— Меня это определенно радует, Ригман, — я складываю руки, ладонь к ладони. — Постарайся не обижать мою семью и моих друзей. Или я тебя утоплю.
Впервые за все время нашего знакомства его броня трескается, и сквозь недоумение просачивается удивление. Страх. Мгновенный, как судорожный вздох, но он есть, а потом возвращаются Дженна с ее въерхом.
— Время, — сухо произносит Т’ерд, и я поднимаюсь.
Дверь открывается, и в зал влетают Митри и Тай, следом входит Вартас — он поддерживает Лэйс, замыкают процессию Лира и Родрес. У Лиры затравленный взгляд, но нос она вздернула так, что как крючком может им за что-нибудь зацепиться. Родрес, напротив, смотрит в пол, Митри и Тай бросаются ко мне. Я едва успеваю их обнять, когда в зал входит Тимри, и следом за ней — вооруженная группа. Рыжая одета в военный комбинезон, как и остальные.
Я на миг замираю, но одного короткого взгляда в глаза мне хватает, чтобы понять, что она всегда была с ними. Она всегда все знала. Про Лэйс. Просто играла свою роль рядом со мной. Или…
В ее глазах на миг отражается синева волн, потом Тимри усмехается.
— Что застыли? — командует она. — Выдвигаемся. Кэйпдор сам себя не затопит.
Глава 37. Последний рубеж
Лайтнер К’ярд
Теплый прием.
Так отец говорит об убийстве невиновных.
Как будто мало смертей. Как будто мало мне разочарований в тех, кого я считал семьей.
— Вирна и ее сестры не виноваты в планах Карринг. Она просто использует их. Шантажирует.
— Это не имеет значения. — Отец пожимает плечами. — Лиархи и все, кто знает о них, заберут эту тайну с собой на Дно. Такова цена нашего мира.
Едхова мира, где одна из рас всегда будет рабами!
— Не смей ее трогать! — предупреждаю я.
— Попробуй меня остановить, — усмехается Диггхард К’ярд. Нет, этого морского едха больше не получается считать отцом.
Сила во мне вспыхивает в секунды, наполняет меня целиком, дрожит на пальцах. Она все еще нестабильна, но она есть. Я могу ударить Диггхарда. Прямо сейчас. Возможно, у меня даже получится его достать. Достану…
И лишусь единственной возможности спасти Мэйс.
Во взгляде въерха насмешка и вызов: именно этого он добивается. Чтобы я вспылил, вышел из себя, растратил последние силы, а еще сделал все, чтобы меня снова закрыли в капсуле, усыпили на время, пока власти Ландорхорна не справятся с помехой в виде повстанцев.
Я сжимаю кулаки до хруста в костяшках, сглатываю слюну с привкусом крови и сосредотачиваюсь на мыслях о Вирне. Синие глаза, светлая в веснушках кожа, аромат океана. Храбрость, стойкость, вера в лучшее. Любовь. Я здесь не для того, чтобы отстаивать свою правоту, а для того, чтобы защитить мою Мэйс. Защищать ее из искусственной комы будет проблематично.
Я разжимаю кулаки, усаживаюсь на кушетку и опускаю глаза. Чтобы не испепелить взглядом въерха, который только что совершенно точно перестал быть моим отцом.
Контроль.
Вдох-выдох.
И еще раз.
— Молодец, — даже в похвалу Диггхард умудряется вплести ноты собственного превосходства. — Поражение тоже нужно уметь признавать.
Я снова сжимаю зубы.
— Поговорим позже, — обещает он. — Когда все закончится.
Диггхард уходит: я вижу его спину сквозь приоткрытые веки, слышу быстрые шаги. Он идет убивать, а будто — на деловую встречу.
Я медленно считаю до десяти и выпрямляюсь, поворачиваюсь к матери:
— Мне нужна твоя помощь.
Очевидно, в моем взгляде мелькает что-то такое, из-за чего она в первый миг от меня отшатывается. Потом мать ведет плечами, слабо улыбается и отвечает:
— Конечно, Лайтнер. Что тебе нужно?
— Попасть в Кэйпдор. Помешать его планам.
Хватит лжи и уловок, мне нужна правда, а еще союзники. Без союзников Диггхарда не остановить.
— Я не могу. — Замечаю в глазах мамы испуг, прежде чем она отворачивается, прячет взгляд.
— Потому что боишься его? — горько усмехаюсь я. — Если все получится, ты освободишься от его власти.
— Я не за себя боюсь, — вспыхивает она. — За тебя. Я знаю Диггхарда слишком хорошо. Уверена, в своей войне он не пощадит даже сына. Никого не пощадит.
— Именно поэтому я должен быть там, мам.
— Ты еще слишком слаб.
— Чушь! — Я отталкиваюсь от капсулы, и понимаю, что адреналин вымыл из моей крови сонливость и вялость. — В меня влили слишком много сил.
— Лайтнер, я не могу, — она обхватывает себя руками, а я прищуриваюсь:
— Не можешь или не хочешь?
— Не могу, — повторяет мама. — Ты прав во всем, в том, что Диггхард полностью контролирует мою жизнь. Я сама вместе с тобой узнала про ловушку, что они готовят в Кэйпдоре! Он мне не доверяет, поэтому в последнее время со мной везде ходит Шадар. Присматривает за мной, а теперь и за тобой. У меня просто не получится помочь тебе пройти его и его боевиков. Прости.
— Значит, устрой мне встречу с Харом и Кьяной. Где они? Вместе мы что-нибудь придумаем.
Я осекаюсь, потому что дверь в медицинский блок снова отъезжает в сторону, но к счастью, это не отец. В комнату шагает мама Родреса. К несчастью, она слышала мою последнюю фразу.
— Студенты Кэйпдора против команды лучших въерхов? Очевидно, стоило запретить моему сыну общаться с тобой, Лайтнер.
Ньестра Б’игг выглядит как минимум непривычно: сегодня на ней темно-синий мундир, строгие брюки и ботинки на низкой подошве. Никаких летящих юбок, высоких каблуков и идеальной укладки. Ее вьющиеся волосы забраны в хвост, а на лице ни следа косметики, отчего она выглядит еще бледнее мамы.
Б’игги — главные союзники отца, поэтому я весь подбираюсь, но до меня вдруг доходит смысл ее слов. Даже не смысл, ярость, с которой это сказано. А еще я замечаю покрасневшие, как бывает после долгих слез, глаза.
— Разве Родрес не на Первом, Зьира?
Ньестра Б’игг коротко смеется, но это больше напоминает едва сдерживаемую истерику. Она вытаскивает из кармана тапет, подходит ко мне и показывает интерактивную карту Ландорхорна. На ней мигают две точки: красная и синяя. Две точки, движущиеся в центр города.
— Родди — мой единственный ребенок, — говорит она, и ее голос на миг смягчается. — Мой мальчик, который слишком гениален для этого мира. Он принимает все близко к сердцу. Поэтому я не могла оставить его без присмотра.
— Одна из этих точек — Родрес?
— Да. Я сама придумала эту систему, поэтому у меня есть доступ. Она отслеживает месторасположение и состояние объекта.
Та система, после установки которой на тапет Родди все в нашей компании пару месяцев над ним смеялись. Он согласился на это отслеживание исключительно потому, что иначе ему грозил «мамочкин» комендантский час, а так смог свободно ходить по вечеринкам и где ему хочется. Особенно над этим смеялась Ромина.
— Еще несколько минут назад она была неактивна, и не передавала жизненные показатели. Я решила, что случилось страшное. — Зьира выдыхает, прежде чем продолжить: — Как оказалось, был всего лишь потерян сигнал. Я считала, что вы все вместе, в этих скалах, потом, что его везут вместе с вами… до того, как не пропал сигнал. Но он жив. Он вместе с этой девчонкой, но жив.
— С девчонкой? — Я снова смотрю на экран. — Второй сигнал — это Лира?
Что я чувствую по поводу ее предательства? Пустоту.
— Да. Она тоже жива. Почему так получилось, Лайтнер? Почему Родди был не с тобой?
Наши взгляды встречаются, и я понимаю, что ей нужна правда, как и нам всем.
— Родрес не пошел со мной. Он хотел отомстить за смерть Ромины. Убить Дженну Карринг. Я бы остановил его, если бы мог, но твой сын действительно гений, Зьира. Он провел всех.
Ее лицо искажается, не то от боли, не то от злости, но ньестра Б’игг быстро берет себя в руки.
— Это на него похоже. Главная сила моего мальчика — его интеллект.
— Если он жив, — вклинивается мама, — значит, волноваться не о чем.
— Столько лет рядом с Диггхардом, — издевательски произносит Зьира, — а все такая же наивная, Келлин. Понятно же, что если мой Родди пошел к этой Карринг, то сейчас он заложник ныряльщиков.
— Ты рассказала Диггхарду про них? Что они живы?
— Конечно, мой муж предложил их перехватить. Но наш правитель решил не нарушать своих планов и ждать их в ловушке Кэйпдора. В ловушке, из которой никто живым не выйдет. Он сказал, что Родрес не пострадает, но он забыл, что все системы видеонаблюдения в этом городе принадлежат нам. Я знаю, что они там устроили, и это будет кошмар. Он готов жертвовать нашими детьми. Готов жертвовать въерхами ради своей власти.
Да, Диггхард многим перешел дорогу, даже своим. Ньестра Б’игг — союзник, о котором можно только мечтать.
— А ты не готова? — спрашиваю, едва сдерживая собственное воодушевление.
— Мне плевать на тебя, Лайтнер К’ярд. Плевать на твоих друзей, на твою лиарху, на твоего отца и на всю твою семью. Я хочу снова обнять Родди. Я помогу тебе сбежать, если ты вернешь мне сына живым.
— Зьира! — снова повышает голос мама. — Что ты такое говоришь?!
— Я согласен, — отвечаю, не раздумывая. — Помоги мне, и я верну Родреса живым.
И не только его.
В этот момент красная точка на карте тапета мигает и гаснет.
Вирна Мэйс
Подводная база Дженны напоминает Подводное ведомство. С той лишь разницей, что здесь до дрожи в кончиках пальцев чувствуется вода. Она чувствуется здесь так, как никогда и нигде, поэтому, когда мы идем по длинному шлангу коридора к посадочным капсулам, я не могу отвести глаз от бесконечной расстилающейся за стеклом синевы. Здесь я вспоминаю про океанариум, в котором впервые оказалась с Лайтнером. Длинный рукав изгибается и уже почти заканчивается, когда я вижу огромный бурлящий столп вокруг массивного металлического цилиндра.
— Установка, — комментирует Тимри, а Вартас подхватывает Лэйс на руки.
Я вглядываюсь в лицо сестры — бледное, осунувшееся, и тут же отворачиваюсь. Оставлять ее рядом с Дженной было нельзя.