Парень мигом теряет всю свою напускную веселость, напрягается.
— О миротворцах.
— И о ныряльщиках, — я швыряю тапет на место рядом с Бэком, и он вскакивает. — Едх! Ты сказал ему про Дженну Карринг? Назвал ее имя? Вы секретная организация или сообщество марун?
Ну почему Родди такой гений и при этом такой тупица?
Бэк так сжимает зубы, что на его лице играют желваки.
— Я думал, он с вами. Какого едха не предупредили?
— Он и был с нами! А теперь этот идиот пойдет к Дженне.
— Лайт, Родрес не герой, — Хар подходит и кладет руку мне на плечо. — Мы не знаем, куда он пошел. Я ставлю на то, что он как всегда струсил, и сейчас дома.
Сжатая внутри пружина слегка отпускает, но только слегка. Да, Родди не я, он никогда ничего не делает напрямую, но я видел его глаза, когда Родрес говорил про Ромину. У него будто все тормоза сорвало!
— Что случилось? — Голос Вирны отрезвляет сильнее, чем что-либо.
Я оглядываюсь, она вместе с малышкой спускается по лестнице, следом идут Кьяна с Митри. Все одеты, собраны. Вирна хмурится, и я отступаю от миротворца.
— Всё в порядке, — говорю как можно спокойнее.
— Всё, — подтверждает он. — Нужно ехать, пока мы еще можем выбраться с Четвертого.
— А как же вещи? — спрашивает Митри. — Мы не вернемся на нашу квартиру?
Но под взглядом Вирны осекается.
— Это не наши вещи, Мит.
— Не волнуйтесь, — Бэк почему-то обращается к моей Мэйс, отчего хочется ему врезать гораздо сильнее, — на базе у вас будет все необходимое.
— Мы встретимся с Лэйс? — тихо интересуется Тай.
— Да, — кивает Вирна, — чем быстрее соберемся, тем быстрее встретимся.
Этот аргумент срабатывает и в случае со средней сестрой: она больше не возражает.
— Я готова, — говорит Кьяна.
— Тогда едем. Мы и так сильно задержались. — Бэк направляется к выходу первым, следом мы.
Я равняюсь с Вирной, и наши предплечья соприкасаются: такой странный способ взять ее за руку. Но синеглазка улыбается и слегка краснеет. Наверняка, вспоминает наше пробуждение. Что касается меня, это воспоминание отпечаталось в памяти навсегда.
Мой тапет вибрирует, и я выхватываю его из кармана. Но это снова не мама.
Это Лира.
Вирна, конечно же, видит имя на экране и вмиг перестает улыбаться, но я не могу не ответить. Тем более что Лира упорно не завершает вызов, и на меня уже оглядываются все.
Поэтому я нажимаю «Принять».
На экране бледная перепуганная девушка. Волосы торчат во все стороны, ни капли косметики, покрасневшие от слез глаза. От уверенной в себе утонченной, ухоженной модели не осталось и следа.
— Лайт! Как хорошо, что с тобой все в порядке! С тобой же все в порядке?
— Со мной — да.
Лира всхлипывает и плачет:
— Забери меня отсюда! Пожалуйста. Тут везде люди, они захватывают город, стреляют, грабят. Я боюсь выйти на улицу. Я звонила политари, но там все время занято.
Она закрывает ладонью рот.
— Прости.
— Все нормально, — успокаиваю я. — Дыши глубже, как во время плавания. Помнишь, я показывал?
Она быстро-быстро кивает и начинает дышать, взяв истерику под контроль.
— Где ты?
— Дома.
— Отлично. Оставайся там. Я недалеко, так что смогу тебя забрать.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Я отключаюсь и встречаю обращенные на меня взгляды. Всех, кроме Мэйс. Она на меня не смотрит. Тогда я смотрю на Бэка.
— Нам нужно забрать еще одну девушку. По пути.
— Откуда?
Я называю адрес, и слышу в ответ:
— К едхам это по пути! Там сейчас как на вулкане. Ты готов рисковать детьми?
Я не готов рисковать Тай, Митри или Вирной. Но и Лиру бросить я не готов.
— Скажи, куда ехать, я вас догоню.
Бэк ругается так, что Кьяна зажимает уши Тай и шипит на него.
— Плевать на тебя, въерх! — Он указывает на семейство Мэйс: — Мне нужно ее доставить.
Вирна делает шаг вперед и твердо заявляет:
— Я поеду с Лайтнером. — Теперь она смотрит мне в глаза. — Я поеду с ним.
Бэк открывает рот, ловит строгий взгляд Кьяны, и закрывает его, очевидно, выругавшись мысленно. А после все-таки протягивает ей руку:
— Ладно, давай свой тапет.
— У меня его нет. Его забрал агент Подводного ведомства.
Миротворцу приходится воспользоваться моим. Он вводит координаты и предупреждает:
— К полудню они исчезнут. Во избежание.
— Это за чертой города, — замечаю я. — Вдруг мы не успеем?
— Этого более чем достаточно.
Внизу Бэк взламывает электронику моего эйрлата, меняя номера, и мы разделяемся: все остальные идут к угнанному эйрлату, а мы с Вирной садимся в мой.
— Передайте Лэйс, что я скоро буду, — говорит она сестрам, обнимает Кьяну. Для меня у нее слов не находится.
Вывожу эйрлат на шоссе и только тогда нарушаю невыносимое молчание:
— Спасибо. Я знаю, что тебе не нравится Лира. Но я не могу ее просто бросить.
Мэйс поворачивается, смотрит на меня, а потом снова вперед.
— Я делаю это не ради нее, а ради тебя, Лайтнер.
Я хочу накрыть ее руку своей, но не могу. Поэтому все, что мне остается — просто смотреть на дорогу.
Глава 29. Воссоединение
Вирна Мэйс
Я боялась, что нас кто-нибудь остановит. Задержит. Боялась, что политари или Подводное ведомство просто остановят наш эйрлат, но на трассах нет ни одного патруля политари. В эйрлате тихо, как в тот момент, когда на небе стягиваются тучи. Перед первым порывом ураганного ветра. Издалека вижу дом, в котором жила по милости Дженны: это снова отбрасывает меня к рассказу Лэйс, к воспоминаниям о том, что ей на самом деле нужно. Внизу дымятся несколько бронированных военных эйрлатов, чуть поодаль — перевернутые эйрлаты политари с разбитыми стеклами, смятые, как огромным металлическим кулаком. Кулаком въерха, потому что они обугленные.
Я отворачиваюсь резко, чтобы не увидеть что-то еще, но поздно. Я уже увидела достаточно, тела людей — в форме и в гражданском. Дымятся не только машины, дымятся разбитые витрины бутиков и продуктовых супермаркетов, но если погромы и перестрелки с политари еще можно объяснить прокатившейся по Ландорхорну волной человеческой ярости, то военных со всей их техникой, которых разбросали как малышню с игрушечными машинками — нет. Это уже совсем другие силы. Это уже война.
Дженна готовилась к войне? Мне все еще в это не верится. Я все еще до конца не могу осознать, что она на это способна, что она это устроила, и что собирается сделать нечто еще гораздо более страшное.
— Вирна, скажи что-нибудь, — произносит Лайтнер.
— Что-нибудь.
— Я знаю, что ты не в восторге от того, что мы едем за Лирой.
— Я не в восторге от того, что происходит. На Лиру мне наплевать.
Я правда сказала это вслух? Ну и ладно. Никогда не стеснялась говорить правду.
На парковке почти нет эйрлатов, а те, что есть — с разбитыми стеклами, электронные турникеты разворочены, а на улицах — никого.
— Пойдем. Быстро.
— Не надо. Мной. Командовать. Я сама способна оценивать обстановку.
Или ему в голову пришло, что я пойду медленно, наслаждаясь видами?
Сканер на двери изуродован до неузнаваемости, панель выломана, отовсюду торчат провода.
— Некоторые люди рождены только для того, чтобы везде гадить, — цедит Лайтнер, оглядываясь. Дергает дверь, которая, разумеется, не поддается. Потом достает тапет, и я отворачиваюсь. Проходит буквально мгновение — и замок с тревожным щелчком открывается, мы заходим.
Видимо, он попросил эту драную надру, чтобы она открыла дверь.
Мне бы по-хорошему думать о том, что эта девушка напугана и нуждается в помощи, а я думаю о том, что мало я ей тогда врезала.
— Да, с такой властью Ландорхорн точно будет в надежных руках, — выплевывает Лайтнер, когда лифт реагирует на вызов только с десятой попытки.
— Ну разумеется, под властью твоего отца он идеален.
— Что ты хочешь этим сказать?!
— Только то, что сказала.
В лифте я прислоняюсь спиной к стене и предпочитаю считать этажи.
— Я не просил тебя идти со мной.
— При чем тут это?!
— При том, что ты бесишься из-за нее.
— Откуда тебе знать, из-за чего я бешусь? Может, меня просто достало, что я всю жизнь провела на Пятнадцатом, не имея даже возможности никуда на работу устроиться, кроме как официанткой и поломойкой.
— Дженна Карринг весьма неплохо устроилась.
Раньше, чем мы поругаемся окончательно, двери лифта распахиваются. Совершенно неудивительно, что там нас встречает Лира. Точнее, не нас, его: меня она явно не ожидала увидеть, потому что с ее губ срывается:
— А она тут что делает?!
— Она тут едет спасать твою задницу, — отвечаю я. — Поэтому если у тебя есть, что взять, чтобы на нее надеть, надеюсь, ты это уже взяла. А если нет — поедешь как есть.
«Как есть» — это в дорогой пижамке, пару пуговиц на груди расстегнуты. Интересно, она его так встречать собиралась?
— Лайт, это вообще нормально?! — выдыхает она и смотрит на него так, как будто он по меньшей мере должен заткнуть мне рот.
— Лира, Вирна права. — Мне достается резкий взгляд на тему «это можно было сказать иначе». — Нам надо срочно отсюда уезжать. Ты собрала вещи?
Она глубоко вздыхает.
— Да. Права. Хорошо. Я кое-что собрала… Пойдемте.
Ой нет, это выше моих сил. В ее квартиру я не пойду точно. Или пойду?
Я останавливаюсь на полпути: напротив распахнутой двери. Сумка с наполовину вываленными вещами стоит в коридоре, рядом лежит тапет.
— Это выкладывай, — командую я, когда Лира пытается запихнуть его прямо поверх вещей.
— Что это значит?!
— Это долго объяснять, — Лайтнер смотрит на нее.
— Но я не могу связаться с родителями… они… — Она снова глубоко вздыхает. Несколько раз. — Делаю, как ты меня учил. Видишь? Только это и спасает.
Еще парочка таких выпадов — и тебя уже ничто не спасет.
К счастью, я не говорю это вслух, просто складываю руки на груди и смотрю на это ходячее недоразумение, даже не пытаясь проникнуться ее положением. Я должна ей сочувствовать, должна ей сочувствовать, повторяю про себя. Но у меня не получается от слова совсем. Даже слова про родителей меня не растрогали, хотя должны бы — ведь для меня семья — это все. Но я просто не могу сосредоточиться ни на чем другом, кроме того, что она меня бесит. Причем с каждой минутой все больше, больше и больше.