Тай и Митри, хотя и перепуганные, тоже смотрят на бурлящий столп.
— Эта дрянь создает волны, которых мы с вами так боимся, — снова комментирует рыжая.
База находится прямо под «дрянью», точнее, под пластом насыпи, очевидно, искусственной, которую въерхи создавали, чтобы поставить сюда установку, и под каменным выступом — наростом, уходящим своим корневищем так глубоко в дно, что его начала даже не видно. Здесь нет ни обломков, ни руин, которые так любили показывать в новостях в передачах о прошлом. Здесь вообще нет жизни, это я замечаю только сейчас.
Ни рыб. Ни марун. Ни черепах.
Вообще никого, даже светящихся искр планктона. Даже водорослей.
Хидрец. Что за дрянь эта установка?
Мы уже почти подходим к посадочной станции, в отличие от коридора наглухо запечатанной за металлическими стенами, когда я вижу очередной столп пузырей, вот только в отличие от предыдущего, на него смотрят все, включая Тимри и Н’эргеса. Какое-то мгновение, а после из темной глубины вырывается Эн. Он несется к нам столь стремительно, что Тай начинает визжать: со стороны кажется, что раг’аэна и правда сейчас в нас врежется, но океанская бабочка замирает в нескольких антваллах от стекла. Прямо рядом со мной. Красивые полупрозрачные плавники раскрываются, как крылья. Мощные боковые — прижимаются к бокам.
— Это что, раг’аэна?! — выдает Тимри.
— Хотите сказать, раньше вы ее не видели? — вырывается у меня.
— А должны были? — Этот вопрос задает уже Н’эргес.
Учитывая, где находится их база — да. Но я, разумеется, не отвечаю, просто смотрю Эн в глаза. По ощущениям — вечность, хотя на самом деле мгновение. Он разворачивается так же стремительно, как и пришел, а после уходит на глубину.
— Шевелитесь, — первой в себя приходит Тимри.
— Вирна, эта рыба хотела нас съесть? — интересуется Тай.
— Нет, просто покусать, — фыркает Митри, за что получает убийственный взгляд от Лэйс.
Похоже, ей изменило даже ее весьма специфическое чувство юмора, и я ее очень хорошо понимаю.
— Это не рыба, — говорю я. — Это раг’аэна.
— А это что?
— Океанская бабочка. Она живет в воде, но может над ней парить.
— Ух ты! — Тай впервые за все время улыбается, но потом снова хмурится. — А эти люди плохие. Я не хочу с ними идти.
Иногда я жалею, что я не на ее месте и не в ее возрасте.
— Я тоже не хочу. Но мы договорились с ними, что сыграем в игру, и, если я выиграю, нас отпустят.
— Какую игру?
— Игра называется «пусти волну», — насмешливо говорит Тимри. — Но некоторые правила твоя сестра придумывает на ходу.
— Мне больше нравилось у Бэка. — Тай прижимается ко мне, когда двери отрезают нас от стеклянного коридора и запечатывают на посадочной станции. — С Кьяной и Харом. И с Клайтнером.
— Вот сыграем в игру и обязательно к ним поедем, — говорю я, оборачиваюсь якобы к Лэйс и Вартасу, но смотрю на Лиру и Родреса. Мне бы хотелось, чтобы они понимали: мы в одной команде, вот только Лира на меня демонстративно не смотрит, а Родрес… тот вообще смотрит исключительно себе под ноги. Только сейчас я замечаю на его шее ожоги. То, что выглядывает из-под расстегнутого воротника рубашки поразительно напоминает отпечаток ладони.
Это единственное, что я успеваю выхватить взглядом, потом техники провожают нас к капсулам.
— Вся моя семья поедет со мной, — говорю я.
— Даже не думай, надьеррская бабочка, — Тимри кивает на капсулы. — Здесь мы разбиваемся поровну. И половина моего отряда будет с тобой. А половина…
Она кивает, и Вартаса с Лэйс, Родреса и Лиру отрезает от нас вооруженная стена. Я делаю шаг вперед, но натыкаюсь на ее взгляд. Быстрый — Тимри уже командует посадкой своей группы под руководством встретивших нас на станции техников, но мне почему-то его хватает. Я отступаю.
Прокручивая у себя в голове ее слова: «Даже не думай, надьеррская бабочка». В ночь юбилея Тимри впервые мне помогла. Значит ли это, что она готова помогать мне сейчас? Или я просто настолько в отчаянии, что выдаю желаемое за действительное?
Внутри капсулы восемнадцать мест, скамейки по обе стороны, и место для пилота. Оно уже занято, он ждет только нашей загрузки. Вперед садятся вооруженные люди из группы Тимри, один дожидается Н’эргеса, чтобы замкнуть нас между собой и теми, кто сел впереди.
Напряжение собирается в кончиках пальцев: настолько сильное, что мне приходится с силой вдавить руки в колени. Это замечает Митри и накрывает мою руку своей. Сестра выглядит серьезной не по годам, и я ее обнимаю. Я бы все сейчас отдала, чтобы снова оказаться в нашем домике на Пятнадцатом и все сделать по-другому, но я не могу.
Двери запечатывают нас внутри, слышно, как закрываются двери станции. С легким щелчком капсула «отстегивается» и плывет наверх. В эти краткие мгновения передышки я думаю о Лайтнере. О том, как мы целовались в воде. Почему, если сила въерха оставляет ожоги на суше, не оставляет ожогов в воде? Потому что слабеет? Но почему тогда сила лиархов не оставляет ожоги в воде? Ведь я становлюсь сильнее? Или дело в том, что его сила становится меньше, и мы больше не обжигаем друг друга именно поэтому?
Да, в тот момент, когда мне надо думать о спасении Ландорхорна, я думаю о том, как мне целоваться с Лайтнером.
Кажется, я все-таки сошла с ума.
К счастью, сосредоточиться на этой мысли я не успеваю: нас выплевывает на поверхность раньше, а после аппарат «присасывается» к берегу задом наперед, то и дело окатываемый штормовыми волнами. По иронии судьбы, на глубине океан спокоен, а снаружи напоминает то, что сейчас творится в Ландорхорне.
— Боюсь, если меня окатит хотя бы раз, я буду не в состоянии изображать девочку из элитного района.
— Не переживай, — произносит Н’эргес. — Сушка работает хорошо.
Из капсулы меня выносят чуть ли не на руках, как и моих сестер, так что мне достаются только брызги в лицо. В нескольких валлах от нас так же высаживаются Лира, Родрес, Вартас с Лэйс и Тимри со второй частью своего отряда.
Искренне надеюсь, что Лира уже активировала маячок.
Я не сторонница методов Диггхарда К’ярда, но прямо сейчас это нужно остановить. По эту сторону мыса Гор волны настолько сильные, что капсулы кажутся просто крохотными. Особенно когда срываются с места и исчезают в бурлящей пучине.
— Наш транспорт там, — Тимри кивает на крутой изгиб берега, и в этот момент Лира начинает орать:
— Это все из-за тебя! — Она тыкает пальцем в меня. — Это из-за тебя, если бы не ты, я бы не оказалась в такой ситуации! Мы все!
Я понимаю, что она хочет сделать еще до того, как до меня доходит смысл ее слов. Вскидываю руки, шагаю вперед, пытаюсь перехватить взгляд, но Лира уже смотрит на Родреса.
— Родрес Б’игг! Его ты тоже подставила! Из-за тебя нас притащили на подводную базу рядом с этим… что бы это ни было! Что это было там, под водой, где она бурлит?!
Лира пытается провернуть тот же трюк, что проделала с миротворцами, вот только сейчас за моей спиной стоит Н’эргес, который всех и вся читает на раз, и я едва успеваю сделать еще один шаг, когда раздается выстрел. Глаза Лиры удивленно распахиваются, из аккуратной дырочки на лбу стекает струйка крови. Девушка оседает на камни, а я слышу голос въерха:
— Это был твой план, Вирна Мэйс?
Лайтнер К’ярд
— Что это значит? — спрашиваю не своим голосом.
— Ты и сам догадался, — потрясенно отвечает Зьира. — Сигнал идет, но жизненных показателей нет.
— Родрес?
— Лиран, — выдыхает она.
Судорожно втягивает в себя воздух, а вытолкнуть его как будто не может.
— Успокойся, Зьира, — снова вмешивается мама. — Дыши глубже. Думай о тех, кто жив. Родди жив.
Ньестра Б’игг бросает на нее острый взгляд, но, как ни странно, выдыхает:
— Сообщение!
Она включает его, и я слышу последние слова Лиры. Стараюсь не думать, что они действительно последние.
Конечно, она обвиняет Вирну. Я даже не сомневаюсь, кому адресованы упреки, а вот вторая часть сообщения…
— О чем они? — интересуется мама. — Что там бурлит?
Подводные установки.
— Это неважно, — отмахивается ньестра Б’игг и смотрит на меня: — Это слышали не только мы, но и Диггхард. Если ты готов, то пойдем.
Я шагаю за ней, но мама перехватывает меня за руку.
— Лайтнер, я никуда тебя не отпущу. Диггхард не всегда поступает правильно, но он не станет…
Что он там не станет, я узнать не успеваю, Зьира делает подсечку, и мама падает в капсулу. Ньестра Б’игг нажимает на какие-то кнопки, и мама оседает, крышка автоматически закрывается.
— Это лишнее, — говорю я.
— Келлин слишком труслива, поэтому ей лучше поспать пару часов. Она действительно может все рассказать Диггхарду, и тогда пострадает не только Родди. Все, кто сейчас на нашей стороне. Думаю, ты понимаешь это, как никто другой.
Понимаю.
Возможно, именно поэтому не стремлюсь спасать ту, что в спасении совершенно точно не нуждается.
— Кто на нашей стороне?
— Мой муж, наши телохранители, несколько въерхов из числа военных. Диггхард собрал в своей резиденции только тех, кому доверяет на сто процентов. После той бойни на скалах никому нельзя верить. Мы не знаем, кто еще поддерживает Карринг. Не хотелось бы все время опасаться нового удара в спину.
— Мать сказала, что Шадар в особняке.
— Мы с этим разобрались.
Я не хочу уточнять, что это значит. Того, что есть, и так чересчур — знаний хватит на несколько лет.
Мы выходим из медицинского кабинета, петляем по коридорам. Дом пустой и какой-то темный. За окнами галереи ничего не видно из-за тьмы. Зьира все время смотрит на экран тапета, периодически с чем-то сверяясь.
— Тебе нужна одежда. И обувь.
Это точно, потому что сейчас на мне только пижамные штаны, футболка и мягкие одноразовые тапки.
— Где мой брат? — спрашиваю, когда мы выходим в холл и сворачиваем в сторону площадки для стрекоз.
— В своей комнате, о нем не беспокойся.