— Хорошо, что тебе хватило мозгов этого не делать.
— Не думаю, что за любовь отвечают мозги.
— За все отвечают мозги, К’ярд.
— Как мало ты знаешь о любви, Мэйс.
Я кайфовал от наших пикировок, от того, что Вирна почти лежит на мне. Вот это «почти» и было тем, что мешало быть мне абсолютно счастливым.
— Что было дальше? — спрашивает она. — После того, как ты передумал?
— Эту историю ты наверняка знаешь, если читаешь новости. Я случайно нашел зуб Ромины и сдал его в Центральное управление политари.
— И ушел из дома.
— Нет, — кривлюсь я. — Когда я отказался делать, как нужно ему, он просто меня выгнал. Поэтому я работаю в «Бабочке» не для того, чтобы досадить тебе. Это единственное место, куда меня взяли без опыта работы и без страха перейти дорогу моему отцу.
Вирна молчит, и я тоже. Вообще раньше не представлял, что мне будет с кем-то настолько уютно молчать.
— Дженна знает, что между нами что-то было, — говорит она.
— Мэйс, не хочу тебя расстраивать, но после шоу весь Ландорхорн знает, что между нами что-то было.
— Я этого не хотела. Я должна была участвовать в интервью…
— Я тебя не осуждаю, — перебиваю я ее. — Ни разу. Мне нужно знать, как это связано с ныряльщиками.
— Я не стану тебе ничего рассказывать, — упрямо заявляет она в ответ.
— Потому что ты пообещала это Дженне?
— Потому что это опасно. Я уже говорила.
— Так же опасно, как волдыри?
— Хуже, — мрачно подтверждает она. — Зачем тебе ныряльщики, Лайтнер?
— Я расскажу. Лучше покажу, когда мы в следующий раз все-таки доберемся до Эн.
Вирна непонимающе хмурится:
— Что покажешь?
Ведь не пойдет никуда, если не объясню! В этом вся Мэйс.
— На дне океана есть какие-то установки. Машины, которые нагревают воду, и подозреваю, что не только. Они очень беспокоят раг’аэну.
Понимаю, что Мэйс ничуть не удивляют мои слова. Наоборот, она бледнеет, когда слышит о «неизвестных» установках.
— Ты о них уже знаешь, — киваю я. — Откуда?
Вирна упрямо сжимает губы, видимо, по привычке, но я не собираюсь ее пытать.
— Больше никаких секретов, идет? — напоминаю я. — Мы либо в одной команде, либо…
Продолжать мне не хочется, потому что не хочется даже думать, что после всего того, что мы пережили, нас снова штормом отчуждения отбросит друг от друга.
Она долго раздумывает, но потом все-таки отвечает:
— Это установки въерхов, создающие волны.
— Волны? Зачем нам волны?
— Чтобы держать всех в страхе. Ради власти.
У меня такое чувство, будто я попал в водоворот, и в то же время теперь все встало на свои места. Что-то подобное я предполагал, когда искал про эти машины. И охота на ныряльщиков теперь тоже понятна. Они вне закона не потому, что достают красивые безделушки и продают их. Уверен, из океана все равно самое интересное и относительно доступное уже выловили. Они вне закона из-за того, что могут увидеть. И, конечно же, в этом замешан отец.
— Этим занимаются ныряльщики? Хотят их отключить или разрушить?
Вирна с шумом выдыхает и отводит взгляд.
— Насколько мне известно, их слишком много, и отключить все сразу просто не получится.
— Тогда в чем их план? Вызвать волнения среди людей? Диггхард К’ярд любой бунт задушит в зародыше. Он уничтожит любого, раздавит. Поверь мне, Вирна, я знаю о чем говорю.
— Поэтому они хотели использовать меня, — я улавливаю дрожь в ее голосе. — Твои чувства ко мне. Дженна предложила мне подобраться к твоему отцу и отравить его.
Я отстраняюсь и недоверчиво смотрю на Мэйс, но она не шутит. Судя по виноватому выражению лица, совсем не шутит. Хотя мне проще поверить в существование лиархов, чем в Вирну-хладнокровную убийцу.
— Ты не послала ее к едхам?!
Я даже не знаю, на что сейчас злюсь больше: на то, что кто-то хочет грохнуть моего отца — уверен, многие этого хотят, или на то, что это собирались сделать с помощью Мэйс.
— Только не говори, что ты раздумываешь! Они держат тебя за маруну, хотят бросить на рифы, а сами — спрятаться.
— Я отказалась! Отказалась. Понятно?!
Мы снова на друг друга кричим, но как тут по-другому?
— Я не послала ее, потому что по-прежнему ищу свою сестру. Но это, Лайтнер, одна из причин, по которой я хотела, чтобы ты держался от меня подальше. Чтобы Дженна не могла тобой воспользоваться.
— А она приняла меня на работу, — мигом остываю я. — Она же не считает, что раз ты отказалась, я соглашусь прибить собственного отца?
— Я не знаю, что она считает. Дженна искусно манипулирует людьми и въерхами. Она не рассказывает мне и половину того, что у нее на уме.
— А ты? Ты рассказала ей?
— Нет, — качает головой Вирна. — Ныряльщики не в курсе моих сил, и я бы хотела, чтобы так продолжалось дальше.
— Согласен.
Мы снова молчим, но это молчание уютным не назовешь. Они пронизано беспокойством и спешным поиском выхода из тупика, в который мы зашли. Я-то наивно полагал, что наша с Мэйс несовместимость — единственная проблема, а их оказалось больше, чем я мог себе представить. Если раньше я считал, что ныряльщики могут мне помочь, то сейчас понимаю, что мы с ними не на одной стороне.
В голову закрадывается страшная мысль, что я могу рассказать все отцу, сдать Дженну и весь ее рыбий косяк. Предложить ему сделку и тем самым вернуть себе прежнюю жизнь, снова увидеться с мамой и Джуборо. Но я тут же безжалостно отбрасываю эту идею. Самому становится противно от таких мыслей. Ведь как бы я не хотел встретиться с мамой, такая цена будет слишком высокой. Потому что ныряльщики потащат за собой Мэйс. Чего я не могу допустить.
Вирна не должна пострадать ни от рук Диггхарда К’ярда, ни по вине Дженны.
Сначала им придется пройти через меня.
— Мы должны придумать собственный план, — предлагаю я. — Как разрушить установки и в то же время не позволить Дженне и ныряльщикам захватить власть в Ландорхорне. Но одни мы не справимся. Нам нужна команда.
— Команда?! О ком ты?
— Для начала о Харе и Кьяне. Они знают про Эн и про ситуацию с моим отцом, и они те, кому я доверю собственную жизнь. К тому же, у Кьяны есть доступ в городской архив, это может нам помочь.
Мэйс слушает молча, но потом уточняет:
— Ты сказал: «Для начала». Ты имел в виду кого-то еще?
— Чем больше у нас будет союзников, тем лучше, ведь так?
— Не так!
— Но по-другому мы не справимся!
— Только не говори, что ты собираешься рассказать мой секрет Лире!
Вообще-то именно про нее я и подумал.
— Она мой друг и умеет плавать.
Глаза Мэйс снова загораются синим огнем. Хотя это у вьерхов огонь, а у лиархов тогда что — вода?
— Нет, — отрезает она. — Только не Лира. Она вьерха. И ты с ней целовался.
— С Кьяной я тоже целовался, но против нее ты ничего не имеешь.
— Это другое.
— Почему?
У Вирны такое лицо, будто она собирается мне врезать. С ноги.
— Неважно. Если мы действительно команда, ты и я, Лиру ты не позовешь. Лайтнер К’ярд, поклянись, что ты не расскажешь ей обо мне!
В ярких глазах за яростью мелькает страх, и я понимаю, что Мэйс боится. Очень сильно боится.
Потому что она лиарха.
Потому что она вне закона.
А я так долго добивался ее доверия, что не собираюсь все разрушать одной фразой.
— Я обещаю никому не рассказывать о твоей тайне, — говорю я, притягивая Вирну к себе. — Так же, как ты сохранила мою тайну об Эн. А Кьяне и Хару можешь все рассказать сама.
Мэйс расслабляется в моих объятиях, а я жалею, что благодаря новомодной системе «антидождь» наша одежда почти высохла, и нужно возвращаться в Ландорхорн, где все даже сложнее, чем здесь, на побережье.
Возвращаясь, мы больше не говорим про нас, только обсуждаем, когда в следующий раз сможем навестить Эн.
— Чем раньше, тем лучше, — предлагаю я. — Раг’аэны тоже часть легенд Раверхарна, возможно, бабочки знали таких, как ты, и он поможет раскрыть твою силу.
— Как?
— Если бы я знал. Но для этого нам и нужна помощь. По крайней мере, Кьяны.
Вирна со мной не спорит, и сейчас я, как никогда, чувствую, что у нас может все получиться. То, что между нами. Нужно только найти способ прикасаться друг к другу.
Гудок машины политари выбрасывает меня из мыслей в реальность с изяществом взрыва. Потому что едх разбери, что я нарушил, и почему они заставляют нас сойти с трассы.
— Лайтнер, они же не знают, — шепчет Вирна. Она не спрашивает, но в ее словах все равно затерялся вопрос.
Я поглаживаю ее предплечье и достаю тапет, на который загружены все документы.
— Все нормально, — говорю я, — наверное, я слишком задумался и нарушил одно из правил.
— Какое?
Ответить я не успеваю, к нам подходит сразу два представителя дорожной службы, и приходится открыть двери со своей стороны.
— Что-то не так нистр?
— Выйти из машины! — приказывает один из политари и указывает на Вирну. — Всем выйти.
Мне это очень напоминает мой арест после угона эйрлата Ромины. Только дело в том, что сегодня я ничего не угонял и со мной Мэйс. Бледная, но не показывающая своего страха.
Это правильно.
Так и нужно.
Я ободряюще ей киваю и протягиваю главному свои документы.
— Я Лайтнер К’ярд. За что нас остановили?
Обычно отцовская фамилия действует волшебным образом, но не сегодня — политари весь подбирается, черты его лица становятся хищными.
— Что вы делали на побережье океана, ньестр К’ярд?
— Побережье? — Образ избалованного сыночка правителя Ландорхорна спасал меня не раз и не два. — О чем вы? К побережью противозаконно приближаться, я это прекрасно знаю.
— Тогда что вы делаете за Пятнадцатым кругом? Камеры засекли, что ваш эйрлат сошел с трассы больше двух часов назад.
Хидрец!
Почти.
— Нистр, все просто. Нам с моей девушкой просто захотелось немного уединиться подальше от цивилизации. — Я подмигиваю ему. — Ну, вы понимаете.