— Лиархи — сказка? — У него даже голос хриплый, и я понимаю, что Диггхард сам на пределе — он отдал слишком много сил. — Я думал, что ты видел новые способности Вирны Мэйс. Не просто так на нее ставят ныряльщики. Или она считает, что она избранная, уникальная? Нет, сын, их целый Раверхарн. Просто девчонке Мэйс повезло больше остальных, она упала в океан и, вместо того чтобы пойти ко дну, узнала самую важную и опасную тайну нашего мира.
Правитель Ландорхорна умеет размазать словами по поверхности, он слишком давно в политике, но сейчас меня размазывает правда. Правда, в которую я отказываюсь верить. Отец это понимает, читает по моему лицу, потому что презрительно усмехается.
— Как такое возможно? И как такое произошло? Ты сказал, что лиархи хотели… Поработить въерхов?
— Именно. Древние развязали долгую и яростную войну, которую сейчас называют Глобальной катастрофой. Что ж, как раз глобальной она и была. Лиархи затапливали материки, наши города, чтобы потом занять их. Ведь они могут спокойно жить на суше. Все тонули в крови, и Лидх Картерн придумал план: заманить выживших лиархов в ловушки, объявить перемирие, пообещать, что никто не станет пользоваться силой, а на деле отрезать их от морей и океанов навсегда. Взрослых они уничтожили сразу, оставили только детей. Новые поколения лиархов сами верили, что они пустышки. Что они люди.
Поэтому любое приближение людей к воде в Раверхарне карается смертью.
— А как же Проседание? Это тоже придумано, чтобы никого не подпускать к океану?
— И да, и нет. Наша сила не способна отменить природные катастрофы, но даже их можно использовать для политики.
— Менять настоящую историю по своему усмотрению? — морщусь я. — Люди считают, что они преследовали въерхов!
— Лиархи преследовали. Это небольшое историческое искажение, не меняющее сути происходящего.
— Ты знала? — поворачиваю голову к притихшей матери.
— Узнала совсем недавно.
— Дай угадаю, когда. В день приступа, да? Ты тогда передумала насчет меня и Вирны, начала отговаривать, хотя до этого была на моей стороне.
Видно, что мама чувствует себя неловко под пронизывающим взглядом отца, но все равно кивает.
— Да, тогда я узнала всю правду.
И ничего мне не сказала!
Потому что она с отцом заодно. Потому что считает так же.
Я отворачиваюсь от матери, если честно, даже видеть ее сейчас не хочется.
— Почему для остальных въерхов это тоже тайна?
Теперь морщится отец:
— Потому что всегда и во все времена были такие идиоты как ты, готовые связать свою судьбу с людьми. Испытывающие чувства.
— Ты сказал, что Вирна вернула себе силу, когда Ромина столкнула ее в океан. Значит, это активатор. Живая вода. В воде лиархи снова обретают свои способности. А как же Нресская волна? Тогда океаном накрыло все побережье Ландорхорна. Неужели никто не открыл в себе силу?
Улыбка отца снисходительная, будто я сказал сущую глупость.
— Открывали, и не только во время катастроф. Но везло далеко не всем. К тому же, для того, чтобы ее использовать, нужна практика и подпитка стихией, а, как ты знаешь, в нашем мире это заканчивается знакомством с агентами Подводного ведомства. Именно этим они занимаются — оберегают наши тайны. Вирна Мэйс не единственная любительница поплавать, но в последнее время их стало слишком много.
— Ныряльщики.
— Ныряльщики. Миротворцы. Анархисты. Мне без разницы, как они себя называют, если мешают установленному порядку в Ландорхорне.
— Ты хотел сказать диктатуре? Или геноциду?
Дети. Въерхи древности оставили только детей. Возраста Тай или меньше, чтобы те не могли ничего вспомнить. По-моему, обе расы могли поспорить между собой в жестокости!
Наши взгляды скрещиваются. В глазах отца столько ненависти, что даже меня пронимает.
— Изменники, — выплевывает Диггхард К’ярд, — из-за которых сегодня погибли мои лучшие бойцы.
— Это Дженна Карринг, — говорю я. — Миротворцы здесь не при чем. Они хотели мира между людьми и въерхами.
— Поэтому взяли в заложники тебя и твоих друзей?
— Это не так! Разве Хар не рассказал правду? Они помогли нам спастись от Дженны. Помогли спрятаться. Они не хотят войны.
Отец смотрит на меня, не мигая, а потом вздыхает:
— Какие бы цели они не преследовали, они узнали о лиархах, а это недопустимо.
Меня цепляет прошедшее время, которое он использует.
— Что значит «преследовали»? Где они?
— Остались там, где им и место, под теми скалами.
Я вскакиваю. Оказываюсь на ногах раньше, чем успеваю додумать последнюю мысль, которая со скоростью молнии проносится в моем сознании. На бешеном адреналине меня даже почти не шатает.
— А Вирна? Где Вирна и ее семья?
Я пытаюсь за него ухватиться. Я готов на него наброситься, трясти до тех пор, пока Диггхард К’ярд не скажет правду. Но отец уворачивается, толкает меня в грудь, и мне приходится вцепиться за крышку капсулы, чтобы не рухнуть на пол.
— Хотел бы я ответить, что на Дне, — цедит он, — но эта девчонка невероятно живучая.
Жива!
Только я не спешу радоваться, потому что глаза отца зажигаются огнем въерхов.
— Эти отступники открыли по нам огонь, а потом сбежали. Но не учли, что захватили с собой на борт Лиран Р’харат.
— Лиру?! При чем здесь она?
— Она работает на меня. Я продолжал присматривать за тобой через нее. Лиран помогла нам обнаруживать, куда так называемые миротворцы вас забрали. Подала сигнал.
Значит, все эти люди погибли из-за меня? Потому что я привел туда Лиру?
В голове просто не укладывается, а на языке металлический вкус крови — я прокусил щеку и не заметил этого. У предательства действительно отвратительный привкус, и я бы окунулся в это, если бы не Вирна. Если бы не сходил с ума от волнения за синеглазку.
— Значит, ты все-таки знаешь, где она?
Взгляд отца вспыхивает сильнее, яростно, и я понимаю, что он не знает.
— Эти… люди умеют прятаться. Как и в случае со скалой, сигнал пропал возле берега.
База Дженны? О ней рассказывала Вирна.
— Но это все больше не имеет значения, — продолжает отец. — Благодаря твоим друзьям, я знаю, что цель отступников — Кэйпдор. Чтобы разрушить Ландорхорн, им нужно прийти сюда, и здесь их ждет самый теплый прием.
Глава 36. Все круги ведут в Кэйпдор
Вирна Мэйс
— Я даже знаю, о чем ты сейчас думаешь, — произносит Дженна после того, как сообщила мне новость, что собирается моими руками начать массовые убийства. — О том, сколько пострадает невинных. Но невинные и так страдали. Все это время. Все это время въерхи не просто держали нас на грани выживания, как ничего не значащий сброд. Они бросали нас на первую линию защиты.
— Очередные легенды?
— Нет, Вирна, это не легенды. Въерхам мало было превратить нас всех в людей. Они уничтожили все поколения, которые могли что-то рассказать о настоящей истории. Просто собирали всех по городам и уничтожали. Оставляли только маленьких детей. Тех, кто был настолько мал, чье сознание не способно было удержать никакую информацию.
Я все еще ей не доверяла. Хотя не доверять и не верить — разные вещи, и кажется, она прекрасно это понимала. Потому что на ее губах мелькнула тень довольной улыбки.
— Это сделал великий национальный герой Лидх Картерн. Тот, кто придумал уничтожить целую расу, стереть воспоминания о ней с лица земли. Буквально.
— Я тебе не верю.
— Тогда как именно люди забыли о том, кем они были изначально? Просто люди? Правда? Никто. Никчемные. Ничего из себя не представляющие. В свое время жестоко угнетающие бедняжек въерхов из-за их силы. Все перекручено, Вирна, и ты, наверное, догадываешься, в чью пользу. Историю пишут те, кто стоит у власти.
Представить, что кто-то способен на такой жестокий геноцид, особенно после разыгравшейся трагедии глобальной мировой катастрофы, было сложно. Тем не менее раньше я многого не могла себе представить.
— Зачем им было оставлять детей? Если они так стремились уничтожить всех?
— Затем, что мы им были нужны. Как держать в страхе тех, кто рано или поздно начнет задавать вопросы — о том, почему цивилизация подчиняется власти въерхов? О том, почему нельзя приближаться к воде? Силовые установки создавали волны, но проблема в том, что с волнами въерхам не справиться. Они инициировали тех, кто может это сделать. Отбирали раз за разом, в каждом поколении. Все почести спасателей доставались им, а тех, кто на самом деле удерживал воду, просто-напросто убивали. Чтобы спустя какое-то время снова повторить эту схему.
Сочинить такое на ровном месте вряд ли кто-то смог бы. Если взять и сопоставить информацию, которая была доступна всем, то выходило, что Дженна говорит правду. Въерхи всеми силами защищали нас от повторного Проседания, останавливали волны, но рядом с водой они слабели. Удерживать оборону перед натиском сильнейшей противоборствующей силы — вряд ли бы они это смогли. Поэтому слова Дженны были похожи на правду.
Страшную, грязную и очень неприглядную правду.
— Нресская волна. Помнишь ее? — Дженна усмехнулась. — Мой отец был из тех, кто не позволил ей превратить берега Ландорхорна в кошмар. Нресская волна не была природным явлением, Вирна. Рано или поздно у людей, как они нас называли, начинались вопросы. Вопросы. Сомнения. Волнения.
— Но тогда погибло множество въерхов…
— Разумеется. Они и должны были погибнуть. Им пришлось принести эту жертву, в которую нам нужно было поверить, нужно было увидеть их горе. Только вот горе семей тех, кто погиб вместе с ним, и о ком не осталось даже упоминаний, их совершенно не беспокоило. Я даже не помню отца, однажды он просто не вернулся со смены. Я выросла с мыслью, что он нас бросил, меня и маму. У меня не было возможности учиться в Кэйпдоре — Калейдоскоп случился позже, поэтому я просто работала официанткой. Однажды пришла в «Бабочку» на кастинг, и там познакомилась с Мильеном Т’ердом. Именно он открыл мне глаза на то, что происходит в мире.