Что?!
Мое дыхание сбивается.
Это же значит, что она может использовать силу везде! Именно это случилось в ванной, как же я сразу не понял, когда Митри об этом рассказала!
— Знаю, звучит как бред, — она по-своему понимает мое молчание.
— Это не бред, Митри. — Меня просто распирает от новости. — Это наш козырь. Наш шанс все изменить. Нужно только вытащить Вирну из камеры.
Судя по виду, девчонка совершенно ничего не понимает, но кивает мне.
Я быстро выхожу из квартиры и отыскиваю среди контактов в тапете нужный. Отвечают почти сразу.
— Дженна, добрый вечер. Нам нужно встретиться. Это срочно.
Короткая пауза, Джена словно размышляет послать меня к едху или нет. Не пошлет, я знаю. Поэтому терпеливо жду.
— Я так понимаю, это касается не работы.
— Это касается Вирны. Ее арестовали.
— Я сейчас в «Бабочке», Лайтнер. Приезжай.
Я оказался в клубе через полчаса.
До открытия «Бабочки» еще далеко, поэтому внутри почти нет персонала, а коридоры пустынные, особенно тот, что ведет к кабинету Дженны. Управляющая сидит за столом и курит, глядя в окно, но при моем появлении отправляет сигарету к другим окуркам в пепельнице.
Нервничает? Или делает вид? Дженна вообще очень много курит для женщины, заботящейся о своей внешности и имидже. Но по ее лицу сложно сказать, что она чувствует.
— Добрый вечер, Лайтнер. Проходи, располагайся.
Она кивает на кресло напротив нее, и я плотно закрываю за собой дверь.
— Значит, Вирну арестовали? — вопрос звучит по-светски, будто Дженна спрашивает, идет ли на улице дождь, и мой контроль тоже идет. Трещинами.
— Вы это прекрасно знаете и без меня. Сомневаюсь, что вы поселили ее в той квартире, и при этом не «присматривали» за ней.
Читай, следили.
Я подаюсь вперед:
— Вопрос в другом, почему вы их не остановили?
— Я законопослушный гражданин Ландорхорна. Почему я должна препятствовать чьему-то аресту?
— Потому что вы ее в это втянули. Вирна мне рассказала.
— Что именно?
— Про то, чем вы занимаетесь.
— Я управляющая «Бабочкой», Лайтнер. У меня законный бизнес.
Я опираюсь ладонями о стол.
— Я говорю не про «Бабочку», а про установки под водой, которые вы хотите отключить.
Взгляд Дженны неуловимо меняется, становится более хищным, она будто просвечивает меня насквозь. И, прежде чем она успевает ответить, поспешно добавляю:
— Я хочу того же.
Дженна смотрит на меня долго, а потом достает новую сигарету.
— Я не понимаю, о чем ты. И если честно, мне пора возвращаться к делам.
Это означает, что мне пора за дверь, но я не собираюсь сдаваться.
— Все вы понимаете, иначе бы не взяли меня на работу.
— Я сделала тебя своим заместителем, потому что увидела потенциал.
— И потому что мой отец — Диггхард К’ярд.
Наши взгляды встречаются: это тоже своеобразная битва, только не на словах.
— Возможно, — пожимает плечами Дженна, а я понимаю, что мне надоела эта игра.
— Я знаю, что Вирна нужна вам. Для вашей революции. И я помогу вам ее вытащить.
— С чего ты взял, что я этого хочу?
Не сказать, что я об этом не думал. Хотя вернее, именно этого опасался.
— Вы ее в это втянули.
— Во что? — усмехается Дженна.
— Для начала, в участие в том шоу.
— Я знакома с Вирной не так давно, но мне уже известно, что ее сложно заставить что-то сделать, если она этого не хочет. Странно, что этого не знаешь ты.
Едх, знаю! А теперь еще знаю, что Карринг — искусная манипуляторша. Но я рядом с таким вырос.
— Хотите сказать, что предупредили ее о последствиях.
— Вирне было прекрасно известно о рисках и том, чего мы все хотим добиться. Свободы от въерхов. Она считала, что люди должны узнать правду о таких, как судья и его дочь, поэтому и согласилась на интервью. Абсолютно добровольно.
— Сильно сомневаюсь, что она хотела оказаться в Подводном ведомстве. Как и в том, что хотела смерти Д’ерри.
Дженна так и не закуривает, откладывает сигарету в сторону.
— Думаешь, я в этом замешана?
— Нет?
Карринг выдерживает мой испытующий взгляд, не моргая.
— Волна вдали от берега, Лайтнер, не страшна. Но чем ближе к суше, тем больше оборотов она набирает. Становится сильнее. Опаснее. Смертоноснее. Достаточно одного небольшого камешка, чтобы по воде пошли круги. При условии, что ты бросишь его в озеро. Но Ландорхорн не озеро, он давно бушующий океан. Поэтому достаточно было одного интервью, чтобы поднять волну, достойную Н’ресской. Человеческую волну.
— Я не боюсь волн, — говорю я. — Но если вы хотите, чтобы люди пошли за вами, им нужен символ. Нарочно или нет, таким символом стала Вирна. Ни Алетта, ни тот мужик, в которого была влюблена моя мать, на это не способны. Они вызывают исключительно жалость и страх, в отличие от Вирны, которая своим примером вдохновляет бороться против системы. Сейчас этот символ заперт где-то в камерах Подводного ведомства. Без нее революции не случится.
— Ошибаешься, Лайтнер, — Дженна качает головой. — Люди уже готовы ради нее убивать, и когда они узнают, что система решила уничтожить их символ, они вряд ли будут довольны.
Она им не нужна, понимаю я. Для них Вирна — изначально расходный материал.
Дженна постукивает пальцами по столу.
— Ты ведь понимаешь, чего я хочу, Лайтнер. Мир для людей. Но мирным путем мира уже не добиться. Обеим сторонам придется заплатить немалую цену. Я готова ее заплатить, но что насчет тебя? Ты въерх. Более того, ты К’ярд. Откуда мне знать, что ты просто не выдашь нас всех, когда Вирна Мэйс окажется на свободе?
Карринг с самого начала показалась мне непростой, но тогда я считал, что она прикрытие какого-нибудь въерха, желающего подвинуть Диггхарда К’ярда. Теперь же смотрел на нее совершенно другими глазами. Сейчас я не сомневаюсь в том, что идея с шоу и с участием в революции Вирны, человеческой девушкой, попавшей в сложную ситуацию, принадлежит именно ей.
Точнее, идея с тем, чтобы подставить ее под удар.
Я делаю вдох и медленный выдох, как перед прыжком в воду.
— Лайтнер, — Дженна смотрит на меня в упор. — Ты знаешь, где находится Подводное ведомство?
— Разумеется.
Это здание на Третьем, которое все обходят стороной. Пожалуй, отлично соответствующее своему назначению: внушать страх.
— Тогда ты знаешь, что это один из самых охраняемых объектов во всем Ландорхорне. Ты представляешь, на какой риск я иду, и сколько своих людей — ценных людей, поставлю под удар, чтобы вытащить Мэйс? Мне нужно понимать, что я могу тебе доверять. Нужно знать, что ты действительно с нами.
— И что ты предлагаешь? — спрашиваю я, глядя на нее в упор.
— Расскажи всем, что из себя представляет твой отец.
— Рассказать? — по инерции переспрашиваю я.
— Да, мы сделаем видео, которое покажет всю правду о Диггхарде К’ярде. — Слово «всю» она особенно подчеркивает. — Как проходило твое детство, какие у вас отношения в семье. Что отец запретил тебе любить обычную девушку, что за твой протест выгнал тебя из дома и теперь не позволяет видеться с матерью и братом.
Вспыхивающую внутри ярость я гашу на подлете, сжимаю кулаки.
— Откуда ты знаешь?!
— Я наблюдала за тобой Лайтнер. Ты же не думал, что я просто так возьму тебя на работу и не поинтересуюсь, что ты из себя представляешь? Он ведь вышвырнул тебя из семьи, а ее запер дома? Правитель Ландорхорна жесток не только со своими гражданами, он жесток со своими близкими.
Одно только упоминание мамы способно заставить меня разнести здесь все в щепки, но так я точно Вирне не помогу. Ни Вирне, ни маме, ни даже себе, если на то пошло.
— Как это поможет? — интересуюсь у Дженны. Я действительно раздумываю над этим безумием? Диггхард К”ярд не лучший отец, но поступить с ним вот так — это перебор. Не говоря уже о том, что это вполне может навредить матери и Джубо.
— Подводное ведомство могло устроить целый спектакль из ареста Вирны, но они предпочли забрать ее тихо и оперативно. Незаметно. Откуда ты узнал, что ее вообще арестовали?
— От ее сестер.
— Вот именно.
Дженна изящно подхватывает нетронутую сигарету, щелкает зажигалкой и прикуривает.
— В новостных лентах не единого слова о пойманной преступнице и ее будущей судьбе. С таким же успехом Вирна могла просто спрятаться. Заяви я о ее пропаже, это будет… никак. Кто я такая, всего лишь управляющая ночным клубом. Другое дело ты. Въерх, герой и…
Она делает паузу, и я заканчиваю за нее:
— Сын Диггхарда К’ярда.
— Который пошел против своего отца ради любви к обычной девушке.
Вирна на самом деле необычная, но Дженне это знать необязательно. Скажем так, она последний человек во всем Раверхарне, которому я готов это рассказать.
Карринг и ныряльщикам не нужна только Вирна, или только я, доходит до меня. Им с самого начала нужны были мы оба. История несчастной любви. Спектакль. Драма.
— Запиши видео, — Дженна кивает на свой компьютер, — прямо сейчас. Расскажи свою историю. О том, где Вирна, и почему. Кто ее туда отправил. Попроси ландорхорнцев о помощи. А я помогу тебе попасть в Подводное ведомство. Мы ее вытащим.
Ну разумеется. После того, как я это запишу, события после смерти Ромины Д’ерри станут цветочками, потому что на улицы выйдет весь Ландорхорн. Все, кто втайне боялся, ненавидел, презирал въерхов или считал, что мы у них отнимаем их жизнь, выйдут, чтобы отнять жизнь у нас. А дальше это будет уже не остановить.
Начнется не просто переворот, начнется бойня.
Не такой ценой я хочу спасти Вирну. Я предам не только ее, не только свою семью, я предам себя.
— Нет, — говорю я. — Я не стану этого делать.
Дженна меняется в лице, ее взгляд становится жестким, а пальцы настолько напрягаются, что мне кажется — она вот-вот сломает сигарету.
— Ты же понимаешь, что счет для нее идет на минуты, Лайтнер? Понимаешь, что она нужна им только пока не расскажет и не назовет имена? Понимаешь, что они с ней сделают, если она не захочет рассказывать?