мотрел на неё, и глаза его загадочно блестели. Льяна смущалась и краснела под этим пристальным взглядом, а он, видя это, только сдержанно улыбался.
– 5 –
Прошло несколько дней. Льяна привыкла к новому положению. Обязанности прислужницы оказались не обременительными, господин ласковым и доброжелательным. Он никогда не кричал, даже если рабыня делала что-то неправильно. Иногда он долго беседовал с ней, взяв за руку или приобняв за талию, сидя рядом на кушетке. Часто угощал дорогими сладостями со своего стола: конфетами, экзотическими фруктами, орехами, варенными в меду. А однажды, это случилось на пятый день совместного проживания, он поцеловал её, и Льяна не оттолкнула его, не сделала даже попытки как-то уклониться. Поцелуй господина показался таким нежным и сладким, что окончательно растопил лёд страха и усыпил девичью гордость вритландки. В тот же вечер она легла с ним, отбросив стыдливость и позабыв родительские наказы. Она любила первой сильной и безрассудной любовью, туманящей разум сильнее самого крепкого вина или дурмана. Она любила так сильно, что ради любимого была готова на всё… Если Слэйду захотелось её тела, значит, она отдаст его, а если бы захотел душу – она отдала бы и её.
С этой ночи, полной новых открытий и ощущений, Льяна стала не только служанкой, но и наложницей. Господин привязал девушку к себе новыми, не менее прочными узами, чем свет синих глаз – узами страсти и желания. Сделав Льяну женщиной, он разбудил в ней чувственность, а своим искусством опытного любовника поработил тело, желавшее теперь его любви так же сильно, как и душа.
Между тем корабль достиг конечной цели – Алмоста. Купцы с прибылью продали товар, закупили новый, и корабль снова вышел в море, держа путь домой.
Кронские острова располагались далеко на северо-востоке, где-то за Восточным континентом. До них было примерно две декады пути при попутном ветре и хорошей погоде. Но, так как корабль часто заходил во встречные порта, для пополнения запасов воды и продовольствия, для небольшой торговли и ремонта, то домой купцы попали только через месяц. Все они были родом с острова Дорад, или, как его ещё называли, Имперского острова, на котором располагалась столица Кронского королевства город Краунис, а все его земли принадлежали королевской семье: королю, его сыновьям, братьям или дядьям.
Слэйд тоже жил в столице: в большом каменном доме старинной постройки, в котором его семья проживала уже несколько поколений. Во время пути, общаясь с девушкой, Слэйд расспрашивал её о прошлом, но почти ничего не говорил о себе, кроме общих сведений: что ему двадцать шесть лет, что он преуспевающий купец, что он единственный сын в семье, а его отец умер год назад.
Потому для Льяны стало неприятным открытием, когда она прибыла в дом господина, что у него есть две жены, и вторая лишь на год старше девушки. Обе супруги Слэйда, конечно же, не обрадовались появлению юной и красивой чужеземки, которую, судя по всему, обожал супруг. Он поселил девушку в отдельной роскошной комнате, освободил от всех работ и дал в услужение старую опытную рабыню. Он посещал наложницу несколько раз в декаду, был заботлив и нежен, и постоянно интересовался её самочувствием. Льяна же чувствовала себя превосходно, купаясь в роскоши и неге, пока однажды утром её не стошнило. Она пожаловалась на слабость служанке, та передала её слова господину, и из города немедленно вызвали лекаря, который внимательно осмотрел больную и сообщил, что она беременна.
Это известие не огорчило, а обрадовало девушку. Она испытала настоящее счастье, узнав, что скоро станет матерью и подарит любимому сына или дочь.
Слэйд тоже излучал искреннее удовольствие, ведь, несмотря на наличие двух жён, у него до сих пор не было наследника. Он окружил девушку ещё большим вниманием и заботой: кормил только лучшими яствами, водил на прогулки в город или возил за город, дышать свежим воздухом и любоваться прекрасными пейзажами. Он приставил к ней ещё одну служанку, умеющую ухаживать за беременными и роженицами. Он даже отказался от выгодной торговой поездки, боясь пропустить время родов.
Беременность, несмотря на юный возраст, протекала благополучно, благодаря крепкому здоровью, хорошему уходу и положительным эмоциям, так как Слэйд оградил наложницу от общения с враждебно настроенными жёнами. В назначенный богами день и час, Льяна благополучно родила крепкого здорового мальчика, поразительно похожего на своего отца. Слэйд, взяв сына на руки, едва не плакал от счастья. Нежно прижав его к груди, он ушёл, даже не взглянув на измученную родами женщину.
Льяна так ослабела, что не заметила пренебрежительного отношения недавно ещё такого нежного и заботливого господина. Женщину только обеспокоило, почему ей не дают ребёнка, чтобы она приложила его к груди. Но повитухи, сновавшие вокруг, сказали, что малыша отдали кормилице, специально нанятой господином. Затем ей дали какое-то зелье, и девушка уснула.
Но и на второй, и на третий день Льяне не показали сына, сказав лишь, что мальчик здоров и находится с кормилицей, и она сама увидит его, когда поправится.
Слэйд тоже не приходил, словно забыл о её существовании, хотя до родов проведывал чуть ли не каждый день. Всё это должно было насторожить молодую женщину, но, ослеплённая любовью, она не хотела верить, что господин разлюбил её, что она была нужна ему только, как инкубатор для семени, а, подарив сына-наследника, потеряла для мужчины всякую ценность.
Оправившись после родов, Льяна стала требовать встречи с господином и сыном, но добилась только того, что её перевели в общую комнату, где жили все домашние рабыни, и поставили на работу на кухне. Охваченная яростью, девушка устроила погром, перебив всю керамическую посуду. Вызванные поваром стражники с трудом утихомирили вритландку, связали и посадили в подвал. На следующий день её вывели во двор, привязали к скамье и побили плетью. Затем вновь посадили в подвал и продержали на воде и хлебе несколько дней.
Лёжа в тёмной и холодной тюремной келье, Льяна плакала от боли и обиды. Плакала второй раз после похищения. Горькие горячие слёзы жгли лицо и душу, выжигая из неё первую девичью любовь и последние иллюзии юности. Спрятав лицо в мокрых ладонях, Льяна вспоминала бесстрастное лицо и холодные равнодушные глаза присутствовавшего на экзекуции господина. Как не похоже оно было на весёлое, улыбающееся, с полными любви и нежности глазами, лицо прежнего Слэйда! Неужели он притворялся все эти месяцы? Или любил не её, а плод, который она носила в чреве?
Когда кровавые рубцы на спине затянулись и высохли слёзы на глазах, умерла и душа девушки, став твёрдой и холодной, как булыжник у дороги. Теперь, чтобы зажечь в ней ещё одну искру любви, мужчине придётся очень постараться.
"От любви до ненависти невелик путь", гласит ассветская мудрость. Так случилось и с Льяной. Любовь к Слэйду переродилась в глубокую ненависть к бывшему возлюбленному конкретно и к мужчинам вообще. А ещё одно неприятное событие только укрепило её чувства.
После шести дней заключения в темнице, девушку вывели наверх, сбрили чудесные густые волосы и отправили на рабский рынок. Льяна, избавившаяся от розовых иллюзий и расслабляющих волю слюнявых чувств, вернулась к прежнему состоянию уверенности и спокойствия, в котором пребывала на корабле Эльвина Кори. За прошедшие месяцы она духовно повзрослела, а перенесённые страдания добавили мудрости. Теперь это была не легкомысленная импульсивная пятнадцатилетняя девчонка, а юная, умудренная, пусть и небольшим, но выстраданным жизненным опытом, женщина. Ножницы и бритва цирюльника, срезавшие косы, отрезали прошлое с его страхами, надеждами и мечтами. Как улитка прячет ранимое тело в твёрдый панцирь ракушки, так и Льяна спрятала душу и боль от глаз посторонних за маской отчуждения и равнодушия. Она безразлично смотрела, как падают к ногам прекрасные темные косы, как скалятся в насмешливой улыбке довольные жёны Слэйда, присутствовавшие при этом последнем унижении бывшей соперницы, и даже не оглянулась, когда работорговец уводил её со двора.
– 6 –
Работорговый рынок в Краунисе небольшой – главный располагался на острове Рокес в центральном городе Оклед. А здесь продавались домашние рабы, от которых бывшие хозяева хотели избавиться по той либо иной причине, поэтому Льяна простояла на холодном ветру несколько дней, прежде, чем её купил какой-то сутулый старик, завёрнутый в грубый плащ. Он привёл женщину на корабль, скорее похожий на разбитое корыто, а не на мореходное судно. В компании ещё нескольких несчастных, которых посадили в тесную клетку на корме, она поплыла в неизвестность.
Путешествие длилось двое суток и проходило вблизи берегов островов, сначала Имперского, а затем большого лесистого. Как поняла Льяна из разговоров соседей, знавших здешние места лучше неё, этот остров назывался Латос и был самым большим из девяти основных островов Кронского Королевства. Он находился на севере королевства, и по площади равнялся восьми остальным островам. Но величина приносила мало пользы, потому что он не имел плодородных угодий. Остров представлял собой гористую, покрытую девственными лесами местность. На Латосе располагались всего три города: метрополия Латория – на восточном побережье, Кратос – на южном и Торес – на западном. Большая часть селений, деревень и хуторов находились на побережье. Латос невольно напомнил Льяне родную Вритландию, тоже гористую и лесистую в центральной части. Даже пейзажи и воздух походили на родные.
*
Рабов привезли в метрополию и снова выставили на рынке. Здесь торговля шла живее, и молодую здоровую рабыню купили в тот же день, несмотря на несколько странный вид.
На этот раз Льну купил хорошо одетый господин, который отвёл её за город, в роскошный, окружённый ухоженным парком дворец. Как позже узнала девушка, он принадлежал местному правителю – пэру.
Сначала Льяну отдали на попечение старой служанке, которая заставила её вымыться, переодела в специальную одежду для рабов – грубая туника, узкие брючки, лёгкие сандалии. Затем отвела в верхние помещения и передала в руки седому, но ещё крепкому старику. Он окинул девушку внимательным взглядом, задержался на лысой, начавшей покрываться мягкой щетиной голове, и спросил: