– Да они и так ею заканчиваются, – отвечаю я.
Маме кажется, это ужасно романтично. Она как-то объясняла, что «в этот момент все обычные переживания ощущаются не так остро. Все выглядят иначе. И ведут себя чуть более великодушно». Помню, после этого она сделала паузу, так что я заподозрила во фразе эвфемизм. Но она только добавила: «У меня в памяти осталось прекрасное ощущение, что тогда можно было чувствовать. Не притворяться равнодушной. Школьные балы дарят нам минуты искренности».
Понятия не имею, что на это сказать. «Круто. Рада, что для тебя это было значимо». Ей не приходит в голову, что кому-то нравится быть равнодушным.
Я должна решиться. Зажмурившись, сообщаю:
– Я пригласила Гаррета на выпускной.
– Лиа! – восклицает мама.
– Только не делай из этого событие, ладно? Это же Гаррет. Ничего между нами нет. Мы пойдем как друзья.
– Ага. – Я слышу в ее голосе улыбку.
– Ну ма-ам.
– Я просто спрошу: а Гаррет в курсе, что вы пойдете как друзья?
– Ма-ам. Конечно.
Вот дерьмо. Я ведь не уверена. С моей точки зрения, мы просто идем вместе. Никто же не говорил, что это свидание. Но что, если выпускной подразумевает свидание? Может, нужно было уточнить? Черт, не пошли бы на хрен эти идиотские социальные заморочки.
Стоит мне повесить трубку, как Гаррет напоминает о себе сообщением:
Я поговорю с Гринфелдом, и мы разберемся с лимузином и прочим! Улетный будет выпускной, жду не дождусь!Он написал «улетный». Как это развидеть?
К пятнице массовый психоз по случаю грядущего выпускного эволюционирует в массовый психоз по случаю грядущего поступления. Клянусь, по сравнению с безумными мартовскими старшеклассниками меркнет даже безумный мартовский заяц. Куда ни повернись, всюду футболки с эмблемами университетов, а обстановка в целом похожа на фото с площадки «Рискуй!»[21], версия для колледжа. Кажется, все внезапно превратились в Тейлор.
Анну приняли в университет Дьюка. Морган – в Южный университет Джорджии. И Саймон, и Ник получили приглашения от Уэслианского университета и Хаверфорд-колледжа и отказ от университета Виргинии. Услышав об этом, Эбби уставилась на них, не веря своим ушам:
– Вы что, на самом деле один человек?
– Они просто поняли, что мы идем комплектом, – отшутился Саймон.
– Это очень странно.
Наш обеденный стол превратился в зону военных действий, но открытых столкновений пока не было. Мы с Морган стараемся держаться по разные его стороны и обмениваться только взглядами, но дело не только в нас. Ник и Эбби снова тихо ссорятся. Между нами, посерединке сидит Саймон, стреляя глазами то в одну, то в другую сторону, как будто мы – машины на улице, которую ему нужно пересечь. Ни разу не встречала человека, так легко улавливающего, что что-то не так.
Гаррет же абсолютно ничего не замечает. Он падает на стул рядом с Эбби, оказываясь напротив меня, и тут же расплывается в улыбке.
– Дамы, мне нужна ваша помощь. – Он обводит вокруг рукой. – На меня возложена почетная обязанность зарезервировать столик на вечер выпускного для всех присутствующих тут прекрасных людей. Принимаю пожелания.
– Поближе к месту, где будет бал, – отстраненно предлагает Эбби.
– И где дешево, – добавляю я.
– Об этом можешь не беспокоиться, Берк. – Гаррет поворачивается ко мне с сияющей улыбкой. – Полагаю, это моя забота.
– Ладно, – краснею я. – Спасибо.
– Вы что, вместе идете на выпускной? – неожиданно вмешивается Эбби.
– Ага, – сознается Гаррет. Я киваю, глядя в пол.
– Это не шутка? Почему я не знаю?
– Она тебе не сказала? – Гаррет ахает в притворном шоке.
– Нет, не сказала. – Эбби все еще смотрит на меня в упор.
Ну и что я должна была сделать? Позвонить ей? Я что, упустила момент, когда от меня начали этого ожидать? Не понимаю ее. Совершенно не понимаю. Все вокруг считают, что Эбби милая, забавная и веселая, но, по-моему, она ужасно сложный человек.
Стоит поднять глаза, я сталкиваюсь с ее взглядом, но не могу понять его выражения.
– Кстати, – говорит она, – нужно обсудить наши планы на весенние каникулы.
– А что вы запланировали? – спрашивает Гаррет.
Эбби тут же отворачивается.
– Да ничего особенного. Всего лишь крутейшую поездку в истории.
Слова звучат абсолютно спокойно, но что-то во взгляде подсказывает мне: для нее это вызов.
Вызов Гаррету. Или мне. В душе не чаю.
– Я очень покладистая.
– Здорово, я тоже, – говорит Эбби. – Ох, как я уже этого жду. Скорее бы в универ.
– Так вы едете в университет Джорджии? – вмешивается Гаррет.
– Ага. – Эбби вскидывает ладонь. – Дай пять, Лиа!
Когда я отбиваю пятюню, она переплетает наши пальцы.
Прямо так, за столом. Что происходит?
– Знаешь, как говорят, – тихо продолжает Эбби, покосившись на Гаррета, – что случилось в Афинах, останется в Афинах.
– Не продолжай. – Гаррет с улыбкой вскидывает брови.
Почему-то это моментально выводит меня из себя. В ярости я выдергиваю руку из ладони Эбби и резко отодвигаю стул.
– Что случилось? – окликает меня Саймон. – Погоди.
Когда я злюсь, я убегаю. Каждый раз. Поэтому сейчас я мчусь мимо классов по коридорам и прячусь в туалете. Если останусь, непременно на кого-нибудь сорвусь. Гарантирую. Даже не знаю, кто бесит меня больше: Эбби со своими поддразниваниями или Гаррет, который оборачивает все так, будто свет клином на нем сошелся, каждый гребаный раз. Да, чувак, девочки-би только для того и существуют, чтобы тебе было на кого подрочить в мечтах. Мне хочется крикнуть ему все это прямо в лицо. Если я тебе нравлюсь – по-настоящему нравлюсь! – ревнуй! Беспокойся. Делай хоть что-нибудь. Начни Ник со мной заигрывать, ты бы тут же воспринял это как конкуренцию. Но это же Эбби, значит, не считается.
Она, конечно, не заигрывала. Наверное.
Точно нет. И мне в любом случае наплевать.
13
Я чувствую, что ты на меня злишься, – пишет мне Гаррет после школы. –
Из-за Эбби. Прости, Берк. Я правда шутил, но больше так не буду. Мне жаль.Я тупо смотрю на экран, не зная, с чего начать. Я не имею права осуждать его, ведь он не знает, что я бисексуальна.
Внезапно накатывает усталость, так что я устраиваюсь на диване.
Не страшно. Просто пообещай больше не вести себя как засранец.Обещаю!Остыла.Только я ни фига не остыла, скорее наоборот. Все выходные мне как-то не по себе, потому что он-то извинился, а вот Эбби нет. Она и не станет. Не понимаю ее. Не понимаю, чего она добивается. И дело не в том дурацком «что случилось в Афинах», оно может означать что угодно: парней, которые пристают после пьянки, стойку на пивном кеге и прочие гетеросексуальные глупости. Нет, проблема в том, как она смотрела на меня, узнав, что мы с Гарретом идем на выпускной вместе. В том, как удивилась, что я ничего ей об этом не сказала. Но почему я вообще должна кому-то что-то говорить? У нее есть парень, пусть они и в ссоре. У нее. Есть. Парень. Это значит – все не важно и пошло оно все.
Мама, конечно, в восторге от шума вокруг выпускного. В среду она берет два часа отгула, чтобы заехать за мной в школу.
– Запрыгивай. Мы едем выбирать тебе платье.
– Это обязательно?
– Да, солнышко. Ведь ты идешь на ба-ал. – Она произносит это слово так, будто в нем два слога. – Я жду не дождусь.
Иногда мне кажется, что мы с разных планет. Неприятно осознавать это, но, учись мы с мамой в школе в одно время, вряд ли были бы подругами. Она не стерва, скорее чем-то похожа на Эбби: принимает участие в каждом спектакле, отжигает на каждой вечеринке, отлично учится. У нее всегда был парень; обычно кто-то из футболистов с кубиками на животе. Иногда она переключалась на ботаников или музыкантов, как мой отец, который любил курить травку. Говорят, травка влияет на потенцию, но, очевидно, это не его случай.
– Знаешь, когда мы в прошлый раз покупали платья, ты еще была у меня внутри.
– Смешно.
– Маленький эмбрионыш выпускницы.
– Фу!
– Это мило. Ты такая красивая. – Она въезжает на парковку торгового центра и останавливается недалеко от лифта. То, как она находит свободные парковочные места, – чистой воды магия. Или суперспособность. – У тебя даже есть пара на вечер!
– Ага. Гаррет.
– Но он же такой миленький. – Она улыбается. – Приехали. Где здесь выходные костюмы?
Большие торговые центры похожи на закусочные: тоже невозможно сосредоточиться, и слишком много всего в «меню». Меня утомляет сама необходимость тут находиться. Мама тем временем останавливается у эскалатора, изучая карту.
– Нам наверх. – Я иду за ней на ступеньки. – Что сейчас носят? Когда я училась в старших классах, были популярны платья в пол, но, кажется, в наши дни это не в моде.
– Не в моде? – нервно сглатываю я.
– Или это про встречи выпускников речь шла? Не помню. Ага, вот сюда.
Платья, ряд за рядом. За всю свою жизнь не видела столько сатина. Все кругом яркое, усыпанное блестками и без бретелей. У меня в гардеробе нет ничего похожего. Ничего, в чем можно было бы пойти на выпускной. С тех пор как мы вышли из возраста бар-мицвы, я ни разу не была на вечеринке. И всегда считала, что ничего не потеряла, потому что эти платья ужасны, а выпускной – глупость.
Вот только сейчас мне так не кажется.
Осознание этого заставляет меня содрогнуться, но на самом деле я жду выпускного. Хочу, чтобы у меня были платье, лимузин и прочее. Больно думать о том, что меня может там не быть. О том, что я могу провести этот вечер дома в пижаме, листая инстаграм или снэпчат, наблюдая за происходящим через социальные сети, понимая, как мало по мне там скучают.