя прелесть отрицательно качает головой. Ещё бы руки на груди сложила и стала бы точь-в-точь наш папа, даже губы так же изогнула, и выражение лица такое же решительное и упрямое.
Через открытую дверь слышен звук шагов.
– Папа! – вопит моя дочь, ну какая моя? – его.
Малявка с трудом слезает с высокого стула, но делает это так быстро, что я не успеваю помочь, и несётся к любимому, обожаемому, несравненному папочке, смешно топоча босыми пяточками.
– Белль, – папочка, уже одетый в тёмно-серые брюки и белоснежную рубашку, но ещё без пиджака, подхватывает дочь на руки.
Оба блаженно затихают, уткнувшись друг в друга носами.
– Покормишь её? – спрашиваю я несколько секунд спустя и подставляю губы для поцелуя, а потом жалуюсь: – Опять есть отказывается.
– Эльза? – спрашивает мой забывчивый муж.
– У неё экзамен.
– Точно, – так и знала, что он забудет, но это не страшно, для таких мелочей у него есть я.
– Ты опаздываешь?
Саша бросает взгляд на часы, что-то прикидывает в уме.
– Могу задержаться ещё минут на десять, – сообщает он и тут же обращается к дочери, по-прежнему вцепившейся в него руками и ногами: – Ну что, давай перекусим?
Принцесса немедленно забывает о своём стойком нежелании есть кашу и послушно взбирается на взрослый стул. От детского нам пришлось отказаться ещё месяц назад, потому что наша принцесса «узе босяя».
С умилением смотрю, как Сашка кормит с ложечки Беллу, добившуюся своего и тут же успокоившуюся. Да уж нервы она нам мотает знатно. Точнее мне. Как будто мстит за своего папулю, ведь и я ему в своё время устраивала «весёлую жизнь».
Павлов делал мне предложение четыре раза. Четыре. Прежде чем я согласилась принять кольцо. И каждый раз у меня был серьёзный повод, чтобы сомневаться и тянуть время. Ну за исключением самого первого, когда я ещё была юной и наивной дурочкой. Зато потом я отыгралась на Павлове сполна.
Хорошо помню его лицо, когда он встал на одно колено на берегу моря. Тогда я сказала, что нужно спросить разрешения у моих отцов. И Сашка отправился просить моей руки сначала у Виктора, а затем у Валентина.
Вот хохотала мама, узнав о моём условии.
– Ну хоть тёща у меня будет одна, – поделился своими соображениями Павлов уже в самолёте, когда мы возвращались в Берлин. Я тогда только усмехнулась, ведь Констанс давно считает меня частью семьи. А она, хоть и француженка, но чувством юмора и вредным характером бог её не обделил.
Папа Валя обрадовался известию даже больше, чем папа Витя, хотя и сохранял извечную невозмутимость. Но я уже знала, что именно он поспособствовал нашему с Сашей воссоединению, Констанс проболталась по секрету, взяв с меня клятвенное заверение, что Павлову я ничего не скажу. Конечно, не скажу, ведь у них с Валентином извечное противостояние. И ни один никогда не признается, что испытывает к другому уважение и искреннюю приязнь.
Белла послушно съедает завтрак и порывисто обнимает папулю. На рукаве белоснежной рубашки остаётся пятно от каши, но Павлов этого даже не замечает. Он целует дочь в макушку, ставит перед ней коробочку сока с мультгероями, и пока принцесса их рассматривает, подходит ко мне.
Обнимает и прижимает ладонь к большому уже животу.
– Как ведут себя мои мальчики? – Павлов целует чувствительное местечко за ухом, и меня обжигает жаром. Вот ведь… зараза! Знает, как я сейчас реагирую на его прикосновения, и дразнит.
– Так же, как и их отец… – смотрю на него потемневшим от желания взглядом и провожу по губам кончиком языка… – выводят мать из себя.
Павлов порывисто выдыхает. И теперь уже я удовлетворённо улыбаюсь – по дороге в офис он будет думать о возвращении домой.
К сожалению, мы увидимся только вечером. У нас обоих много работы. Зато, когда родятся близнецы и чуть подрастут, мы рванём куда-нибудь в отпуск. К тёплому океану, пальмам и белому песку, нагретому солнышком.
Кто-то из близнецов тут же возмущённо толкает меня ножкой, не оценив перспективы остаться с няньками.
Проводив мужа, я начинаю убирать следы завтрака, похожие на маленькую катастрофу. Бела усиленно мне помогает. Вообще, когда папа уходит на работу, она тут же становится маминой девочкой. Маленькая хитрюга.
Потом мы смотрим мультики, и Белла разговаривает с братиками. Пересказывает им, что происходит на экране, а потом слушает их ответы, прижавшись ухом к моему животу.
Я обеспокоенно поглядываю на часы. Мне тоже уже пора убегать. Где же Эльза?
Она влетает, когда я уже серьёзно опаздываю, и с порога начинает извиняться. Эта гусыня-отличница, которая всегда отвечает первой, отказалась пропустить её вперёд. Не стала слушать никаких объяснений.
Белла немедленно переключается на няню, повторяя новое слово – «усиня». Мы с Эльзой переглядываемся, сейчас нужно быть особенно осторожными в выражении эмоций.
Прощаюсь с Беллой, которая увлечена новой игрой, принесённой няней. Она позволяет себя поцеловать и тут же забывает обо мне.
А я спешно переодеваю платье, потому что это каким-то неведомым образом оказывается изрисовано фломастером, расчёсываю волосы и выбегаю из дома. Ну как выбегаю, скорее, перекатываюсь на ходу как та самая гусыня.
Курт уже сидит за столиком, попивая воду, и листает телефон.
При моём появлении он встаёт и окидывает меня одобрительным взглядом, затем целует в щёку.
– Прости, опоздала, – тяжело плюхаюсь на стул. В моём положении носиться по жаре уже довольно утомительно.
– Тебя я готов ждать сколько угодно, – говорит он, но я стараюсь привычно пропустить мимо ушей двойной смысл. Думаю, рано или поздно настанет день, когда он смирится. – Принесла мой очередной шедевр?
Я кладу на стол флешку, чтобы переключить его внимание с меня на сценарий, и замечаю, как глаза Курта загораются жадным блеском.
– Закончила? – спрашивает он с утвердительной интонацией, пряча флешку в карман. Ведь и так знает, что я дописала.
Хотя для этого пришлось уговорить Эльзу к нам переехать, и всю последнюю неделю я почти не вылезала из-за компьютера, спеша завершить сценарий до родов. Успела.
– Если прочитаешь быстро, смогу ещё внести поправки, – предупреждаю я.
Но Курт только рассеянно кивает. Он уже не со мной. Мальчишки, усмехаюсь я, дай им новую игрушку и забудут обо всём на свете.
Долго Виман не выдерживает, он скомкано прощается со мной и убегает. А я пересаживаюсь к окну и заказываю стакан бананового молочного коктейля, к которому пристрастилась в последнее время.
Звонит телефон. Саша? Но мы ведь недавно расстались. Что-то случилось?
– Алё, – говорю в трубку и задерживаю дыхание.
– Юль, я безумно тебя хочу. Прямо сейчас! – произносит он непререкаемым тоном. – Встречу я перенёс, гостиницу забронировал. Где тебя забрать?
Я улыбаюсь, радостно и с облегчением. Ничего не случилось, просто мой властный муж решил стребовать с меня супружеский долг, пока у него ещё есть такая возможность.