И согнуться, упасть на корточки от вырвавшегося смеха из груди.
Глава 5.2
«Какая к чёрту принцесса? Так — шлюха мятежного инкуба…нееет, подстилка собственного брата! Вот что тебе подходит, Лиат! За то, что была слишком самонадеянной. За то, что пренебрегала советами своего окружения. Теперь хлебай эту боль полными ложками. Захлебнись в ней! Утопись так, чтобы никто не смог вытащить оттуда!»
— Принцесса! Принцесса! — чей-то голос, торопливый, тихий, прорезывает вязкое болото боли, в которое погрузилось сознание, чьи-то холодные руки цепляются за мои, заставляя откинуть их от себя с шипением. Пусть я закована, пусть я пленница, но я до сих пор сильнее любого из таких же пленников.
— Дьявол! Принцесса, прекратите себя истязать! Очнитесь!
И замереть от неожиданной физической боли. От хлёсткой пощёчины, обжёгшей скулу.
— Какого…
И перед глазами тот самый эльф. Его побледневшее лицо, когда понял, ЧТО только что сделал.
— Простите, Принцесса, но вы будто были в отчаянии, и я не нашёл иного способа привести вас в чувство.
— Что тебе надо от меня?
Внутренне содрогаясь от осознания, что кто-то видел меня в этой слабости. Наверное, многие из тех, что сейчас находились неподалёку.
— Почему ты вообще трёшься возле меня?
С шипением отбросив его руку и вставая на ноги, выпрямляя спину, глядя на то, как поднимается и эльф передо мной.
— Потому что вы — дочь Аша, потому что вы — наша королева, наша единственная надежда на спасение от этих обезумевших исчадий Ада. Слышите, Принцесса, крики из соседней пещеры? Это ваши демоны…ваши рабы, те, которые должны прислуживать вам, насилуют и терзают самых красивых женщин и мужчин преданного…преданных вам народов! Не знаю, что сказал вам этот ублюдок-инкуб, но…
— Достаточно.
Процедить, чувствуя, как упрёки этой высокомерной твари ложатся тяжёлым грузом на душу. Могильным камнем прямо туда, куда часами ранее втоптали меня кожаные сандалии единоутробного брата. Нет…инкуба. Предателя. Он прав. Чёртов эльф прав. Я должна собрать себя. Как бы больно ни было. Сейчас собрать себя воедино из всех тех, кусочков, на которые ОН с таким удовольствием разбил меня. Ради тех, кто всё ещё остался мне верен. Ради отца и матери, которым угрожает этот псих. А ещё…ради того, чтобы смотреть, как окрашивается в кроваво-красный его фирменная чёртовая ухмылка. Я сама сотру её с его лица. Я верну раба на его истинное место. А после этого можно и распасться на тысячи осколков боли. После этого я обязательно досыта буду упиваться ей. Потому что заслужила. Нет. Потому что заслужила ТОЛЬКО ЭТО. Но после. Не сейчас.
Уверенно пройти через всю пещеру к одному из стражей, оставленных следить за нами, но явно увлеченному тем, что происходило в соседней пещере, откуда доносились вопли боли и хриплые громкие стоны удовольствия насильников.
— Где твой командир? Отведи меня к нему!
Демон резко разворачивается и усмехается, оглядывая с головы до ног.
— Зачем? Принцесса желает присоединитья к нему?
— Кто ты такой, чтобы я отвечала на твои вопросы? Отведи меня к нему, глупый раб.
— Ах ты дрянь!
Демон соскочил с камня, на котором сидел, то и дело поглаживая явно вставший член, и дёрнул меня за руку на себя:
— Соскучилась по мужским объятиям, а, Лиат? Или ты думаешь, мы забыли, что ты лишь подстилка нашего командира? Всего лишь богатая сучка, которую он завалил, чтобы беспрепятственно совершить мятеж. Была подстилкой, — ещё один рывок на себя, но мне удается устоять на месте, — но он, кажется, потерял к тебе интерес. А значит, теперь тобой может воспользоваться любой из нас.
— Так пойдём спросим у него, демон? А? Или рискнёшь без разрешения своего вожака?
Урод оскалился, шагнув ко мне.
— Как ты дожил здесь о своих лет, придурок? Отведи меня к инкубу, и он не вспорет твоё наглое брюхо и не оторвёт колом торчащий отросток за то, что польстился на его сучку? Уверен, что интерес потерян навсегда, м?
И сомнение, промелькнувшее в его желтых глазах, подсказывает, что демон услышал и, что важнее, — понял меня.
— Присмотри тут, — бросил второму ублюдку, молча наблюдавшему за нами, и потянул меня прочь. Через небольшой узкий проход между двумя выбоинами в горе. Всё ближе туда, откуда доносились омерзительные звуки насилия, где даже древние камни пропитались вонью животного страха, адской боли и похоти, и где отовсюду раздавались пьяные подбадривающие окрики и улюлюкания. Пир демонов во всей его красе…а в самом его центре сидел на импровизированном королевском троне, сооружённом из нескольким крупных пологих камней Ар…ОН. Инкуб. Сидел, оглядывая с довольной улыбкой или, скорее, оскалом творившуюся вокруг вакханалию. С флягой с огненной жидкостью в левой руке и с правой рукой, впившейся в белоснежные волосы молодой эльфийки, умело насаживая её рот на свой член.
— Сукин сын…
Вырвалось шёпотом. Кажется, еле слышно, но ОН услышал. Потому что резко посмотрел на меня и усмехнулся. Подмигнул, подзывая к себе, и я едва удержалась на ногах, не упала от сильного толчка сзади. Подошла к нему близко. Настолько, что между нами осталась лишь фигурка эльфийки, продолжавшей жадно посасывать его достоинство.
— Что такое, принцесса? — инкуб вдруг резко склонился ко мне, одновременно прижав голову девушки к своему паху, не позволяя ей вырваться, — Хочешь присоединиться к нам? Может, покажешь ей, как правильно это делать? — кивнул вниз, — у тебя лучше получалось, насколько я помню, — облизнулся плотоядно, а у самого в глазах чёрная, непроглядная тьма беснуется.
— Поговорить хочу.
— Неинтересно.
Бросил, вновь присасываясь к фляге.
— Нам надо поговорить.
Молчит. Руку расслабил, которой голову эльфийки придерживал, откинулся назад и выкрикнул одобрительно, на какой-то особо громкий вскрик боли и такой же громкий рык удовольствия.
Мерзкий…какой же ты мерзкий, инкуб. А как притворялся…Как же искусно притворялся, изображая заботу. И тут же застыть, когда он вдруг потянул носом и нахмурился, опуская взгляд. Несколько мгновений смотрел на мои руки, и я убрала их за спину, пряча следы собственной слабости.
— Кто посмел?
Тихо, но с угрозой.
— Тебе-то что, инкуб?
— Сама что ли? Не поверю. Чтобы главное украшение Мендемая само испортило собственную бесценную кровь самого Аша Абигора…
— Моя кровь уже испоганена. Тобой, инкуб.
И мстительно отметить про себя, как дёрнулась левая щека демона.
И так же следом — правая рука, которой оттолкнул девчонку от себя. А я вцепилась взглядом в его лицо, прикусывая собственный язык и не глядя туда, где он поправлял собственные штаны.
— Пошла отсюда! Эй, парни, угощайтесь! У меня появилось занятие поинтереснее.
И встал со своего места.
— Пошли, сестрёнка. Поразвлекаемся, как мы это любим. В семейном кругу.
Глава 6.1
Я заметила его сразу. Увидела и грудь разодрало от рыдания. Я даже не могла себя сдержать. Арис сидел на постели, прикованный к спинке кровати за ногу и за руку. Вскинул голову, увидел меня, и я с трудом сдержалась, чтобы не закричать.
— Мама, — так тихо, а мне показалось, что от силы этого слова у меня лопнули барабанные перепонки и вместо слез по щекам катятся кровавые дорожки.
Подбежала к сыну и прижала к себе. Я целовала его, гладила, ерошила волосы, прижимала маленькие ладошки к своим щекам и благодарила Бога, что он жив. Мой мальчик. Как же я допустила, чтобы с нами все это произошло?
— Мамочка, — он не плакал, просто смотрел на меня и трогал мое лицо руками, нюхал мои волосы, — как же ты хорошо пахнешь.
— Тебя обижают? Тебе плохо здесь? Тебя бьют?
Я спрашивала, а сама осматривала его, искала признаки истощения и издевательств и понимала, что если найду — меня это убьет. Я не перенесу его страданий.
— Нет. Они учат меня драться и хорошо кормят. Иногда Этот приходит. Говорит со мной. Я его ненавижу.
— Кто приходит? Кто, мой хороший? — я не могла перестать целовать его и вдыхать самый лучший запах на свете — запах своего ребенка. Казалось, я не видела его целую вечность и сейчас меня разрывало на части от радости.
— Он. Мертвый. Он приходит ко мне и говорит со мной.
— Кто? Аш?
Мальчик кивнул и нахмурился.
— Я убью его когда-нибудь и освобожу тебя, — сказал и посмотрел мне в глаза. А я вздрогнула — впервые увидев насколько не детский у него сейчас взгляд. Лишения меняют всех и детей в первую очередь. Они ожесточаются быстрее взрослых и мне нет рядом, чтобы смягчить удары, уберечь от грязи. Я боялась себе представить, что видит и слышит мой мальчик, находясь среди десятков демонов.
— Мы выберемся. Все будет хорошо. Вот увидишь. Ты только держись и слушайся всех. Пообещай мне, что дождешься меня.
— Дождусь? — он с недоверием посмотрел на меня, а потом перевел взгляд на мою одежду, изодранные руки и снова перевел взгляд на лицо. Он мне не верил. Я и сама себе не верила.
— Да, милый, обязательно дождешься. Только никому не говори, что я здесь была, а я постараюсь выбраться к тебе еще раз, родной. Посмотри мне в глаза, Арис. Я люблю тебя. Помни об этом всегда. В тебе часть моего сердца и, если с тобой что-то случится, мое перестанет биться. Ты слышишь?
Я провела пальцами по его лицу. От лба к подбородку. Как делала это раньше, произнося про себя молитвы.
— Всегда делай вот так и вспоминай, что я рядом, даже если меня нет. Ты помнишь? Этот жест приносит удачу.
Я улыбнулась сквозь слезы, когда он повторил — провел по своему лицу пальчиками и вдруг рывком обнял меня за шею:
— Мне было так страшно, что я никогда тебя не увижу.
— Мне тоже. Очень-очень страшно.
Маленький мой, мне так страшно, как ты даже не можешь себе представить. Не за себя. За тебя. Арис вдруг отстранился и серьезно посмотрел на меня: