– Мне нравится, что выпускной будет в центре охраны животных, – замечает Эбби. – Идеальное место.
– Потому что нужно охранять нашу уникальность? – уточняет Гаррет.
– Потому что наши одноклассники идеально подойдут на роль диких животных.
Гаррет смеется, я с улыбкой качаю головой.
– Ладно, мне пора, – бросает Эбби, переводя взгляд с Гаррета на меня и пихая меня мыском туфли. – Пятница, после уроков. Я тебя найду.
Подарив нам еще одну быструю улыбку, она уходит прочь, поворачивает за угол и исчезает из виду.
25
Это выбивает меня из колеи на весь день. Уносит так, что даже не смешно. В голове сплошной белый шум. Буквально: белый шум. Можно было бы смириться, если бы такое случалось только в присутствии Эбби, но все гораздо хуже: он со мной, куда бы я ни пошла и что бы ни делала. Со мной пытаются разговаривать, а я даже не слышу.
Саймон перехватывает меня по дороге к автобусу.
– Пойдем, подброшу тебя до дома.
– Не обязательно.
– Это не вопрос. Идем же. – Он обнимает меня за плечи и разворачивает к парковке, а потом ведет всю дорогу, как будто я хрупкая шаркающая старушка, готовая вот-вот споткнуться и упасть.
– Это глупо, – сообщаю я ему, когда он открывает мне пассажирскую дверь. – Что дальше? Сам пристегнешь меня ремнем?
– Очень смешно.
– И где Нора? – спрашиваю я, когда он занимает водительское сиденье.
– Забавно, что ты спросила.
– В каком смысле «забавно»?
– В смысле «совершенно не забавно».
– Э-э?
Поджав губы, он сосредотачивается на выезде с парковки.
– Все хорошо? – спрашиваю я.
– Что? Да, просто я… – Саймон качает головой. – Ты знала, что она идет на выпускной?
– Нора?
Он кивает.
– С Кэлом?
– Ты знала? – Мы резко тормозим на светофоре.
– Нет, но они явно заигрывали друг с другом на репетициях.
– Ничего они не заигрывали, – фыркает Саймон. – Я бы заметил. Я всегда такое замечаю.
Когда я давлюсь смехом, он подозрительно щурится.
– Что?
– Ничего.
– Ну конечно!
– Так они встречаются?
– Не знаю, – отвечает он со вздохом.
– Хочешь, я спрошу у нее? Мне не трудно.
– Просто это странно, правда? – Саймон кивком дает понять, что согласен на мое предложение. – Раньше ему нравился я.
– Сейчас у тебя есть парень. И кстати, о нем: вы поговорили?
– Нет. Но я скажу ему. И Лиа, ты ведь не думаешь, что я приревновал Кэла, правда? Просто мне все это кажется странным.
– Мне не кажется. Вы с Норой очень похожи.
– Вот именно. – Саймон бьет по рулю. – Потому я и думаю, что это странно.
– Ему просто нравится определенный типаж.
– Меня это беспокоит.
– По-моему, тебя больше беспокоит, что они вместе.
– ОНИ НЕ ВМЕСТЕ!
Я с улыбкой качаю головой.
– Просто она постоянно остается с ним, чтобы помочь с ежегодником, и почти каждый раз он привозит ее домой.
– То есть они все-таки вместе.
– Ничего подобного, – раздраженно бурчит Саймон.
Мы выезжаем на Розуэл-роуд и следующие пять минут молчим. Я не открываю рта, пока машина не сворачивает на нашу подъездную дорожку.
– Ты точно в порядке? – не выдерживаю я наконец.
– Что? Да, конечно.
– Тебе нужно поговорить с Брэмом.
– Знаю.
– Желательно прямо сейчас. Сегодня.
– Это так глупо, – медленно кивает он. – Я должен просто вернуть залог за Нью-Йоркский университет, да?
– Саймон, я не могу решить за тебя. – Я ловлю и сжимаю его ладонь. – Так, понятно. Идем.
– Ты хочешь, чтобы я зашел? – хмурится он.
– Ага.
– Ну… Ладно. – Саймон кивает. – Мне кажется, я уже лет сто не был у тебя.
– Я об этом прекрасно помню. – Я и правда отлично отдаю себе отчет в том, что делаю. Все знают, что мы не богаты, и, конечно, Саймон не станет осуждать мою семью за размер дома, беспорядок или подержанную мебель из «Икеи». Просто, когда у нас гости, я всегда чувствую себя не в своей тарелке. Не могу не держать постоянно в голове пятна на ковре и разномастное постельное белье – как и тот факт, что моя комната размером с кладовку в доме Спиров.
Мы проходим через гараж и по коридору ко мне в спальню.
– Не могу даже вспомнить, что там у тебя.
– Там у меня очень мало места. Это предупреждение.
Потом я открываю дверь, и мы заходим внутрь. Саймон замирает на пороге.
– Потрясающе, – выдыхает он.
Я оглядываюсь проверить, не шутит ли он.
– Ты сама все это нарисовала? – Саймон проходит к стене, чтобы получше рассмотреть один из моих набросков.
– Некоторые. Что-то просто скачала.
Стены в моей комнате увешаны рисунками: наброски карандашом, проработанные портреты персонажей в чернилах, чибики, яой. Если мне нравится чей-то арт на «Девианте»[30], я распечатываю его. Иногда это делают Морган или Анна. В последнее время, впрочем, здесь становится все больше моих рисунков: Гарри и Драко, Харука и Мичиру, оригинальные персонажи. И мы с Эбби: та зарисовка из дома Морган. Боже, надеюсь, Саймон ее не заметит.
– Так похоже на тебя, – улыбается он.
– Наверное.
Он падает спиной на мою кровать – и это уже похоже на него: чувствовать себя как дома, где бы он ни находился. Я растягиваюсь рядом, и какое-то время мы изучаем вентилятор на потолке.
Потом Саймон закрывает руками лицо и вздыхает.
– Не грусти, – говорю я.
– Ага.
– Я знаю, что ты беспокоишься.
Он фыркает и поворачивает ко мне голову. Теперь видно, что на щеке у него мокрая полоска. Саймон стирает ее ребром ладони.
– Не люблю прощаться.
– Знаю.
– Не хочу расставаться ни с ним, ни с тобой, ни с Эбби… да ни с кем из вас. – У него срывается голос. – В Филадельфии я никого не знаю. И как только люди справляются с этим?
Я чувствую подступающий к горлу комок.
– Кажется, я буду скучать даже по Тейлор.
– Нет, вот с этим я согласиться не могу.
Саймон смеется, потом фыркает снова:
– Ладно тебе. Ты будешь по ней скучать. Как же без ежедневных обновлений информации о том, как работает ее метаболизм?
– Она будет держать нас в курсе через инстаграм.
– Справедливо.
– И это еще оптимистичный прогноз.
– О да. – Он пододвигается ближе, так что наши головы теперь соприкасаются. Я слышу над ухом его вздох и чувствую, как шевелится прядь моих волос. Не думаю, что я когда-то любила его сильнее, чем в эту минуту.
Вентилятор крутится, а мы просто лежим и следим за его лопастями.
Нужно сказать Саймону.
Прямо сейчас. Не думаю, что в моей жизни случится более подходящий для каминг-аута момент.
Я молчу.
Самое странное во всей этой ситуации то, что сейчас я лежу на кровати с другом-геем, который на 100 % спокойно отнесется к этой новости. Никакого риска.
Но нужные слова так и не приходят.
26
Ник тоже не дает о себе забыть. Во время нашей встречи в «Вафл Хаус» он немного расклеился, но в понедельник и вторник снова ведет себя как обычно – и от этой обычности становится не по себе. Это длится недолго: уже в среду утром он опять срывается с катушек.
Я иду к автобусам, когда слышу по громкой связи голос Ника.
– Саймон Спир и Лиа Берк, пожалуйста, немедленно пройдите в атриум.
Не веря своим ушам, я замираю на месте, сверля взглядом динамик.
– Повторяю: Саймон и Лиа, немедленно пройдите в атриум.
Понятия не имею, что он затеял, но все равно иду внутрь, столкнувшись на лестнице с Саймоном.
– Что происходит? – спрашивает он.
– Черт его знает.
Мы идем по лестнице: Саймон впереди, я за ним следом. Во дворе многолюдно, кругом все смеются и толкаются, стремясь побыстрее выйти на парковку. Ника нигде нет. То есть где-то он, конечно, есть; например, его вполне могли наказать за это неожиданное выступление, потому что ученикам запрещено пользоваться внутренней связью.
– Думаешь, он нас разыгрывает? – спрашивает Саймон.
– Если это розыгрыш, то весьма дурацкий.
Однако спустя пару секунд Ник выскакивает из-за стойки. Волосы у него взъерошены, глаза горят.
– Вы уже пришли. Здорово, замечательно!
– Ты в порядке? – спрашивает Саймон, вглядываясь в его лицо.
– Что? Конечно! – Ник быстро кивает. – В полном порядке.
Повисает пауза.
– Какого черта? – спрашиваю я наконец.
Ник обводит взглядом помещение.
– Ребята, вы сейчас не заняты?
– Я свободен.
– Круто. Потому что ты, – он указывает на меня, – и ты, – на Саймона, – нужны мне. Соберемся у меня дома, будем есть всякую дрянь и играть в игры. Как в старые добрые времена. Без Эбби, без Брэма, без Гаррета.
– Слушай, мы с Гарретом…
– Только мы, – перебивает он. – Наша троица.
– Только мы, – эхом повторяет Саймон. – Хорошо, я предупрежу Нору. Если ты подбросишь меня до дома, оставлю ей машину.
– Превосходно. – Ник обнимает нас обоих за плечи, и Саймон бросает на меня встревоженный взгляд.
К парковке мы спускаемся молча. Снаружи пасмурно, небо затянуто низкими серыми облаками. Я напряженно сглатываю, садясь на пассажирское сиденье. До дома Ника ехать недалеко. Саймон нервно болтает всю дорогу: рассказывает про Нору и Кэла и аренду фраков. Мы молчим. Ник заезжает прямиком в гараж и занимает место, на котором паркуется его мама.
– Они оба на вызовах до ночи, – объясняет он. – И в холодильнике есть пиво.
Так вот к чему все идет.
Прихватив коробку на шесть банок и гитару, Ник спускается в подвал. Я сворачиваюсь в одном из кресел, где мы сидим обычно, когда играем, Саймон растягивается на диване. Обойдя все сколько-нибудь пригодное для сидения, Ник устраивается на полу, скрестив ноги, и начинает настраивать гитару. Потом отхлебывает пива и наигрывает что-то на пробу. Я вижу, что он наконец немного расслабился.
– Ник? – окликает его Саймон. – Почему мы здесь?