– Хейвен, добрый день, – поздоровалась я и даже выдавила легкую улыбку. – Кайлы сейчас нет…
– Да, я знаю. – Хейвен поднялась, одергивая юбку. – Я поэтому и пришла. Кортни, ей нужно что-нибудь? Теплые вещи, еда?
Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Хейвен прекрасно знала, что едва Кайле что-то понадобится, она получит это в мгновение ока.
– Боюсь, ей сейчас хочется лишь свободы. Мы немного шокированы такими событиями, но уверены, что ситуация вскоре разрешится. Герберт уже работает со стражей, а он профессионал.
– Да, конечно, – поспешно закивала Хейвен. – Извини, Кортни, я, наверное, глупая. Просто Кайла – единственная моя подруга. Пожалуйста, дай знать, когда все разрешится, ладно?
– Да, само собой. Думаю, завтра она будет дома.
– Бедная Кайла, – вздохнула девушка, – сначала это известие о завещании. Потом ребенок. Ума не приложу, кто может так шутить.
– Завещание? А что с ним?
Я не доверяла Хейвен и никак не могла понять, то ли ожидала от нее какой-то мести, то ли просто чувствовала, что она не такая дурочка, какой прикидывается.
– Кайла вчера очень расстроилась из-за условия вашего отца, ну… того, про детей. Она столько выпила… я так за нее волновалась и даже не хотела ехать домой, но Кайла сказала, что ты будешь против…
– Кайла так сказала? – спросила я жестче, чем планировала.
Хейвен густо покраснела.
– Прости, Кортни. Твой приезд стал неожиданностью для всех. Послушай, давай начнем заново? Нашу дружбу, наверное, не вернуть, но ведь мы можем общаться, верно?
– Да, конечно. Мне кажется, ты не так поняла Кайлу. Условия в завещании вполне приемлемые. Ты, наверное, не в курсе, но в таких семьях, как Кордеро, условие продолжения рода является совершенно нормальным. И речь идет лишь об управлении Кордеро-холлом.
Хейвен всю перекосило, хоть она и хотела это скрыть. Ее семья была из тех, что сколотила состояние честным трудом. Их принимали в местном обществе, с ними общались, но каждый знал, что О’Ши – не ровня семьям Хейзенвилля. Я уважала людей, поднявшихся с высот, но ненавидела тех, кто при этом ненавидит тех, кому состояние досталось от предков. Хейвен бесилась от одной мысли, что в нашей семье есть традиции, воспоминания и привилегии.
– Ладно, в общем, в просто хотела сказать, что мы не должны больше враждовать. Мы уже не маленькие девочки, которые хранят тайны, мы…
– Что? – перебила я ее. – Что ты сказала?
Хейвен недоуменно умолкла, но в ее глазах мелькнул нехороший огонек. Может, это было отражение огня, полыхавшего в камине, а может, фраза о маленьких девочках промелькнула совсем не случайно.
От звука резко распахнувшейся двери мы обе вздрогнули. Этот звук совпал с раскатом грома, и я почувствовала, как сердце забилось быстро-быстро.
– Кортни Кордеро, маленькая дрянь, иди сюда, иначе я сделаю что-то очень нехорошее!
Герберт осекся, войдя в комнату и заметив Хейвен, которая от смущения по цвету стала идентична алому ковру на полу.
– Добрый вечер, Герберт, – усмехнулась я. – Хейвен, тебя проводить? Наш поверенный исключительно не в духе, а когда он не в духе, может и укусить.
Герберт действительно был взбешен – когда я провожала Хейвен к двери, он бросил на меня такой взгляд, что пару секунд я была готова напроситься в гости к О’Ши и там переночевать.
– Что ты себе позволяешь?! – налетела я на поверенного, когда дверь за Хейвен захлопнулась.
Напуганная криками, Ким спустилась, чтобы посмотреть, что тут происходит, но я жестом велела ей идти к себе. Ким всего семнадцать, не лучший возраст для таких перемен. До смерти Кристалл она была влюблена в Тая, мечтала закончить школу и сходить на первый в ее жизни прием.
Герберт был вне себя, он не контролировал силу, когда схватил меня за локоть и потащил наверх.
– В кабинет! – рявкнула я, когда поняла, что направляемся мы в гостевую.
Но против силы мужчины я была беспомощна и потому разговаривать пришлось в гостевой. Герберт был мастером психологических игр, он знал, что нужно сделать, чтобы вывести меня из равновесия. В кабинете я чувствовала себя уверенно, а в спальне терялась и превращалась в восемнадцатилетнюю Кортни, которая убегала из дома, взяв небольшую сумку и десяток золотых, посреди ночи, в дождь.
– Вы с ума сошли?! Как я должен защищать вас, как, по-твоему, я вытащу Кайлу, если вы пытаетесь сделать из меня идиота?
– Знаешь, сейчас мне кажется, что особых усилий для этого не требуется, – холодно произнесла я. – Что стряслось? Что с Кайлой?
– Она проболталась о завещании – раз! Она похитила…
– Она не похищала этого ребенка, ясно? Я знаю свою сестру. Она стерва, она недалекая дурочка, думающая только о том, полнит ли ее платье, она посредственный преподаватель, но она не похищает детей, Герберт. Ты знаешь это не хуже меня.
– Может, за эти пять лет она изменилась, а?
– Так вот в чем дело? Ты бесишься, что я уехала, а теперь вернулась? Что, неприятно получать по носу, Уолдер?
– Кортни, это не шутки. Наша с тобой история…
– У. Нас. Нет. Истории! – отчеканила я. – Если тебе нечего больше сказать, выметайся из моего дома и считай это официальным увольнением! Кордеро больше не нуждаются в твоих услугах.
Я подошла к двери, но та оказалась заперта. На кончиках пальцев непроизвольно вспыхнул огонь, и секунд десять я не могла его погасить, так была зла.
– Ты не выйдешь отсюда, пока я не получу ответы.
– Что ж, мне повезло, – хмыкнула я.
Герберт точно фразу оценил, но тему развивать не стал.
– Ты знала, что Кайла бесплодна?
Эффект от удара камнем по голове был бы меньше, чем от этой фразы.
– Что? – Я села на постель. – Бесплодна? Нет, конечно, нет!
– Кайла идиотка, они обыскали ее пальто и нашли заключение лекаря, – уже спокойнее произнес Герберт. – Понимаешь, как это выглядит? Кайла получает заключение, что не может иметь детей, а через пару недель вскрывают завещание, и она понимает, что наследницей не будет никогда. А совершенно случайно у вас в доме оказывается чужой ребенок.
Наверное, хуже уже быть не могло. Кайлу подставляли умело и быстро, буквально за сутки она оказалась в тюрьме и, если докажут умысел на похищение, останется там надолго.
– Я не могу ей помочь, Кортни. Если бы она не разболтала о завещании… возможно. Сколько вам нужно объяснять, что семейные причуды не выносятся на обсуждение общественности? Ваша семья не из простых, Кортни, и сотни людей только и ждут, когда вы допустите ошибку. Кайла эту ошибку допустила.
– И что, она останется в тюрьме?
– Полагаю, суд учтет обстоятельства и, лишив ее магии, вернет домой.
– Кайла не выживет без магии.
Герберт согласно кивнул и сел рядом. Я подумала, он попытается взять меня за руку, но, к счастью, он этого делать не стал.
– Я хотел бы помочь, Кортни. Но не знаю как.
Слишком громко тикали часы. Я была в этой комнате последний раз пять лет назад и тогда совсем не слышала этого звука.
– Впрочем, – вдруг Герберт быстро поднялся, – можно попробовать. Собирайся. Надень какое-нибудь платье попроще и заплети волосы.
– Куда? – Я подняла голову.
– К Белами.
Семья Белами жила неподалеку. Их не было на похоронах, но я смутно помнила семейную пару не очень богатых владельцев книжного магазинчика и их дочь Стеллу. Стелла мне запомнилась своей необычностью: она неуловимо отличалась от родителей, была в ней какая-то внутренняя сила. Как-то Кристалл сказала, что в этой девчонке, возможно, есть магия. Довольно странно. Белами – семья небогатая и скромная, а одеяльце Джеффа стоило явно больше, чем они могли себе позволить.
– На полчаса засунь свой характер куда поглубже и изображай хорошую девочку, Кортни, иначе Кайлу лишат магии.
– Это бред, – в который раз сказала я. – Ты хочешь идти к людям, у которых украли ребенка, и просить их спасти похитителя. Они выставят нас за дверь и будут правы! И это я не говорю о том, что тот, кто пытался подставить Кайлу, все еще на свободе.
– У тебя есть хоть какие-то мысли, кто это мог быть? Она говорила о ссорах на работе, о каких-то мужчинах?
Я качала головой. Всю дорогу от Кордеро-холла я думала, рассказать ли Герберту о Хейвен и наконец решилась. Кайла молчала о бесплодии, и теперь ей грозит одна из самых страшных процедур. Пожалуй, хуже лишения магии может быть только лишение головы. Но у нас не практикуют такой вид казни.
– Возможно, это Хейвен. – Наконец я решилась.
– С чего ты взяла? – спросил Герберт.
– Она сегодня заходила и как-то странно выразилась… почти дословно, как в той записке.
Мы не рассказывали Герберту о послании в часах, блокноте и зеркале. Я уверяла себя, что делаю это лишь потому, что не хочу зря поднимать панику и порочить память Кристалл, но на деле я даже не была уверена, что Герберт ни при чем.
– Хейвен подруга Кайлы. Она ничего не получит от этого ареста.
– Возможно, она хочет мстить…
Мы почти подошли к дому Белами. Он, конечно, разительно отличался от Кордеро-холла. Белами жили на втором этаже своего книжного магазина. Власти города выделили им дом побольше, когда стало ясно, что в семье появится второй ребенок.
– За что, Кортни?
– Мы кое-что сделали… с Хейвен. И думали, что она ничего не помнит, но я не исключаю вероятности, что она все вспомнила и начала мстить.
– Стоп! – поднял руку Герберт. – Я не хочу сейчас это слышать. Расскажешь после того, как мы вытащим Кайлу. Хватит с меня секретов сестер Кордеро.
– Хорошо, – не стала перечить я, потому что Герберт уже звонил в дверь.
Едва дверь открылась, я почувствовала запах книг. Старых, новых, глянцевых и пергаментных – самых разных. И увидела ряды заманчивых корешков. В колледже была библиотека, и книги я почти не покупала. А сейчас, пожалуй, купила бы парочку.
– Мы через полчаса закрываемся, но можете пройти посмотреть.
«Э. Белами» – так значилось на его табличке на груди. Он обращался к Герберту, а потом заметил меня. И решительно шагнул вперед, вынуждая нас отступить.