– Это не оправдание, Морган.
– И это мне известно. Не оправдание. Нельзя так говорить. Я никогда не считала себя расисткой, но стоило чему-то задеть меня, как вся толерантность оказалась забыта. Никогда не забуду об этом.
– М-м.
– Ты не должна меня прощать. Я все понимаю. Просто хотела сказать, что мне ужасно жаль. Я стану лучше.
Я смотрю на нее краешком глаза: губы сжаты, брови нахмурены. Она говорит искренне – это написано у нее на лице.
Но так тяжело прощать спустя долгое время. Никогда не знаю, что делать. Если Эбби считает, что этот инцидент в прошлом, должна ли я поступить так же? Если Саймон простил Мартина, должна ли я?
Еще не зная, что собираюсь сказать, я открываю рот, но меня прерывает внезапное появление Гаррета.
– Вот вы где! Чувак с лимузинами уже за углом. Кто-нибудь знает, где Эбби?
– Она еще не приехала? – Я морщусь, услышав собственный голос. Получается у меня еще хуже, чем у Тейлор. «Эбби еще не приехала? Надо же, а я и не заметила! Я же не сижу на подъездной дорожке, то и дело оглядываясь в надежде заметить ее машину».
Боже мой, а что, если она решила не приходить на выпускной? Не смогла вынести всей неловкости сложившейся ситуации? Нужно написать ей. Просто чтобы удостовериться. Я успеваю даже нашарить в сумочке телефон, но тут у меня замирает сердце. Что ей сказать?
К нам подплывает Саймон и обнимает меня за плечи.
– Так, Эбби почти добралась, они застряли в пробке. Не будем ждать, начнем делать общие фотографии, парни первые. – Он наклоняется к моему уху и шепчет: – Ты шикарно выглядишь.
– Пф-ф.
– Я должен был сказать.
– Ты тоже.
Он ухмыляется, касается моих волос, потом уводит Гаррета.
Кэл и Нора уже ушли, но остальных парней папа Саймона выстраивает в ряд под кизиловым деревом. Они хороши, без преувеличения. Настоящий бойз-бенд. Гаррет самый высокий, поэтому оказывается в центре, по бокам встают Брэм и Саймон с одной стороны и Ник с другой. Все, разумеется, складывают руки, закрывая ширинку, как будто это необходимая поза для выпускных фотографий, и мама Саймона начинает фанатично щелкать фотоаппаратом. Выглядит здорово.
Но я смотрю не на них, а на дорогу. Стоит появиться какой-нибудь машине, как у меня начинает тяжело колотиться сердце. Она уже почти приехала – и все же кажется, что не приедет никогда. Время тянется медленно; я будто во сне, настолько все выглядит нечетким. Я заставляю себя сфокусироваться на теплых прикосновениях солнца на моих плечах – что угодно, лишь бы не терять головы, – а изнутри распирает, как если бы я проглотила воздушный шарик.
Наконец я вижу машину Эбби, и мой мозг со щелчком встает на место. За рулем мама Эбби, она выруливает на подъездную дорожку возле дома Саймона. Эбби выскальзывает с пассажирского сиденья, одной рукой придерживая подол, а в другой сжимая сумочку.
Выбирается и отпускает юбку.
Как там было? За что, Господь?!
Эбби похожа на облачко. Или на балерину. Все ее платье – ворох воздушного тюля бледно-голубого цвета, спину между лопаток крест-накрест пересекают бретельки. Волосы заколоты, челка зачесана на одну сторону, губы и щеки нежно-розовые. Это уже чересчур, богом клянусь. Эта девушка вся чересчур, а я чересчур ею увлеклась.
Она смотрит на меня и широко распахивает глаза, одними губами шепча: «Ого».
Я в ответ могу только смотреть на нее. Двадцать четыре часа назад мы вместе лежали на футбольном поле и я кричала на нее. Но вот Эбби здесь, улыбается, как будто ей это ничего не стоит, и я не могу решить, радует меня это или оскорбляет. Неужели она не испытывает неловкости? Хотя бы чуть-чуть?
Мама Саймона возвращает меня из пучины размышлений обратно на твердую землю: проскальзывает между нами, хлопнув в ладоши.
– Папарацци ждет вас!
Только сейчас я обращаю внимание, что на ней свободная футболка с гигантской черной надписью на груди: «БЕРЕГИСЬ БЕЛКИ!»
– Почему мы должны бояться белок? – уточняю я.
– Потому что… – Она поворачивается спиной, чтобы мы могли увидеть изображение белки и буквы «МАМА ХАВЕРФОРДЦА».
– Белка – их талисман? – спрашивает Эбби.
Я ловлю взгляд Саймона и шепчу: «Брэм знает?»
Он недоуменно наклоняет голову.
Приходится доставать телефон и печатать сообщение.
Брэм знает про Хаверфорд?Саймон лезет в задний карман, смотрит на экран и улыбается. Потом начинает печатать ответ.
Он знает.И смайлик.
Все вместе мы идем к дереву, где папа Саймона выстраивает нас, чтобы сделать снимки, – и это апофеоз неловкости. То ли родители Саймона ничего не подозревают, то ли, наоборот, хотят посмеяться надо мной, только на всех фотографиях я оказываюсь между Гарретом и Эбби. На всех и каждой – кроме тех, на которых мы вдвоем с Морган.
– Встаньте поближе, девочки! Сделайте вид, будто друг друга обожаете.
Как им это удается? Почему родители всегда говорят нам правду в глаза, даже не подозревая об этом?
Мистер Спир уже готов потребовать совместной съемки Эбби и Ника, но Саймон пресекает эти попытки на корню. Когда подъезжает лимузин, я забираюсь внутрь и устраиваюсь между Гарретом и Ником. Следом тут же заглядывает мама Саймона и делает несколько фотографий.
Внутри машина напоминает стриптиз-клуб. Не подумайте, я там ни разу не была, но сиденья друг напротив друга и тонкая светящаяся полоса на потолке внутри салона создают именно такое ощущение. Тут даже есть мини-бар: в нем вода, а не выпивка, но все же. Я будто оказалась в чужой шкуре: Кардашьян или Бейонсе. Не хочу смотреть по сторонам, чтобы не вспоминать, что мы все еще в Шейди-Крик.
– Все вокруг подумают, что мы звезды, – говорит Саймон.
– Разумеется. Я бы точно именно это и подумала, если бы в апреле увидела толпу подростков, разъезжающих по пригороду в лимузине, – кивает Эбби. – Наверняка они едут на премьеру своего фильма.
– Или на вручение «Оскара», – вносит свою лепту Брэм.
– Но точно не на выпускной.
– Ой, да заткнитесь. – Саймон широко улыбается и пихает обоих локтями.
Гаррет делает вид, что потягивается, и – боже мой! – кладет руку на спинку позади меня. Да он просто мастер намеков. Я подаюсь вперед, совсем немного. Достаточно, чтобы между нами оставалось место; не настолько, чтобы остальные заметили.
Эбби все равно видит это, слегка приподнимает брови и коротко мне улыбается.
О да.
Срань господня.
Это будет насыщенный вечер.
31
Найти ресторан у водителя не получается. Он едет вдоль разделителя, глядя на нас в зеркало заднего вида.
– «Американ Гриль»?
– «Американ Гриль Бистро», – поправляет Гаррет.
– Уверены, что он в торговом центре?
– Абсолютно. – Гаррет убирает руку из-за моей спины и наклоняется вперед. – Торговый центр «Норт-Пойнт», ресторан «Американ Гриль Бистро».
Мы кружим около центра еще несколько минут, потом сдаемся и высаживаемся у входа. Мне очень неуютно идти по торговому центру в нарядном платье: старушки улыбаются нам, дети не могут отвести глаз, какой-то парень даже снимает на телефон.
– Какой он стремный, – комментирует Морган.
Гаррет уверенно ведет нас мимо магазинов с одеждой и техникой. Следом за ним мы проходим почти насквозь, но не видим никаких ресторанов.
Гаррет явно растерян.
– Он точно должен быть здесь. Совершенно точно.
– Давай я проверю по карте? – предлагает Анна.
– Он должен быть здесь.
Мы так и топчемся на месте еще несколько минут; из-за того, что на нас платья и смокинги, я чувствую себя не в своей тарелке. Я выросла в пригороде и знаю все о торговых центрах, но в этом не была ни разу, а это все равно что оказаться в параллельной вселенной. Саймон покусывает губу, Гаррет изучает карту.
– Может быть, просто пойдем в ресторанный дворик? – предлагает Анна.
– Стой, погоди-ка, – неожиданно восклицает Эбби и тут же прижимает руку ко рту.
– Все в порядке?
Она медленно кивает.
– Просто дайте мне… Сейчас вернусь.
Она хмурится, потом убегает куда-то за угол. Гаррет подходит ко мне, вид у него потерянный.
– Клянусь, я забронировал нам столик. Я же с кем-то разговаривал. По телефону.
– Ничего страшного.
– Но я же правда это сделал.
– Я тебе верю, – успокаиваю его я, оглядываясь по сторонам в поисках Эбби. На глаза мне попадается «Старбакс», несколько эскалаторов и десятки людей, но ее среди них нет.
– Мне нужно массажное кресло, – сообщает Саймон, созерцая витрину магазина техники.
– Давай я им побуду, – предлагает Брэм.
– Не верю, что ты только что это сказал. – Я морщу нос, но Брэм невозмутимо сжимает плечи Саймона и подтягивает его ближе. Тот в ответ улыбается и откидывается назад.
– Ребята, – окликает нас вполголоса Эбби. Я едва не подпрыгиваю на месте. Она вернулась и светится так, что больно глазам: улыбка до ушей, глаза сияют озорством. – Кхм, Гаррет, – окликает она нашего предводителя.
– Сусо?
Эбби ловит его руки.
– Ты забронировал нам столик.
– Да? – с надеждой переспрашивает он. – Но куда делся ресторан?
– Это не ресторан.
– Что? – удивленно переспрашиваю я.
– То есть это, конечно, в некотором роде ресторан… – Она явно с трудом сдерживает смех. – Он во-он там.
Мы смотрим туда, куда она указывает.
– Это магазин «Американ Гёрл»[36], – говорит наконец Саймон.
– Ага.
– Там кукол продают.
– Ага. – Глаза у Эбби блестят от смеха.
– Не понимаю.
– Кажется, Гаррет забронировал нам столик на выпускной в «Американ Гёрл Бистро».
– Да нет же, – Гаррет отчаянно мотает головой. – Это был «Гриль».
– Разумеется. – Эбби наклоняет голову набок. – Но в «Американ Гёрл» по какому-то стечению обстоятельств есть бистро, а в нем забронирован столик на восьмерых на твое имя, так что…